КК 9 (СИ) - Котова Ирина Владимировна (книги без регистрации .txt) 📗
— У нас, Марина.
— …да, — после паузы проговорила она — и, видимо, что-то услышав в его голосе, спросила: — Тебе совсем тяжело?
— Очень, — не стал он кривить душой. — Я в тупике.
— Ты что-нибудь придумаешь, — повторила она его мысли. — Ты никогда не проигрывал, Люк. И сейчас не проиграешь.
— Надеюсь, — откликнулся он и замолчал. И она тоже замолчала — но удивительным образом казалось, что ее дыхание греет ему ухо и висок.
— Я так хочу тебя увидеть, Марина, — хрипло и тоскливо признался он и замер — только бы не оттолкнула, не ударила в ответ.
— …да, — сказала она тихо. И добавила сердито: — И я тебя.
Четвертое апреля, Виндерс, Марина
Ночной разговор с Люком придал мне сил, и даже утреннюю выматывающую тошноту и слабость я перенесла стойко, без привычных рыданий от бессилия. Когда голова перестала кружиться, я пересчитала иглы, хотя прекрасно знала, сколько их осталось. Но это был мой маленький ритуал, позволяющий справляться с болью.
Всего пять — и я, зажмурившись, задержав дыхание, вколола одну себе в левую руку и замычала, глотая все же выступившие слезы — а боль, ошпарив кожу предплечья, впиталась в похолодевший браслет. Быстрее, чем обычно, впиталась.
Забавный способ поддержания крепости брака, лишний раз доказывающий, что у богов, по крайней мере у Белого Целителя, есть чувство юмора. Я старательно отгоняла от себя идею прямо сейчас сорваться к Люку и стребовать супружеский долг. Если уж нежные разговоры так усиливают действие браслета, то после секса я точно буду избавлена от токсикоза, а по шаманским иглам, наверное, смогу босиком ходить. И спать на них.
Я помотала головой, отсекая дурные мысли, и пересчитала иглы. Теперь четыре. Всего четыре.
День начинался привычно и бессмысленно: опять добродушно ворчала Мария — затем она удалилась погулять с Бобом, — опять я спешно доедала овсяную кашу, пока браслет давал мне передышку. На чай заглянула свекровь — я рассказала ей о звонке Люка, она мне — про детей, которыми она занималась целыми днями. Нам хорошо удавалось делать вид, что все в порядке, а разговоры обо всем на свете поддерживали обеих.
Во дворе и парке гуляли дети с родителями, там же и в доме работали слуги — дом был заполнен вывезенной из лаунвайтского Дармоншир-холла и замка Вейн прислугой с семьями, и, чтобы не сидеть без дела, люди принялись под предводительством Доусона-старшего приводить особняк в порядок. Я их понимала — когда есть занятие, легче переносятся ожидание и страх. У ворот, охраняемых гвардейцами, снова стояла группа просителей, и я приказала дворецкому пригласить их в гостиную, чтобы подождали меня там. Леди Лотта уже собиралась уходить, когда раздался звонок от Майки Доулсона. Он каждое утро звонил мне, чтобы держать в курсе происходящего в Вейне.
— Моя госпожа, — устало проговорил секретарь Люка. — Боюсь, у нас очень тяжелая ситуация. Много раненых, и их со вчерашнего вечера все подвозят. Говорят, на фронте огромное количество потерь и форты вот-вот падут. Вейн переполнен, и солдаты умирают, не дождавшись помощи. Бои все еще идут, персонал не спит вторые сутки.
Я произнесла положенные слова поддержки и попрощалась, снова ощущая вкус предательства. Но что я могла еще сказать или сделать? Когда все госпитали Дармоншира сейчас так же работают на износ?
Я застыла с чашкой чая у рта. А затем передала новости ожидающей леди Шарлотте, сделала несколько глотков и заторопилась, переодеваясь на выход. Ну почему это сразу не пришло мне в голову?
— Мария, — позвала я вернувшуюся с Бобом горничную. — Вызови капитана Осокина. И узнай адрес ближайшего госпиталя.
— Ох, ваша светлость, — укоризненно вздохнула горничная, но видя мой предупреждающий взгляд, добавила только: — А как же просители? Они ждут.
— Я приму их прямо сейчас, — твердо сказала я, и Мария, сделав книксен, вышла из комнаты.
Леди Шарлотта сидела в кресле и наблюдала за мной задумчиво и тревожно.
— Простите, что оставляю вас, — я подошла, сжала ей руку. — Не могу сидеть на месте, леди Лотта. Меня это убивает, а в госпитале я буду полезна.
— Ничего, — ответила она, поднялась и обняла меня. — Я с первого дня ждала, когда тебе в голову придет эта идея, — свекровь усмехнулась. — Как вы похожи с Люком, Марина, удивительно похожи. Он такая же беспокойная натура. — Я пошевелилась в ее объятьях, и она отпустила меня. — Иди, милая, иди. Полагаю, Рита, когда узнает, тоже захочет присоединиться к тебе.
Общение с просителями не добавило мне расположения духа. Все предыдущие дни я выслушивала жалобы беженцев: то им с детьми выделили для проживания старую школу с прохудившейся крышей и без отопления, то часами заставляли ждать в администрации Виндерса, то сократили количество горячих обедов. Я звонила мэру, который каждый раз удивленным голосом говорил "не может быть, непорядок" и клялся, что разберется, накажет виновных и все исправит.
Сейчас же в гостиной сидело несколько семей с детьми — все были одинаково рыжеволосы и измотаны, и все говорили одновременно. Женщины плакали, а я пыталась вычленить суть, и заодно справиться с начавшейся головной болью и накатывающей злостью на виновников.
Эти люди бежали из Лаунвайта в первый день войны. Они потратили все сбережения и запасы, переезжая с места на место по мере наступления иномирян, и в Виндерс приехали две недели назад нищими и вымотанными — потому что слышали, что его светлость Дармоншир обещал всем кров, защиту и пищу. Все подготовленные убежища оказались забиты такими же беженцами, как они, и пришлось даже несколько дней ночевать на улицах, пока их не "разобрали" по домам простые сердобольные дармонширцы. Работы, понятное дело, не было, приютившие тоже не могли прокормить целую семью, а в центре помощи при мэрии приходилось отстаивать очереди, чтобы получить обещанные скудные пайки и детское питание.
— И два дня нам выдают только треть пайка, — сдержанно говорил один из мужчин, — под предлогом, что заканчиваются продукты. Мы терпели, но вчера в муке обнаружили червей, а детское питание оказалось просроченным. Хотя люди говорят, что склады заполнены и продукты привозят постоянно. Сами видели, в порт то и дело приходят корабли.
— Хорошо, что детей накормили в храме, — с горечью вмешалась одна из женщин, — и монахи дали нам на руки немного муки и масла, но и там запасы подходят к концу…
Я велела накормить их, собрать с собой продуктов на несколько дней и пообещала разобраться. Люди ушли, а я принялась снова звонить Майки Доулсону, чтобы узнать, что предпринимал Люк. Пока звучали гудки, Мария тихо поставила передо мной кружку с чаем и несколько рогаликов с творогом. Я отмахнулась было, но под ложечкой вдруг засосало, и я осторожно взяла один из рогаликов, откусила…
— Моя госпожа, — возмутился одноглазый секретарь, когда я изложила суть проблемы, — его светлость выделил огромные личные средства на закупку продовольствия для беженцев в Рудлоге, Эмиратах и на Маль-Серене. Царица Иппоталия, помимо этого, шлет нам гуманитарную помощь. По самым скромным подсчетам, продуктов должно хватить до нового урожая.
— Понятно, — сказала я, доедая третий рогалик под довольным взглядом Марии. — Спасибо, Майки. Вы чудо и действительно незаменимы.
Секретарь что-то застенчиво буркнул в трубку, и я отключилась.
Я попросила капитана Осокина взять с собой десяток гвардейцев и проверить склады, а сама первый раз после эвакуации выехала в город. Я не стала настаивать, чтобы сесть за руль, хотя очень хотелось, — меня сопровождали трое охранников, и один из них занял место водителя. А я глядела в окно и ругала себя, что не подумала проехать по Виндерсу ранее. В центре, где среди парков стояли особняки аристократии и богачей, прогуливались дамы с кавалерами, ездили дорогие машины, летали шикарные листолеты. Слуги в парках выгуливали тощих породистых борзых, там же я увидела наездниц явно не из простых семей. Будто не было войны. Но стоило выехать из центра, и картина поменялась. То и дело на улицах попадались бездомные, все остановки общественного транспорта были заняты беженцами, кто-то спал на картонных коробках, кто-то у храмов просил милостыню.
