Белые волки. Часть 3. Эльза (СИ) - Южная Влада (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗
— Нет, — вмешалась младшая швея, прекрасно знавшая, что молодая лаэрда, которую они в данный момент обшивали, охотно участвует в любом разговоре о светских происшествиях. Она повертела в руках моток кружев, принесенный из подсобки, — я тоже знаю сестру одной служанки и своими ушами слыхала, что хозяйская дочь потеряла с парнем невинность гораздо раньше, но под напором отца была вынуждена прекратить отношения, а парень разозлился за это. Он пришел, чтобы взять свое, а она кричала специально, чтобы слуги слышали, будто все происходит в первый раз. Засудит она его, вот помяните мое слово. Но замуж ее точно никто не возьмет.
— Куда катится мир… — покачала головой и вздохнула старшая. — И ведь, не при вас, благородная госпожа, будет сказано, говорят, что там еще присутствовал ее брат. Вот в чем настоящий скандал заключается. Говорят, он смотрел, как его сестра, ну, лежит с этим парнем. А может, и сам поучаствовал…
— Может, это он ее невинности лишил? — глаза у ее помощницы загорелись, руки беспокойно забегали, отмеряя полоску кружев, чтобы приложить к лифу Северины. — Ой, что же это в благородном доме творилось. Может, она брату давно отдалась, а парня они вообще для прикрытия своих темных дел пригласили? А что? Все ведь знают, что брат посвятил себя темному богу. Может, им нельзя жениться по-нормальному? Заплатили бедному парню кругленькую сумму, и теперь она вроде как и не девственница, и понятно почему, и навсегда при брате останется…
Неожиданно Северине стало противно их слушать. Она спрыгнула с постамента, на который взобралась, чтобы швее было удобнее обметать подол, и повернулась к удивленным женщинам.
— Хватит нести чушь, — отчеканила она. — Скажу вам по очень большому секрету, который запрещено раскрывать, что благородный лаэрд, о котором вы говорите, уже помолвлен. Он скоро женится и вовсе не на сестре. И он безумно любит свою невесту. — Она прищурилась и добила сплетниц последним, самым "веским" аргументом: — Он мне сам это сказал.
— А что же тогда случилось? Вы знаете? А та лаэрда ваша подруга, да? Что она вам рассказала? — вопросы от болтливых швей так и посыпались на Северину градом.
Кое-как отбившись от них и сорвав примерку, она выбежала на улицу, поймала таксокар, села в него и только тогда поняла, что у нее трясутся руки. К моменту возвращения домой ее колотила крупная дрожь. Надо было ехать к Эльзе, поддержать ее, как та поддерживала саму Северину во время судебного процесса над майстером Ингером, но это означало, что потребуется говорить какие-то слова, сидеть рядом, смотреть в глаза и врать, врать, врать…
Она никак не могла собраться и это сделать.
Что же она натворила? Боги, да Эль ее убьет, если узнает, кто довел Алекса до ручки. Не физически, конечно, убьет, на это подруга не способна, а морально, своим презрением и ненавистью. Заслуженно, конечно, но…
Северина провела бессонную ночь, кляня себя на все лады и жалея, что уже ничего не исправить. Наконец, на рассвете она решила, что признается Эльзе, когда скандал немножко поутихнет. Ни в коем случае не по телефону и не впопыхах. Только лично, в спокойной, дружеской обстановке. Да, душевные раны подруги немного затянутся, и она будет способна терпеливо выслушать Северину и понять ее доводы. И, если повезет, даже простит…
Но что делать с Алексом, который напал на Эль, наверняка думая о ней всякие гадости? Что с ним станет, если он сообразит, что его бывшая возлюбленная ни в чем не виновата? С мучительным стоном Северина схватилась за голову, и ее моральные пытки начались сначала.
А следующим вечером к ним домой пришел неожиданный гость. Отец как раз только приехал из парламента, где любил засиживаться с бумажками допоздна, и по привычке заперся со стаканчиком коньяка в кабинете. Северина из любопытства глянула с лестницы, кто там стучит в дверь, и несказанно удивилась, когда услышала знакомый голос. Виттор? Но почему он пришел сюда? Разве не удобнее было бы поговорить прямо в парламенте? Разве они с отцом не видятся там?
С опозданием она вспомнила, как злился отец, когда говорил, что больше руки при встрече этому человеку не подаст. Возможно, кое-кто не хотел натыкаться на отказ публично. А возможно, не желал, чтобы о разговоре знали посторонние…
Служанка повела гостя в кабинет хозяина, а Северина на цыпочках спустилась по лестнице вне себя от любопытства. Дорогие ковры прекрасно скрадывали ее шаги, она притаилась за углом, слушая, как отец даже не пытался скрыть недовольство, приглашая Виттора войти. Видимо, хотел соблюсти правила гостеприимства перед слугами, а может, его обычные тюфячность и мягкотелось не позволили с порога послать бывшего приятеля вон.
— А ну, исчезни, — шикнула Северина на служанку, а сама приникла то ухом, то глазом к крохотной щелочке в двери кабинета.
Виттор был помят и раздавлен горем — или усиленно это горе изображал. Северина прекрасно помнила, какой из него лицедей, и не верила ни на секунду в искренность хоть каких-то эмоций. Отец не предложил ему присесть, но Виттор, помявшись на ногах немного, сам подвинул ближайший стул и опустился на него, якобы держась за сердце. По лицу родителя Северина поняла, что совесть не позволит ему заставить человека в такой ситуации встать обратно.
— С чем пожаловал? — спросил хозяин дома, прочистив горло.
— Я пришел молить тебя о помощи, друг, — трагическим голосом заговорил Виттор и покачал головой, — это катастрофа. Крах всей нашей семьи.
Отец Северины сочувственно поморщился.
— Я слышал уже, конечно. Бедная девочка…
— Бедная, — со вздохом согласился Виттор и снова приложил руку к груди. — Ты знаешь, как у меня сердце разрывается? Ты же сам отец, конечно знаешь… Это боль, которую невозможно терпеть. Как мне теперь показаться в приличном обществе? Как смотреть в глаза другим? Мы все обречены. Мы опозорены. Я еще не говорил с канцлером, но когда до него дойдут слухи…
Северина прищурилась. Один лицедей редко может обмануть другого, и она понимала, что в подобной ситуации, желая добиться чего-то от собеседника, тоже бы так картинно вздыхала и сокрушалась. Разве что не столь резко перешла бы к истинной цели визита, не так быстро открыла бы карты. Заставила бы собеседника сначала проникнуться ситуацией. Нет, Виттору еще есть чему у нее поучиться.
— Ты пришел просить меня представить твое заявление в суде? — ее отец приподнял бровь, и она удивилась, заметив, что он тоже почувствовал неладное. Неужели даже такой тюфяк способен раскусить ужимки Виттора? Или она недооценила и собственного родителя? — Или заступиться перед канцлером? Извини, я на него никакого влияния не имею.
— Ни то и ни другое, — напустил на себя еще более печальный вид Виттор, — я пришел просить тебя жениться на моей дочери.
— Что? — отец Северины даже подался за столом вперед, и сама она тоже подалась, не веря ушам.
— Прошу, друг, — Виттор говорил с трудом, как и полагается благородной высокопоставленной особе, вынужденной унижаться перед кем-то, — давай отринем все распри. Давай посеем мир на нашем поле глупой, никому не нужной войны. Клянусь, я твоей доброты не забуду. Как только мой младший женится на наследнице, и мы с канцлером породнимся, я прохлопочу для тебя за такой пост…
— Нет, — перебил вдруг его отец Северины, а она с удивлением отметила, как сияют глаза родителя в этот момент.
— Высокий пост, Эдуард, — вскричал его собеседник, который, видимо, тоже не ожидал такой реакции от мягкотелого приятеля. — Мы опозорены.
— Нет, Виттор, — ответил ее отец и развел руками. — Не я ли недавно приходил к тебе с подобной просьбой? Не ты ли точно так же ответил мне отказом?
Благородный гость потемнел лицом и стал мрачнее тучи, а Северина улыбнулась. Боги, ее отец еще на что-то способен, а она и не догадывалась. Но Виттор был сильным противником и тут же нанес контрудар:
— Подумай о бедной девочке. О моей несчастной дочери. Она одних с твоей дочерью лет. Ты уже прошел через этот позор, я только начинаю свой путь. Но разве ты не видел, как твоя Северина мучается? И ты вот так, недрогнувшей рукой, обречешь Эльзу на такие же муки?
