Артефаки (СИ) - Вернер Анастасия (читать хорошую книгу TXT) 📗
Слив?! С моего компьютера?! Да что за бред!
-- Вы же не думаете, что это я? -- уточнила, с удивлением разглядывая лица мужчин.
-- А кто? -- Отец выжидающе уставился на меня.
-- Не знаю, но не я же! У вас ведь есть запись с камер, может кто-то зашёл, пока меня не было. И воспользовался моим компьютером.
-- Мы просмотрели запись от начала до конца. Кроме тебя, этой ночью к компьютеру никто не подходил, -- бесстрастно проговорил Эван.
Я покосилась на его спокойное лицо и разозлилась только сильнее.
-- С чего вы взяли, что слив был с этого компьютера?!
-- Команда программистов отследила следы хакера, -- выдержано ответил отец.
-- Это не я сделала! Да я в компьютерах-то ничего не понимаю!
Руперт и Эван молчали, тем самым показывая, что не верят моим словам. Или хотят поверить, но... не могут.
-- Вы издеваетесь? -- мой голос дрогнул. -- Я стольким рискую, находясь здесь. Неужели я бы стала крысячить?
Они переглянулись, будто решали, кто из них сейчас обрушит на меня зловещие, ранящие в самое сердце слова. Честь негласно выпала Эвану.
-- Ты появилась из ниоткуда, внезапно воспылала любовью к артефактике и сразу наметилась в "Берлингер".
-- Появилась из ниоткуда?.. -- Я ошарашено уставилась на отца. -- Из ниоткуда?! Я вообще-то двадцать лет как твоя дочь!
-- Слив произошёл в период с часа до половины второго ночи. В это время за компьютером была ты, -- спокойно продолжил говорить Эван.
-- Это была не я, -- понимая, что все мои оправдания делают только хуже, злость не придаёт словам убедительности, а слёзы так и вовсе вызовут лишь брезгливость, я говорила тихо, -- кто-то подделал запись с камеры.
-- Это не липа. Мы проверили.
-- Но этого не может быть. Я ничего не сливала, -- отчаянно выдавила, уставившись в пол, понимая, что сдерживаю детский плач лишь благодаря упрямству.
-- Эрин, нам придётся провести расследование, -- сухо сказал Руперт. -- На это время я отстраняю тебя от стажировки.
-- Ч-что?..
-- Ты должна вернуть пропуск.
Я неверяще посмотрела на отца.
-- Вы действительно думаете, что это я? Да как у вас только совести хватило? Я же так... так старалась! Никто столько не старался! Никто! Я заслужила своё место тут!
-- Мне нужен твой пропуск, -- убийственно спокойно сказал Эван, протянув руку.
-- Нет, -- отрезала упрямо, -- это мой пропуск. Он останется у меня.
-- Я его в любом случае заблокирую. Ты не попадёшь обратно.
Мне хватило смелости заглянуть в его светло-зелёные глаза и прочитать в них холодную уверенность в своих действиях.
-- Ты же мне сам говорил, что только руководитель может защитить своего стажёра. Ладно, я привыкла не получать поддержки от матери, от отца! Но ты?! Спасибо, Эван! И ты ещё про Шэйна что-то говорил? А твои слова чего стоят?!
-- Верни пропуск, -- вздохнул руководитель.
-- Он мой. Не в моих правилах отказываться от своего, -- выплюнула я.
По тому, как переглянулись гендиректор с младшим партнёром, стало ясно, что они решили отобрать мою собственность силой. Может, раздумывали, как по-быстрому вызвать охрану и скрутить меня.
Не видя в их отстранённых взглядах, бледных лицах, бесстрастных интонациях никакой поддержки, я развернулась и уверенно пошла на выход из кабинета. Они смотрели мне вслед, но останавливать не стали. Я открыла стеклянную дверь, обернулась, убедилась, что за эти секунды ничего не изменилось, стиснула зубы и побрела к лифту.
Что ж, я вернулась к тому, с чего начинала.
Опять придётся рассчитывать только на себя.
Глава 2
В последнее время мы редко собирались ужинать всей семьёй. Из "Берлингера" я возвращалась поздно, быстро перекусывала чем-нибудь, что мне оставляли на плите, и отправлялась спать.
Но теперь всё изменилось.
Вернее, вернулось на круги своя. Часы показывали восемь вечера, а дома уже были я, мама, Рэн и Кайл. Родители, как обычно, дымили на кухне. Мама низким голосом делилась сплетнями, которые собрала за день от подружек, Рэн, как ни странно, слушал её с интересом. Я ковырялась вилкой в макаронах. Кайл разбрасывал их по столу, считая, что это очень забавно.
-- В общем, помнишь мою прошлую парикмахершу? Такую крупную бабищу? -- болтала мама. -- Так вот, у неё сыну уже двенадцать, и его отдали в военную академию в столице. Я вот думаю, может, нам Кайла тоже туда отправить?
Рэн почесал затылок, делая вид, что раздумывает над её словами.
-- Не знаю, это как-то серьёзно.
-- Ну да, серьёзно. Зато он там в люди выбьется. Сейчас у военных такие зарплаты! И когда закончит, ему сразу работу дадут.
-- Я служил. На зарплате всё равно шиш.
-- Это не армия, а военная академия! Разные вещи, ну! Должны же мы мальчику нормальное образование дать!
Я покосилась на "мальчика", который с азартом нанизывал макароны на вилку и с непосредственностью кидал их на пол спустя несколько взмахов. Мама потрепала его по голове.
-- Кайл, детка, кушай, а не играйся.
-- Столица всё же неплохо, -- вздохнул Рэн, туша при этом сигарету в пепельнице.
-- Ещё как неплохо! Придётся только приплатить, чтобы его туда взяли. А перед поступлением наймём репетиторов, чтобы его к экзаменам подготовили.
-- Рано ещё думать, доживём сперва, потом уже решим, -- лениво проговорил отчим.
-- Да какое рано? Ему скоро девять, три года пролетят, даже не заметишь! Уже сейчас ребёнку будущее устраивать нужно!
Я хмуро ударила вилкой по тарелке и поднялась из-за стола.
-- Эрин, ты куда? -- удивилась мама.
-- В комнату.
-- А доесть?
-- Перехотелось, -- огрызнулась и быстро взбежала по ступенькам к себе в убежище. Громко хлопнула дверью и плюхнулась носом на кровать.
Раньше на косом потолке красовались плакаты музыкальных групп, героев из любимых фильмов или сериалов. В порыве ненависти, который настиг меня этим утром, я содрала всё до единого клочка. Мир постепенно модернизировался, бумажная продукция отступала на второй план; все эти плакаты становились раритетом, их заменяли живые проекции. Я содрала реликвию.
Мне было ничуточки не жаль.
Вот уже несколько дней из "Берлингера" не было никакой информации. Никто не мог ответить мне на простой вопрос: "Что теперь будет?". Зная номер отца, я звонила ему с видеофона Кайла, но трубку никто не брал. Как и большую часть прошедших лет.
Я чувствовала себя настолько раздавленной, будто действительно перевоплощалась в амёбу. Неизвестность убивала. Казалось, словно кто-то нарочно расставлял палки в колеса телеги, мчащейся на пути моей мечты.
У меня не в первый раз что-то не получалось. Неудачи скрывались за каждым безобидным на первый взгляд камешком, они ждали момента, когда в жизни только-только всё налаживалось и выпускали свои шипы. Их нужно было встречать в бронежилете, но каждый раз, когда неприятности делали свой выпад, моя защита была где угодно, но только не со мной.
Проверено не один раз. Поначалу сковывает страх. Страшно до такой степени, что желудок скручивается в тугой узел и норовит вытошнить всю еду. Потом злость и жуткая обида. Неприятности всегда несправедливы, они не имеют права с нами случаться, ведь правда? Затем судорожная попытка придумать выход. Нельзя же оставить всё, как есть, зло должно быть повержено.
Очередной провал. Неудачная попытка деморализовать неудачу. Ещё одна неудачная попытка исправить неудачную попытку деморализовать неудачу.
Отчаяние. Бездействие. Меланхолия. Верный путь по дороге смирения.
Я лежала на кровати, уткнувшись носом в подушку, на которой ещё утром виднелись мокрые расползающиеся точки. Глаза побаливали, желудок отказывался принимать пищу, пальцы на руках одеревенели и не соглашались шевелиться без острой необходимости. Организм отторгал внешний мир, пытаясь спрятаться в надёжном коконе внутреннего тепла и спокойствия.
