Снишься мне (ЛП) - Лофтис Квинн (читаем книги онлайн TXT) 📗
— Да, я думаю, что должно быть больше одного пути, больше одного варианта, — она почувствовала его одобрение. Не дождавшись ответа, она задала свой вопрос.
— Моя жизнь окончена? Это был мой путь?
— Ты выполнила одну цель в данной тебе жизни, — сказал он ей, — Те люди, которые тебя любят, не согласны с твоей утратой. Я создал людей по своему образу, и поэтому их эмоции сильны, хотя они — лишь часть того, что я чувствую. Смерть — это очень трудная истина для них, и они видят в ней только отрицательный результат. Они не считают, что в смерти ты рождаешься в жизни, которая будет продолжаться вечно, проведя ее со мной, как и было предначертано изначально. Здесь нет горя, боли или болезней. Здесь нет гнева, ненависти, войн или стихийных бедствий. Со мной всегда только покой. Вот что такое смерть — просто новое рождение в новую жизнь.
Наступила пауза, и Серенити подумала, что больше ничего не услышит. Но затем его голос снова прогремел по полю.
— Я слышу крики своего народа. Они хотят, чтобы ты осталась с ними. Но я желаю услышать от тебя. Дочь моя, чего ты хочешь? Что в глубине твоей души? Чувствуешь ли ты, что у тебя еще есть цель на земле?
Серенити некрасиво плюхнулась на мягкую траву под тяжестью его вопросов, которые были сногсшибательными. Он не спрашивал про ее любимый цвет или еду; он спрашивал, хочет ли она жить или умереть.
— Мой ответ влияет на результат? — спросила она.
— Это всегда так.
Серенити не была уверена, что это значит. Означает ли это, что ее выбор уже был сделан до того, как он ее спросил, и поэтому результат никогда не мог быть изменен независимо от криков ее семьи и друзей? Она предположила, что это был вопрос, которым она могла бы задаваться вечно и никогда не находить ответ. Ее маленький мозг не мог даже поцарапать поверхность понимания Творца, а тем более сформировать понимание предопределения.
Серенити подумала о Его словах — о том, что после смерти она не испытывала бы всех этих болезненных вещей жизни. Она думала о вечном покое и вечной радости, но все еще не могла понять их. Все, что она знала в свои восемнадцать лет, — это борьба жизни на земле. Хотела ли она вернуться к этому? И если она решила, что да, то была ли она неблагодарной за тот дар после жизни, который Творец предложил ей? Потому что, если бы она была по-настоящему честна с собой, хоть она и любила спокойствие, которое она чувствовала сейчас, была большая часть ее, которая не была жива.
— Ты дал жизнь твоим творениям, так?
— Да, дитя, я создал их и вдохнул в них жизнь.
— Значит, тебе хотелось, чтобы они жили и познавали мир, который ты создал. И я не говорю обо всех этих испорченных вещах; Я даже не хочу вдаваться в это. Я просто имею в виду все то, что делает жизнь достойной жизни — любовь хороших родителей, чудо рождения, праздничные торты и танцы с друзьями. Есть еще так много всего в жизни, чего я до сих пор не испытала — свадьба, дети и все, что с ними связано. В жизни, которую ты создал, есть радость, которой я не чувствовала, но хочу.
— Что, если этих вещей не будет в твоей жизни? Если бы в твоем будущем не было бы детей или свадьбы? — спросил он, и это был сложный вопрос.
Серенити проглотила разочарование и оглянулась на прошлое и сожаления о вещах, которых у нее не было. Там было что-то еще, не так ли? Не только любовь мужчины и женщины и воспитание детей. Там должно было быть что-то большее.
— Тогда я найду радость в других вещах. Люди — не единственное, что вы создали. Я имею в виду, вы создали этот огромный круглый шар из воды и земли, красоты и тайн. Я смогу найти цель, даже если у меня не будет мужа или детей.
— Итак, ты сделала свой выбор? — спросил Творец.
— Да. Я хочу жить. И если есть еще что-то, что я должна сделать, я это сделаю.
***
Слезы Эммы, наконец, прекратились. Они текли до тех пор, пока голова не заболела так же сильно, как ее сердце. Она начинала Новый год, ее тетя была арестована, Рэт умер, а Серенити спасла ей жизнь и боролась за свою. Теперь, когда она сидела в темной комнате ожидания больницы, где Дарла держала ее за руку, а Уэйн вышагивал по уже изношенному пути из одного конца комнаты в другой, слез не было. Какой смысл плакать? Слезы не решили проблему. Они не вернули кого-то к жизни и не отменили ужасное событие. Слезы просто оставили ее с ужасной головной болью и опухшими глазами. Как только эти мысли пришли в голову Эмме, всплыло воспоминание о ее матери.
— Я ненавижу плакать. Это ничего не исправляет. Мама, для чего нам слезы? — спросила однажды Эмма.
— Бог хотел, чтобы мы могли смыть в этой жизни то, что причиняет нам боль. Он дал нам слезы, потому что плакать — это как очищать планшет. Ты права, малышка. Слезы не исправляют то, что неправильно, но они очищают нас и помогают нам двигаться дальше.
Эмма не чувствовала себя очищенной. Даже после всех этих слез она не чувствовала себя готовой двигаться вперед. Она понимала смысл сказанного, но прямо сейчас единственное, что она могла видеть, это друг, который пожертвовал собой ради нее.
— Дарла, почему в этом мире так много уродов? — спросила Эмма хриплым от слез голосом.
Маленькая рука Эммы была у Дарлы, и пожилая женщина нежно сжала ее.
— Для того чтобы мы могли оценить красоту.
— Не было ничего прекрасного в сегодняшнем вечере.
Дарла покачала головой.
— А я, пожалуй, не соглашусь.
Эмма повернула голову и посмотрела на нее. Дарла захватила все ее внимание, потому что она не могла представить, что после всех ужасных событий ночи что-нибудь может быть прекрасным.
— Серенити любит тебя как сестру. Она так сильно тебя любит, что готова умереть, лишь бы тебе не пришлось. Это прекрасно, Эмма Джин. И ты здесь, в этой комнате ожидания. И хотя ты устала, напугана и понятия не имеешь, что ждет тебя в будущем, ты ждешь здесь, потому что заботишься о Серенити. Это тоже прекрасно. Болезненно? Безусловно, но это не делает все менее прекрасным.
Глори, которая молчала большую часть времени, вздохнула.
— Пусть Дарла ищет красоту в этом и, черт побери, если она не права, — она посмотрела на Эмму. — Серенити любит тебя, и нетрудно понять, почему. Ты, Эмма, тоже прекрасна.
— Я не хочу, чтобы она умерла, — внезапно сказала Эмма, и слезы, которые, как она думала, уже закончились, вернулись снова.
— Ох, детка, — успокоила Дарла, обнимая девочку. — Я знаю, что не хочешь. Никто из нас не хочет. Серенити, как ты. Она уникальная, особенная, и каждый, кто ее встречает, знает это. Она также сильна, она боец.
Эмма вздрогнула.
— Но что, если борьбы недостаточно? Мама сказала, что у нас у всех есть время, которое нам выделили. Она сказала, что мы не можем ожидать, что будем жить вечно, и когда придет наше время, нет лекарств или человеческой мудрости, которые смогли бы это остановить.
Дарла отклонилась и посмотрела на нее сверху вниз.
— Хотела бы я знать твою маму, — она улыбнулась, и Эмма не смогла сдержать легкую улыбку, которая потянулась к ее губам. Дарла оказывала такое влияние на людей, будто была заразной.
— Вы бы тоже ей понравились, — сказала Эмма.
Лицо Дарлы стало серьезным, когда она посмотрела Эмме в глаза.
— Если время Серенити пришло, ты должны смириться с этим. Ты должна признать, что она прожила свою жизнь, заботясь о других, и умерла так же. Есть причина, по которой пуля ударила ее сегодня вечером, а не тебя, Эмма. Так что сейчас ты скорбишь, злишься и оплакиваешь ее, но потом слезы высохнут, и ты поймешь, что именно должна сделать, и сделаешь это.
— Что, если я не смогу? — губа Эммы задрожала, отчаянно пытаясь удержать слезы.
— Ты и не сможешь, не в одиночку, — глаза Дарлы сверкнули, — Но ты не одинока. У тебя есть я и Уэйн, Глори и Дайр, и твой собственный ангел-хранитель, не говоря уже обо всех дамах в библиотеке.
Она подмигнула ей.
— Тебя окружают люди, которые любят и хотят, чтобы ты добилась успеха. Никогда этого не забывай.
