Университет Трех Виселиц (СИ) - Лис Валерия (читать книги полные TXT) 📗
В Университет не хоронят своих мертвецов. Последний путь адептам Виселиц дозволено посмертно совершить за пределами этого прибежища искупаемой вечно вины. За очень и очень редким исключением, коим Ива не являлась.
И адептку Монгрен отправляли в этот путь тихо, без огласки. Тем более, что осунувшемуся главе Виселиц было по пути с этим несчастным хладным телом, невесомым и простоволосым - внезапно занемог батюшка господина ректора.
Хмурый заправитель Виселиц отнял рыдающую горестно и навзрыд полумавку, кажется, соседку покойной, от ее неподвижного тела. Погладил ее рассеянно по льняной голове, и передал растерянному высокому крепкому блондину, стоящему тут же. Тот вроде был шестикурсников, и состоял в амурных отношениях с барышней.
И велел им обоим тихо, чтоб через пять минут они покинули помещение, потому как экипаж уже прибыл, вот-вот уезжать.
У дверей покойницкой, к огромному удивлению милорда ректора, обнаружился бледный и серьезный вампир, однокурсник Ивы. А с ним, привалившись тяжело к стене, караулил выход тот вездесущий оборотень, что так удачно всегда изображал голосом мэтра Катия, рассуждая о ежах, Венлей, точно, Венлей.
При появлении руководства столь высокого, оборотень поднялся, и в руках у него милорд узрел худенький букет белесых, тонких цветов.
- Мы.... - начал вампир, Эллий, кажется, но голос ему изменил, и он, прикрыв на миг раскосые глаза, толкнул легко Венлея чуть вперед - Мы ей принесли, она их любила.
Его милость ощутил себя мерзавцем и подлецом, причем совершенно необоснованно - это все было исключительно решением и волей самой Монгрен. И кивнул отрывисто.
- Только быстро. Экипаж уже прибыл.
Венлей шевельнул губами, но ничего говорить не стал - шагнул широко в приоткрытые двери.
- Ну-ну, она бы тебя не одобрила - донеслось смущенное и чуть свистящее из мертвецкой, а потом - опять смутные и горькие рыдания.
Милорд ректор прислонил руку ко лбу на миг.
Треклятая должность!
Обновление 22.01
Интерлюдия
Владыка Темного двора, монарх дроу, Его Величество, Веллиаэлий Александр Л'Лаэлль, проснулся чрезмерно ранним утром.
Или это все еще вполне могла быть ночь, поскольку в небе еще явственно присутствовала парочка тусклых звезд.
Сиятельный Повелитель темных эльфов уставился в полог собственной кровати, размышляя о том, чем ознаменуется сегодняшний день?
Или вечер, если быть точным. Бал Белой ночи. Его собственный День рождения. Единственное празднество, которое сейчас отмечается при Темном дворе.
Единственный день в году, когда он может лицезреть собственную законную жену.
Или тот самый день, когда она не появиться.
Александр верил своей жене. Верил в ее любовь и верность. Верил в ее силу.
Или нет?
Какой должна быть женщина, чтоб устоять перед тем созданием, что звало себя Иэмом? Чтоб не видеть не только его нелюдского совершенства, но и не замечать того, как бесконечно страстно он желал именно ее взаимности?
Александр это видел. Видел, и с ужасом понимал, что не может не видеть этого и она.
Она, добровольная пленница своего влюбленного тюремщика, могущественного полубожества, которому до нее, очевидно, ничего никогда особенно не желалось... желать.
И вообще т теперь он возжелал. Жену монарха дроу, что с высоты божественности происхождения казалось просто сущим пустяком для столь сильного мира сего.
Насколько сильно должна любить женщина, чтоб сердце ее не дрогнуло при виде такого почитателя?
В самых темных глубинах своей, в общем-то, благородной души, на самом дне ее, монарх дроу видел, и стыдился этого безмерно, собственные неблагородные сомнения. Никто во всем Темном дворе никогда не осудил бы Повелительницу, случись ей преступить супружеские клятвы именно в объятиях великого Кукловода. Просто потому, что он почти владел миром, и силе его разумно было просто подчиниться.
Никто. Кроме ее мужа.
Она ушла с ним, улыбающимся, высокомерным, и недосягаемым, как уходит неизменно день с наступлением ночи. Иными словами, потому что это было почти как закон мироздания, и отказать наместнику богов просто нельзя. И оставила Александра один на один с жизнью магистра Лиотанского в руках.
Он помнил, как сейчас, помнил все, что вело их к этому исходу. Помнил себя, облитого чужой кровью, помнил ее, на том треклятом алтаре, и линнского наследника рядом ней. Помнил укусы сотни ядовитых дротиков - и собственную смерть. Безумные пустые провалы глаз некроманта, забравшего его обратно в мир живых, и захлестнутого собственным могуществом. И белокурые волосы бесстрастного Кукловода, что явился отнять одну жизнь, а вместо этого милостиво согласился сменять ее на другую.
И отнял у Владыки дроу единственную женщину, которую он за всю свою уже довольно долгую жизнь не сумел просто...миновать.
Вожделенная Велея Мара Л'Лаэлль. Объект сердечных, и не очень, притязаний великого Кукловода, последнего линнского принца, и монарха дроу.
По крайней мере, жаловаться на то, что компания ему подобралась недостойная, Владыке не приходилось.
В Обители Кукловодов время течет иначе. Потому что над Хранителями Равновесия оно власти не имеет. И Велея, живя в Обители, окруженная паутиной Иэмовых поползновений, однажды тоже может утратить счет минутам и часам.
И дням.
Повелитель дроу вздохнул глубоко.
Бал Белой ночи.
День, когда он увидит свою жену.
Или когда не увидит ее больше никогда.
- Ты уверен, что тебя заплетала не Велеина камеристка? - насмешливо протянул рыжеволосый вампирский наемник, сощурив на Владыку дроу свои бесстыжие сиреневые глаза. Повелитель утомленно закатил к потолку свои собственные глаза, синие.
- Шутка, повторенная дважды, становится откровенной пошлостью. Или все дело в том, что ты стареешь, Ниррийский? Забывать стал, на какие темы уже изволил якобы искрометно высказываться?
Для всякой церемонии, будь то бал, или ну что угодно, у эльфов имелся свод правил и требований. Разумеется, к внешнему виду правящих особ, намеревающихся присутствовать на пышном праздновании собственного Дня рождения, эти правила были чрезвычайно строги. Волосы Повелителя были тщательно заплетены в строгую хитрую косу. Но у висков плетения были в разы заковыристее, прихотливее, словно там кто-то намеревался накрутить кружев. Или заманивать мух и бабочек для пропитания - настолько сложна была эта паутина. Повелителю на косы в принципе было глубоко плевать, ибо волосы его никогда не доставляли ему неудобств. Но церемониал есть церемониал.
Он окинул огненноволосого вампира ироничным взором. Тот, одетый с ног до головы в черное, все равно полыхал - белоснежной кожей, глазами, волосами.
Еще один неравнодушный. С другой стороны, отцом Велеи был первородный инкуб. Чего удивляться? Видели глаза, что руки покупали, и нечего теперь сокрушаться.
- Ты прекратил тайно вздыхать по моей жене? - легко вопросил Владыка, глядя невозмутимо на столь же невозмутимого вампира - Если да - представлю тебе парочку милых высокородных дам, которые давно томно взирают на твои морковные космы.
Тот и не подумал смутиться или замяться.
- Ты все только обещаешь. И чего там кто-то упоминал насчет шуток, которые в пошлость превращаются?
- Ну так это справедливо только в отношении шуток, а я, как видишь, совершенно серьезен.
Едва заметно усмехнувшись друг другу, некогда не переносившие один другого на дух, два Александра задумчиво помолчали.
-Ее Величество, несомненно, явятся - проговорил Ниррийский равнодушно и легко, откинув за плечо волосы - Так что будь готов к тоскливой роли мужа.
Повелитель лишь вскинул бровь.
- Ну, знаешь, она предпочла мне тебя! Так что куда она теперь от тебя денется? - все тем же легким тоном молвил наемник, и лишь в самой глубине его фиалковых глаз Владыка увидел тень собственных мрачных мыслей. А значит - и сомнений.
