Чёрная смородина (СИ) - Мирная Татьяна (мир бесплатных книг TXT) 📗
Глава 8
Вместе с Гервом Санторо я вернулась в поместье в Денте.
Сидела рядом с бетой и всю дорогу слушала его недовольное жужжание, не огрызалась и не оправдывалась в ответ. Не потому что чувствовала, что Герв действительно боится за меня, если честно, у самой коленки дрожали от мысли, что мне предстоит сделать для ведьм. Я невольно сравнивала ворчащего Герва со сжатой пружиной, которая понемногу начинает расслабляться. Выговаривая мне за опрометчивость и глупость, оборотень спускал пар. А мою пружину продолжало сжимать дальше: слишком много произошло за эти сутки. Не верилось, что еще вчера я собирала вещи, чтобы уплыть на другой конец света, что я осмелела настолько, что позволила себе мечтать и надеяться на счастье. А потом… отступники, залитый кровью Метт, алтарь и Стах Карнеро со своим "все будет хорошо, малыш"…
И последней каплей стал сад в поместье.
— Герв, остановись!!!
Автолет послушно замер. Я выскочила на дорожку, ведущую к дому, и недоверчиво покачала головой, не веря собственным глазам. Сада больше не было. Только бесстыже и голо стояли мраморные статуи, а в пустых чашах собрался осенний мусор. Выкорчеванные пакту-авы лежали на земле, еле слышно отзываясь пожелтевшими листьями.
— Герв, что здесь произошло? Зачем вы?..
Голос осип, сорвавшись на задушенный хрип. Санторо стал рядом, виновато кашлянул, отводя взгляд:
— Я ничего не смог сделать. Стах никого не слушал, выгнал всех из поместья. После того, как ты сообщила о своем решении уплыть, он словно обезумел, — оборотень сунул руки в карманы. — Маюров позвонил мне, когда техника уже была во дворе. Я прибежал минут через десять, остановил работников. Потом вышел Стах и велел им продолжать, а с ним не спорит никто. Он стоял здесь сам и контролировал работу… Пока не позвонили из Лунгага.
— Зачем Стах это сделал?!
— Он сказал, что в каждом листопаде видит тебя.
Зло прищурилась:
— Да?! Скажи, пожалуйста: "меня он видит"!.. А зимой что, ослеп?!
— Не реви, — Санторо отвернулся, — и пойдем в дом.
Я даже не заметила, что по щекам потекли злые слезы. Тоскливо оглянулась на мертвые пакту-авы и шагнула следом за оборотнем.
А оказавшись в холле, не выдержала и выдохнула сквозь стиснутые зубы:
— Он точно идиот… не идиет, а именно ИДИОТ, с большой буквы!
Оказывается, в поместье недавно был ремонт, даже не успел выветриться запах свежей краски. Я скептически посмотрела на новый серебристо-серый цвет стен, на кованую лестницу, сменившую деревянную, картины тоже исчезли. На их месте появились бледные, словно размытые…
— Фрески? — недоверчиво тряхнула головой.
Санторо усмехнулся:
— Это ты еще третий этаж не видела.
— И смотреть не собираюсь! — нервно сжала кулаки.
— А мне нравится, — признался оборотень, кивая на стены. — Как-то просторнее стало. Не думаешь?
Зажмурилась и пошла дальше. Лишь войдя в кабинет, в полной мере осознала, где я. Страха, как в прошлый раз, не было, его вытеснили злость и возмущение. Зачем было губить сад? Зачем красить стены? Что это изменит? Что исправит? Но задать эти вопросы было некому. Хозяина дома не было, и неизвестно: вернется ли Карнеро вообще?
В кресле тихо плакала Пенка. Побледневший Герв уставился на Маюрова в ожидании страшной новости, но Владек успокоил:
— Жив. Ансур Шеремет уже в замке Виттура.
— Пока никому ни слова.
— Все равно узнают, — спокойно заметил Галич, перебирая бумаги на столе альфы.
— Пенка, сделай нам чай.
Экономка, шмыгая носом, вышла.
…Монотонно тикали часы, гудел за окнами ветер, а мы сидели в кабинете и молчали. Я медленно приходила в себя от ужаса: одно дело читать описание ритуала Серебряной Паучихи в книге и совсем другое столкнуться с его результатом в реальной жизни. Когда ментально увидела алтарь и… то, что лежало на нем, меня стало подташнивать. А беты переваривали новость о контракте, связавшем меня с ведьмами. Маюров с вежливой улыбкой поблагодарил:
— Люция, в любом случае, спасибо. Боюсь, без Дамаскинской и ее ведьмаков мы бы не успели. А если бы и прорвались в подземелье, то…
Я криво усмехнулась, догадываясь, почему Владек замолчал.
— Если ты про императрицу, то можешь говорить. Я вспомнила ее голос, уже потом, когда плыла на корабле.
Галич был категоричнее:
— Кого ты благодаришь, Владек? Эту сучку? — он ткнул в меня пальцем. — Да если бы не она — всего этого вообще бы не было. Целый год не живем, а выживаем!
Я подобралась, настороженно наблюдая за Эмериком. Мне казалось, что этот бета лучше относится ко мне. Герв цикнул на него:
— Оставить Люции жизнь было решением альфы.
— Конечно! А свою отдать отступникам?! Ради этой… — Эмерик с ненавистью посмотрел на меня, — он не только чуть сам не околел, но еще и стаю подставил! А сколько людей, волков погибло бы, используй отступники его кровь! И все ради не пойми кого: и не волчица, и не магичка!
Я не выдержала:
— Конечно, нужно делать как ты: держать любимую девушку в рабском положении и только командовать: за мной, сидеть, лежать!
Галич рванулся ко мне:
— А ну заткнулась!
На его пути вырос Санторо:
— Остановись! — не глядя на меня, велел. — Люция, бегом к себе!
Я выскочила из кабинета, но затаилась на лестнице и стала слушать.
— … Эмерик, я правильно понял: ты усомнился в альфе? — Герв говорил тихо, спокойно.
А Галич, до этого невозмутимый и непробиваемый, отчаянно закричал:
— Герв… Да вашу ж мать!.. Я за Стаха горло перегрызу, но он гробит себя из-за этой девки!
— Альфа любит ее, — отозвался Маюров. — Понял поздно, когда уже дел наворотил. Ты видел, что было с ним, когда Люция сообщила о своем решении уплыть в Тесорию?
Долгая пауза. Потом Галич уже привычным голосом ответил:
— Со временем Стах оклемался бы. А теперь что?… Все по второму кругу? Она здесь, и он опять будет надеяться.
— Может, не говорить Стаху, что Люция здесь? — предложил Маюров. — Пока он восстановится после ритуала, Люц, будем надеяться, выполнит контракт и… решит остаться — хорошо, уйдет — это ее право.
— Нет, нужно сказать, — возразил Герв. — У Стаха появится надежда, а это порой лучше любых лекарств.
Я так и сидела на лестнице, когда беты вышли из кабинета. Замерли, заметив меня.
— Подслушиваешь? — скривился Галич.
— Пошел ты!..
Поднялась и побежала наверх. Только переступив порог, поняла, что пришла в ту самую комнату, где провела прошлую зиму. В Лунгаге мне казалось, что я не смогу сделать и шага сюда. Однако смогла: вошла в комнату и даже не споткнулась. Стояла посередине, оглядываясь по сторонам, потом села на стул, устало облокачиваясь на колени. Я почти не удивилась, когда в дверях появился Герв.
— Останешься здесь?
— А куда мне идти? Дом в Лунгаге разрушен. Да и ведьмы вряд ли мне обрадуются.
Он улыбнулся:
— Вообще-то я про ночлег. Думал пригласить тебя к себе.
Пристально посмотрела на волка.
— Нет. Наверное, нет.
— Ты останешься до утра здесь совсем одна, — напомнил Санторо.
Понимающе кивнула:
— Одиночество не тяготит меня.
Герв ушел вслед за остальными, пообещав позвонить вечером. Еще спустя какое-то время улетела Пенка. И дом опустел. Я вышла из своей комнаты, спустилась вниз. Я не соврала Санторо: меня действительно не пугала пустота поместья. В каком-то смысле я нуждалась в ней. Мне нужно было разобраться в случившемся, осмыслить то, что сделал Стах, что сделала я. Нет, почему я позвонила Дамаскинской, было понятно. Нельзя оставаться безразличной к тому факту, что вместо тебя кто-то умирает. Но вот почему я вернулась в поместье… не знаю. Слишком много смертей было из-за меня. Котс! Я не простила Карнеро, я не забыла, что он сделал со мной, но я не хотела, чтобы он тоже умер!
Сидела на ступеньках и через окно смотрела на лежащие на земле деревья. В сумерках они были похожи на черные сугробы или на могильные холмики. Почему-то вспомнила, что оборотни своих умерших сжигают, а не закапывают в землю.
