Трофей Степного Хана (СИ) - Кариди Екатерина (читаем книги .TXT, .FB2) 📗
- Я успею, - сказал Тэмир и вскочил в седло.
- Вэ-э? - скрипуче рассмеялся старик. - Я бы не отпустил тебя одного, если бы сомневался.
И тут же грозно глянул на Джейдэ:
- А ты, могой* (змей), посмеешь обмануть - я вырежу весь твой народ. Понял?
А потом хлопнул ладонью по крупу буланого и выкрикнул:
- Джу-у! Урра-гах! Пошел!
***
Как ни спешил Тэмир, Джейдэ сказал, что им нужно сменить лошадей и одежду, чтобы не отличаться от местных. Для этого придется делать крюк, потому что кругом сейчас войска хазиев. Это означало очередную задержку, но даулет был прав.
- И тебе надо выспаться. Сколько дней не спишь? На что будешь годиться завтра?
Тэмир стиснул зубы и отвернулся.
- Алия. Я не верю эмиру, он может отыграться на ней.
- Эмир Микдад мерзавец, - сказал даулет. - Но у него есть грань, которую он не перейдет. Все будет зависеть от твоей жены, великий хан. А у тебя есть еще три дня. И одна ночь здесь ничего не решит.
Хотелось возразить, сердце стискивала тревога, но Тэмир кивнул. Своей жене он верил.
***
Эмир Микдад был страшно зол и выбит из колеи собственным страхом, когда приказал запереть светловолосую ханшу на ночь в комнаты печали. Женщина бросила ему в лицо оскорбление, заставила чувствовать себя жалким. Как тот степняк, которого она прогнала двумя словами!
Он шел по галерее своего дворца, яростно вбивая шаги в гладкий светлый камень пола. А сквозь ажурную аркаду светили две большие жирные луны. Ай и Сар. Он шел и видел длинную двойную тень, которую отбрасывала в лунном свете его фигура.
И те же двойные чувства сейчас боролись в его душе.
Наконец мужчина остановился и оперся ладонями о прохладные каменные перила. Постепенно злость сменялась досадой. Он был жалок! Он проиграл поединок женщине! Микдад зарычал, с силой хлопнув ладонями по каменному парапету. Еще и еще раз.
Нет!!! Ничего не закончено, пока он не решит обратного!
Почему это вдруг стало для него так важно?
«Кто же ты, ханша Алия?! Откуда у тебя такая власть?» - думал мужчина, а странная тревога за нее вползала в сердце.
Эмир не мог отменить свой приказ, но он мог поступить иначе.
***
Место, куда поместили Алю, было вовсе не такое уж страшное, как она себе сначала нафантазировала. Не сырой подвал с крысами и пыточными приспособлениями. Небольшая, аскетично обставленная комната. Окно маленькое, под самым потолком. Узкая кушетка, грубый табурет, стол. На столе стояла простая масляная лампа. И все.
Плохо было только то, что ее заперли.
Аля уселась на кушетку. Из окошка под потолком лился лунный свет, делая все вокруг нереальным и зыбким. Конечно, состояние было подавленное, неприятный осадок, но не критично. Что будет завтра, нет смысла гадать, проблемы следует решать по мере поступления.
Она задумчиво терла запястья, потом посмотрела на свою левую руку и провела пальцами по татуировке.
«Дракона можно поймать, но никто не сможет удержать его силой».
А если так, значит, она отсюда выйдет. Только бы скорее пришел Тэмир.
Потом притушила немного огонь лампы, прилегла и попыталась уснуть. Однако заснуть не удалось. Через некоторое время ей послышались шаги снаружи и голоса. Аля тут же открыла глаза и стала напряженно прислушиваться. Но шаги были едва слышные, и говорили слишком тихо. Если бы это за ней пришла стража, точно не стали бы таиться. Значит...
Она не успела додумать, как щелкнул замок и дверь приоткрылась. Аля немедленно поднялась, села на кушетке и подкрутила на лампе фитиль. А снаружи уже более явственно послышался какой-то шепот, и в комнату вошли две женщины. Одна направилась к ней, а другая притворила дверь и тоже присоединилась.
Женщины были богато одеты, золотое шитье мелькало под накидками. Но лиц под плотными вуалями не было видно. Обе замерли в нескольких шагах и уставились на нее, а Аля на них. Повисла напряженная пауза.
Наконец одна из женщин, та, что вошла первой, откинула вуаль. Красивое лицо, презрительный взгляд. Аля должна была впечатлиться?
- Вот и кончилась твоя удача, ханша! - бросила женщина, скривив губы. - Эмир Микдад больше не посмотрит на тебя! Ты никто.
- Если я никто, зачем было приходить? - спросила Аля, скрестив на груди руки.
Женщина стала обходить ее, словно кошка на охоте.
- Хотела посмотреть, из-за кого мне, жене эмира, запретили выходить в сад, - проговорила та.
В ее красивых восточных глазах сейчас было мало человеческого. Там горела ревность, оскорбленное самолюбие и жажда мести. Вот только объектом мести, как Аля поняла, назначили ее. Однако в этом был свой плюс.
- Мне не нужен эмир, - сказала Аля. - Если ты поможешь мне выйти отсюда, я уеду к мужу.
- Я не верю тебе! - женщина подалась вперед, глаза зажглись лютой ненавистью. - Ты лживая тварь! Проникла обманом и околдовала эмира. Но очень скоро все закончится!
- Послушай... - начала Аля.
Но не успела договорить. Снаружи раздались твердые шаги, шум, а потом дверь с треском отворилась и ударилась в стену.
На пороге стоял эмир Микдад.
Он был зол, губы поджаты, глаза сверкали. Мгновенно охватил давящим взглядом все и остановился на женщинах. Те сразу поникли, а он даже слова не сказал, один пренебрежительный жест, словно он отряхивался от грязи, и обе послушно склонили головы и вышли.
Теперь Аля осталась наедине с ним.
Мужчина чуть повернул голову в сторону, дождавшись, когда дверь закроется. А потом прошел в комнату и остановился у противоположной стены, сцепив руки за спиной. Потом резко обернулся и спросил:
- Почему?!
***
Он шел сюда, все убыстряя шаги.
Женщина оскорбила его, она должна была перестать для него существовать. Почему ему не безразлично, что с ней будет дальше?! Откуда взялось это грызущее чувство, поселившееся внутри?
Микдад не знал, ему нужно было увидеть ее, чтобы понять. Найти в себе тот ядовитый шип, который она в него вонзила своими словами, и вырвать его с корнем из своей души. Горечь досады и странный огонь горели в нем, желание доказать. Он эмир, за ним останется последнее слово!
Но уже на подступах эмир сбавил ход, его захлестнула тревога. Перед дверью в комнату, которая должна была охраняться (он сам отдал приказ!), рядом со стражей он увидел личную охрану своей жены. Стража подкуплена! Зачем могла сюда пожаловать Зухра, догадаться не составило труда.
- Так вы несете стражу?! - прорычал эмир, стремительно подходя. - Я не разрешал посещений! В темницу всех!
А сам хотел войти, но замешкался в последнюю минуту. И да, он почти все услышал.
«Мне не нужен эмир», - эхом отдалось в душе.
Все сказанное дальше было какой-то какофонией, вливавшейся в его уши. Зухру и ее наперсницу он видеть не хотел. С женой, посмевшей проявить своеволие, эмир Микдад собирался разобраться позже. Сейчас он смотрел на нее.
Здесь, в этой комнате печали, куда ссылали не угодивших ему наложниц, светловолосая ханша не казалась ни роскошной, ни даже ослепительно красивой. Худая, бледная, даже яркие губы поблекли, и только в огромных серых глазах горел огонь.
«Что в тебе такого, женщина?! Как смеешь отвергать то, чего другие жаждут больше жизни?!»
- Что угодно знать великому эмиру? - проговорила она наконец.
- Почему? - повторил мужчина, делая шаг к ней, и замер напротив.
Воздух загустел между ними, казалось, сейчас заискрит. Она не отвела взгляд, только повела плечом.
- У меня есть муж.
А в ее глазах светилось унизительное: «Ты не он». Болезненный укол заставил мужчину мысленно зарычать. Но эмир Микдад умел владеть собой.
- И где сейчас твой муж, ханша Алия? - язвительно расхохотался Микдад, показывая рукой вокруг. - Его здесь нет!
- Он придет за мной, - твердо проговорила она.
Долгую секунду он смотрел на нее, стискивая зубы, потом сказал:
