Дом последней надежды (СИ) - Демина Карина (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗

— …а если она умрет?

Пальцы дергают волосы. И я хочу сказать, что уже достаточно пришла в себя, а потому не желаю, чтобы меня лишили еще и волос.

— …проклятье…

А злость его холодная. И это тоже хорошо, потому что внутри становится невероятно жарко. Я задыхаюсь от этого жара. И кричу.

Пытаюсь.

Проваливаюсь в объятья дракона, чьи красные глаза смотрят с укором. Конечно, он существо древнее и заботы у него такие же, а тут я со своими мелкими проблемами и привычкой попадать… куда?

Вокруг серо.

И знакомо. Марево. Фигуры в нем размыты, и только великое дерево четко, как никогда.

— От тебя слишком много беспокойства, — голос дракона заполняет все вокруг. И я вздыхаю. Мне жаль. Мне действительно жаль. Я не собиралась тревожить его… записку послала и только.

А тут вот…

…моя душа, похоже, не слишком-то держится за тело.

Призрачный пес сует обезглавленную шею под руку, требуя ласки. Он виляет хвостом, и теперь я ощущаю этот хвост как нечто материальное. В принципе ощущаю материальное. И если дотронусь до коры дерева…

— Ты знаешь, что меня прокляли?

— Это не совсем проклятье, — дракон спустился с ветвей дерева. Он двигался, извиваясь всем телом, и короткие лапы казались этакими рудиментами.

На плавники похоже.

А что, в туманах местных с плавниками всяко удобнее. Они плотные, эти туманы, густые.

— Он просто пьет твою жизненную силу.

А в чем разница?

Дракон усмехнулся. Да, конечно… вдруг да кому-то вздумается мою смерть расследовать? Проклятье увидят, а это — преступление… и стало быть, возникнут вопросы. А вот если я тихо скончаюсь от болезни и слабости душевной…

…или наложу на себя руки.

Состав преступления, как говорится, отсутствует.

— Что мне делать?

Спрашивать совета у дракона бессмысленно. Он лишь смотрит.

Дышит.

И горячее его дыхание проникает в тело, не позволяя ему стать частью тумана. Спасибо… мой долг растет, а я понятия не имею, как с ним расплатиться.

— Ты меняешь мир, — рубиновые глаза закрываются. — Этого довольно… им тоже интересно.

Он про богов?

Богов мне только не хватало, но… пускай. Надо вернуться, и на сей раз я чуяла, что дракон не будет помогать. Почему? Мне пора учиться.

Спасибо.

Уже за встречу.

— Не спеши, человек, — его голос заставлял дрожать очертания улицы, и сами камни наполнялись цветом и жизнью. — Он уже трижды использовал дар, но не получил желаемого…

…и будет зол.

— …и тот, кто наделил его силой, помнит договор…

Что за договор?

Не скажет.

— Ему нельзя больше использовать силу…

…что ж, уже легче.

— И не берись судить. Он тоже дитя, запутавшееся в чужих словах.

Это сейчас про кого? Не важно. Надо оставаться вежливой и хорошо бы дорогу домой отыскать.

— Спасибо.

— Хорошо, когда мир меняется. Пруд, зарастающий ряской, лишь поначалу кажется красивым, но позже превращается в болото…

Я сделала шаг.

Я вцепилась в загривок своего зверя и представила, что иду к телу. Я даже ощутила нить, связавшую меня и его, тонкую, что проволока… серебристая паутинка, которая вот-вот порвется, и тогда я навеки останусь в этом, наполненном туманом и образами, мире.

Я шла.

Бежала.

Я держалась за нитку, которая, хвала богам, осталась прочной. И более того, она с каждой минутой лишь наливалась силой…

…быстрее.

…и еще быстрее… туман за спиной дрожит, а потом берет и сплетается в полупрозрачные темные крылья. Взмах, и я поднимаюсь так высоко, что весь город оказывается под моими ногами. Он столь мал, что его можно накрыть котлом Шину…

…и в то же время я вижу многое.

Темное.

Красное. Белое траурное. Синее. Зеленое… всполохи и вспышки. Море и существа, в нем обретающие…

Это красиво. Настолько, что я забываю про крылья. И зря. Порыв ветра раздирает их, и я камнем лечу в ярко-алый цветок, который распускается мне навстречу. Я лишь успеваю нелепо взмахнуть руками, но…

…боль возвращается.

И успокаивает. Раз болит, значит, я еще жива. А это не чудесная ли новость? И боль не сказать, чтобы невыносимая. Так, ноет что-то… и ноги придавило. Я попыталась пошевелиться, и темная груда, свернувшаяся у этих самых ног, пошевелилась.

Надо же…

— Жива? — уточнил тьеринг.

— Не уверена, — сиплым голосом сказала я. И попросила. — Пить дай… очень хочется.

…три дня.

Три дня в бессознательном состоянии, вырвать из которого меня не смог и исиго.

…все зависит от меня.

А Бьорн достал огромный бубен, сделанный из каменного дерева и шкуры белого кита. Он был разрисован кровью матери Бьорна, и его бабки, и самого его… и он стучал, пытаясь дозваться до моей души, но местные боги закрыли пути.

Они ревнивы.

А исиго жег горькие травы и поил меня отварами.

Тьеринг же ждал.

Он знал, что я не умру. Откуда? Вороны рассказали… нет, это шутка, а шутить он не умеет. Это любой из его людей подтвердит… просто знал и все.

Если бы я умерла, ему пришлось бы убить Бьорна.

Нехорошо.

И я согласилась, что нехорошо.

Я тонула в мехах. Жарко. И хорошо, потому что время от времени возвращался озноб, и тогда пальцы начинали мелко трястись, за ними и руки, и ноги, и…

Тьеринг меня обнимал и ложился рядом. Это было… неправильно.

В высшей степени неприлично.

Но в чужом доме, с балки которого свисали черепа ворон и соколов, заячьи кости и фигурки, вырезанные из нарвальих рогов, о приличиях как-то не думалось. Живое тепло согревало быстрее мехов.

— Ты все мне расскажешь, женщина, — сказал тьеринг недовольно. — И я вырежу сердце тому, кто рискнул обидеть тебя…

А я закрыла глаза.

Пожалуй, это можно было счесть признанием в любви, но…

…Иоко пришла в ужас.

Вот глупая… он ведь и вправду вырежет. И стоит лишь назвать имя… но что дальше? Суд?

Казнь?

Никто не смеет убивать подданных Императора, кроме палачей, им же назначенных. И даже если выйдет доказать на суде, что колдун пытался от меня избавиться, тьерингу это не поможет…

Я вздохнула.

— Опять много думаешь? — он упер палец мне в лоб.

— Иначе не выходит.

От него пахло… потом. И мехами. И кажется, еще сосновой смолой, ветром южным, солью… морем и кораблем. Дорогой, которую чертят волны.

Уехать бы…

…бросить все и сбежать на край мира, тем более, что я точно знаю, что никакого края нет, но есть неизведанные земли, где мы вдвоем можем построить свою цивилизацию.

Мечты.

И критики они не выдерживают, но… я хочу в кои-то веки побыть слабой женщиной, создающей в голове собственный идеальный сценарий будущей жизни.

Вздох.

— Хорошо, — тьеринг умудряется понять меня, хотя ни слова не произнесено вслух. — Я не стану его убивать… сам.

Разумное уточнение.

— Но ты все равно мне расскажешь…

— А вороны еще не…

— Они не все видят. И не все понимают. Птицы же, хоть и умные.

У него светлые глаза. И пожалуй, он все-таки не слишком красив. Нос вот ломали и не один раз. На левой щеке шрам, который стягивает кожу, и кажется, что тьеринг постоянно щурится на один глаз.

И губу тоже рвали. Но здесь шрам тонкий, едва уловимый.

Щетина светлая.

Колется.

И опять шрам, уже на лбу. Он уходит куда-то в волосы, и мне хочется проверить, как далеко… не стоит этого делать. А потому, прерывая неловкий момент, я говорю.

…это легко.

…об отце и матери… и наследстве… и о браке моем неудачном. Я рассказываю подробно, насколько могу, а он хмурится. И шрамы проступают ярче. Они выглядят этакими швами, которыми боги скрепили лоскуты кожи. Еще и не стали подбирать по цвету. И левая щека получилась темнее правой. Она словно обожжена, и пестрит мелкими вмятинами.

…о доме.

И собственной беспомощности. Болезни.

Пробуждении.

Он умел слушать.

Редко кто из прошлых знакомых моих мужчин умел слушать. А тьеринг… не перебивал. Не лез с вопросами. Не мешался своим сочувствием. Он просто был и позволял говорить.