Дом последней надежды (СИ) - Демина Карина (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Спасибо.
Я устала.
Рассказ получился длинным и сумбурным каким-то. Утомительным. И я закрыла глаза, а когда открыла, то увидела, что тьеринг не исчез. Он спал, вытянувшись на краю ложа, положив голову на согнутую руку. И выглядел вполне умиротворенным…
Носатый.
И колючий. От моего прикосновения он очнулся. Моргнул. Ресницы короткие и светлые. И на правом еще светлее… белые почти. И шрамы растворились.
Света хватает.
Он проникает откуда-то сквозь крышу, обесцвечивая и черепа, и ленты, на которых они висели. И лишь фигурки из рога нарвала тускло светились. Свет ложился полосами на меха.
И на его лицо.
На мое.
Я щурилась и… чувствовала себя почти спокойно. Настолько, насколько это вообще возможно в незнакомом месте с посторонним мужчиной под боком.
— Как ты? — он разглядывал меня, а я не могла отделаться от мысли, что выгляжу не самым лучшим образом. Но…
— Хорошо. Почти.
Легко.
И солнце выглянуло… а сердце стучит. Характерненько так… уж не влюбились ли мы ненароком? Нет. Конечно, нет… зачем нам это? Правильно, незачем… поэтому никакой любви, одни рефлексы. Сильный мужчина, слабая женщина и все такое…
— Бьорн сказал, что знает, как тебя защитить.
Он сам выбрал правильную тему. И пожалуй, за это я тоже была ему благодарна. А поскольку говорить не хотелось, лишь кивнула.
…бубен стучит.
То громко, оглушая, то тихо, так что этот стук поневоле путаешь с голосом собственного сердца. Оно подхватывает странный ритм.
Рваный.
Чужой.
Дымят жаровни. Вернее, их заменяют железные миски, полные красных углей. Дымок поднимается. Толстые пальцы человека-медведя крошат траву.
Разноцветные искры дрожат над углями.
Мне не больно.
Не страшно.
Я сижу на шкуре белого медведя и позволяю измазать себя кровью. Кровь он берет из чаши, в которую опускает три пальца.
…надеюсь, они никого не убили?
Горячая кровь течет по лицу.
И касается губ. Я слизываю капли. Солоноватая… как ни странно, не противно. Вкус сладко-соленый, и я пытаюсь запомнить его. Зачем? Понятия не имею.
А бубен гремит.
И голос Бьорна вплетается в гром его… он очаровывает. Он заставляет расслабиться. И кажется, моя душа вот-вот расстанется с телом.
Не стоит.
Держусь. За него. За кровь. Она, словно печать, запершая выход. И не знаю, надо ли радоваться или возмущаться… нет, силу не заперли, теперь я ощущаю и ее, этакий огонек в животе, который того и гляди разродится выводком бабочек.
Бабочек не хочу.
Хочу, чтобы закончилось.
Мне подают клинок, больше похожий на зуб чудовища, посаженный на деревянную рукоять. Острие его легко вспарывает кожу, и кровь льется.
…льется кровь.
Сбегают по ладони алые капли. Сыплются в чашу, и кровь мешается с кровью. Мне предлагают выпить, и я соглашаюсь. Эта — сладкая, что дикий мед.
Бьорн исчезает.
Нет, он рядом. Я слышу его бубен, голос которого не позволяет вырваться из дымного плена. Пахнет… а хорошо пахнет. Он возвращается и протягивает полосу белой ткани.
Правильно.
А то ведь кровь не спешит свернуться.
Бьорн сам накладывает на рану толстый слой мази. Жирная, коричневая, она жжется, но жжение скоро утихает, сменяясь прохладой.
— Будет. Хорошо.
Наш язык дается медведю с трудом. И он сам устало смахивает пот со лба. Угли гаснут. И я… я вытираю кровь, которая засыхает. Еще немного и бурую корку будет не отодрать. Вставать тяжело, но мне подают руку. Я даже не оглядываюсь, и так понимаю, кто это…
— Объяснишь? — я понимаю, что как-то нелогично, требовать объяснений уже после ритуала. И голос разума запоздало шепчет, что я поступила абсолютно неразумно. Мало ли что со мной сделали…
Тьеринг вздыхает.
Вздыхать у него получается выразительно, но в любом случае вздохи — это малоинформативно.
— Это защитит тебя, — он сам вытирает кровь с моего лба.
А я замечаю запястье, перетянутое белым лоскутом ткани.
Все интересней.
Но… иных объяснений не последовало.
— Возьмешь наши товары торговать? — тьеринг, гад белобрысый, меняет тему.
— Если будет где…
…пусть старый Юрако и отдал лавку, засвидетельствовав сей акт на белом шелке, а печать наместника подтверждала, что сделка совершена законно, но разрешения еще нет.
— Будет, будет, — тьеринг улыбается. — Ты, главное, не волнуйся…
…в прошлой жизни после подобных заверений я как раз и начинала волноваться, а здесь вдруг успокоилась.
Обряд всему виной, не иначе.
Глава 28
…разрешение на открытие магазина принес уже знакомый господин. Он явился пешком, и кошка увидела его издали и, взлетев на облюбованную ветку, зашипела.
Хвост ее взметнулся, смахнув снег с ветки. А потом кошка исчезла.
С ней подобное случалось.
Был третий день после моего возвращения, к которому отнеслись на редкость равнодушно, будто и не было ничего-то необычного в том, что несколько дней я провела у тьерингов. В доме ничего не изменилось.
Разве что рыбы стали готовить больше.
А Мацухито перестала плакать.
Не то, чтобы совсем. Когда взгляд ее, необычно затуманенный, останавливался на мне, она горестно вздыхала и прикрывала рот ладошкой.
А забывшись, начинала напевать.
И чайные смеси ее больше не пахли ромашкой. К ним привязался тонкий цветочный аромат. Гардения? Гиацинт? Что-то совершенно иное, но радужное, навевающее мысли о скорой весне.
…у Юкико появился еще один серебряный амулет, который она скрывала в волосах, но он все равно притягивал взгляд яркою звездочкой.
— Это потому что ты стала видеть сокрытое, — произнес наш колдун, заметив мой интерес. — Я просто помогаю ей…
…она ходила медленно, переваливаясь со стороны в сторону. Ее живот выпирал из-под одежды и казался несоразмерно огромным. И я беспокоилась, что это ненормально, но все три повитухи, приглашенные мной, в голос заявляли, что ребенок будет крупным.
И надо покупать мед.
Золотую фольгу.
Колокольчики.
И свечи из красного воска, который делали лишь на острове Хунэй. Пропитанные особыми маслами, они горели медленно и давали дым, унимающий боль.
Свечи мы купили.
И все остальное тоже, но… глядя, как Юкико замирает, уперев руки в поясницу, медленно тянется, пытаясь распрямить спину, я не могла отделаться от мысли, что это все… не безопасно.
Крупный ребенок.
Маленькая мать.
И в моем мире это было чревато проблемами, но там хотя бы кесарево могли сделать. И реанимация имелась. Наркоз. Хирурги. И антибиотики, чтобы избавить от инфекции. Здесь же… мое беспокойство, похоже, передавалось исиго, который не спускал с Юкико взгляда. И готова поклясться, что дело было вовсе не в будущем ребенке…
…Шину исчезала и надолго, а я не спрашивала, куда она уходит.
И без того понятно.
На запястьях ее появились широкие браслеты. И заметила их не только я…
— И скоро ты нас покинешь? — Кэед теперь не расставалась с вышивкой. Шелк. Нити. Крохотный кованый коготь с острой кромкой, которым удобно было эти нити подцеплять.
Плетеная рама, установленная у окна.
Полотно на ней. И тень будущей картины. Я старалась не смотреть, почему-то испытывая глубокое чувство вины, хотя разумом понимала, что никакой такой вины за мной нет и быть не может, что, наоборот, я даю ей шанс.
Всем нам.
— Он собирается строить дом… у них мужчины живут в общем доме, пока не найдут себе женщину… и тогда начинает строить дом, в который она может войти хозяйкой, — Шину стала спокойней. Сдержанней. Появилось в ней какое-то внутреннее достоинство. Уверенность женщины, знающей себе цену. И боюсь, в этом не было моей заслуги. — Им скоро дадут землю, и тогда…
…в общем, жизнь шла своим чередом, когда в доме появился гость.
Он шел по улочке, неспешно, позволяя себе любоваться, хотя любоваться особо было нечем. Высокие заборы. Крыши домов, выглядывавшие над ними. Дерева, облепленные инеем.
