Чёрная смородина (СИ) - Мирная Татьяна (мир бесплатных книг TXT) 📗
Гномка шикнула на нее и посмотрела на меня:
— Я слышала вашу историю, фироне. Очень необычно и… пугающе: некромантка, покусанная оборотнем. Наивно было бы полагать, что вас примет стая, даже несмотря на покровительство альфы.
— "Покровительство?" — Клаитае усмехнулась. — Это называется иначе, дорогая Фарина.
— Дело не только в волках, — перебила я. — На меня охотятся отступники.
Женщины внимательно выслушали мой рассказ о последнем нападении. Эльфийка мягко улыбнулась:
— Тебе не стоит больше бояться отступников. Все счета оплачены.
— Правда?
Она уверенно кивнула. Я хмыкнула:
— Они поклялись именем Черноматери, что убьют меня!
— Их клятва выполнена.
— Но я жива.
— Волк лег на алтарь вместо тебя.
Я вцепилась в борт.
— Что?
— Стах Карнеро сейчас умирает на алтаре вместо тебя. Что непонятного?!
— Нет, не может быть! Он же сказал, что все в порядке, что он там не один!..
Гномка беспомощно развела руками, не зная, что ответить. Я посмотрела на Клаитае:
— Он сказал, что договорился с отступниками, что они требуют "безделицу!"
— Ну-у-у, не знаю, — эльфийка развела руками. — Может, он считает свою жизнь безделицей?!
— Что же мне делать? — я вцепилась руками в волосы.
— Плыть в Тесорию, — подсказала Клаитае.
— Как? — я закричала, не в силах справиться с обрушившимися эмоциями. — Он же погибает в этом подземелье?
— Ну и что?! Чего ты так переживаешь? Ты радоваться должна! Вспомни, что волк сделал с тобой? Разве он не заслуживает смерти за это?!
Я вытаращилась на нее, а эльфийка улыбнулась:
— Волк получил по заслугам! Он согласился на обряд Серебряной Паучихи — самый мучительный ритуал из существующих.
Я рвано выдохнула:
— Этот обряд запрещенный.
— Наверное, отступники об этом не знают, — зло засмеялась Клаитае, переглядываясь с растерянной гномкой.
— После этого ритуала никто не выживает! — напомнила я.
— Неудивительно, — согласилась эльфийка. — Под кожу проникает серебро, губительное для волков.
— Я знаю.
— …Оно разносится кровью по всем клеточкам. И жжет, выжигает саму душу оборотня.
— Я знаю!!!
— …У тебя словно разом ломаются все кости. Кровь кипит. Тело горит, как будто тебя живьем запекают на вертеле. Кожа отваливается, оголяя жилы и кости…
— Я ЗНАЮ!!!!!
— …И когда боль станет невыносимой, паучиха Секхо высосет всю кровь, до последней капли…
Эльфийка с усмешкой смотрела вслед убежавшей молодой женщине, потом перевела взгляд на задумчивую Фарину. Гномка сделала затяжку:
— И зачем надо было все живописать в таких подробностях? Девочке и так непросто!
Клаитае отобрала у подруги сигару и швырнула за борт:
— Ты видела ее линию жизни? Она оборвана. Эта "девочка" должна была умереть год назад в том самом бою от зубов волка. Кто-то, — пальчик женщины указал вверх, — изменил ее судьбу, привязав к оборотню. Вот только кому понадобилось делать из некроманта волка?.. Какую игру затеяли боги?
— А Стах Карнеро?..
— Стах Карнеро сегодня умрет вместо нее.
— Неужели волчица не успеет ничего сделать?
— Вряд ли. Идут последние минуты его жизни… А хотя кто знает! Даже богам не все подвластно!..
…
Ритуал был в разгаре. Оборотень чувствовал, как силы покидают его с каждой секундой. Закусив губы, терпел и отгонял подступающую слабость. Голова кружилась. Сколько уже прошло? Час? Два? Три?.. Сколько еще осталось?..
Отступники изредка переглядывались:
— Силен волк!
— Это альфа, Вайсер. Самый сильный волк в стае, — фыркнула отступница.
…Громкие мучительные стоны гасли в сводах подземелья. Мужчина уже не мог сдерживаться. Кожа не выдерживала серебра, рвалась, обвисая на голых мышцах, сползала на каменный пол грязно-красными лоскутами. Оборотень выгибался от боли, будь его руки свободны, он разодрал бы себе грудь и вырвал собственное сердце, разносившее смерть по телу.
— Пора! Принесите Секхо!
Отступница осторожно достала из шкатулки огромную серебристо-черную паучиху, вяло перебирающую лапками, любовно погладила бархатистое брюшко:
— Пей, девочка! Все-все, до последней капельки!
Волк закричал, когда его грудь со сползающей кожей пробили острые жвала паука. Рвано задышал, понимая, что счет его жизни пошел на минуты. Говорят, в последние мгновения перед глазами проносится вся жизнь. Стах не вспоминал ничего. Попытался представить Люцию Кхану, но видел только золотые листья пакту-ав, медленно кружащиеся в воздухе. А может это уже гасло сознание в его голове? Оборотень сморгнул черные мошки, мельтешащие перед глазами, увидел магов в балахонах и вновь почувствовал тянущую боль в груди. Паучиха жадно присосалась, впиваясь в податливую, оголенную плоть, росла на глазах, наполняясь волчьей кровью. Отступники, поддавшись вперед, как завороженные, наблюдали за происходящим…
Оглушительный грохот сотряс подземелье — и двери разлетелись на куски. В дымящемся проходе замерла Лилея Дамаскинская в ярко-синем наряде. Ведьма отбросила черную косу за спину и с очаровательной улыбкой вошла в зал:
— И чем это вы тут занимаетесь?.. Ого! — она заметила окровавленное тело на алтаре. — Я чуть не пропустила такое шоу! Надо же!.. Наверное, нужно своих девочек позвать. Хотя нет, пусть постоят на улице… с вашими мальчиками.
Отступники переглянулись, догадываясь, что происходит сейчас у входа в пещеры. Некромантка вышла вперед:
— Что тебе здесь нужно, ведьма?
Дамаскинская выгнула бровь:
— Императрица? И почему я не удивлена?
— Взять! — царственный перст указал на Верховную ведьму.
— Ну, понеслись, залетные! — хохотнула Лилея, взмахивая руками.
Когда волки на пару с ведьмами, разорвав отступников на входе, ворвались в подземелье, из-за клубов дыма ничего нельзя было рассмотреть. На полу валялись раскуроченные тела в черных одеждах. Весело хохотала Дамаскинская, отбиваясь от уцелевших некромантов.
Рейнгольд Виттур — Белый альфа — сразу же метнулся к алтарю и, перекинувшись в человека, сбросил паучиху, которая до сих пор высасывала жизнь из Стаха Карнеро, а подоспевший Тагашев раздавил мерзкое членистоногое ногой. На пол хлынула кровь из лопнувшего брюха.
Бледного Яна Гриса перехватила Дамаскинская и, пока другие волки гоняли некромантов, шепнула:
— Вызывай Департамент! Пусть маги увидят настоящего главаря Отступников. Вот смеху будет!.. Не мешкай! — и, повернувшись, велела своим ведьмам и ведьмакам. — Вон!
… Не прошло и пяти минут после звонка Яна Гриса, как вспыхнул фиолетовый купол Департамента. Отступники взвыли, понимая, что не вырвутся.
— Всем оставаться на местах! — кене Хает вошел в подземелье. — Снять маски! Оборотни, перекинуться!.. И помогите тому несчастному, — он кивнул на алтарь.
Суетились вокруг контролеры, извивались связанные отступники, рычали волки, лишь у алтаря время словно застыло. Грис протянул руки и замер, не зная, как подступиться, как прикоснуться к оголенной плоти. Растерянно посмотрел на Белого.
Виттур тихо сказал:
— Я заберу его в свой замок. Вызову Шеремета.
— Но…
— Грис, если ему не поможет Ансур, не поможет никто. Ты знаешь, о чем я. Если Стаху суждено выжить, он выживет. Я выхожу его. Ты присмотри за Черной стаей вместе с бетами, — и Белый не сдержался. — Котс, как же все не вовремя!
Рейн сглотнул, протягивая руки к умирающему волку:
— Стах, потерпи: будет больно, — и позвал своего бету. — Владий, помоги!
Карнеро молчал, лишь шевеление мышц и ребер выдавало слабое дыхание. Мужчины как можно осторожнее взяли тело за запястья и лодыжки. Мучительный стон сорвался с треснувших губ, и Стах потерял сознание от непереносимой боли. Белые сняли бесчувственного оборотня с алтаря и в абсолютном молчании вышли из подземелья. На окровавленном камне остались куски кожи со спины и ног. Дамаскинская молча проколола пространство к замку Белого волка и повернулась к магам.
