Люди сумрака (СИ) - Герцен Кармаль (читать книги полные txt) 📗

Это была моя расплата.

ГЛАВА 21

— Это полнейшее безумие, Кармаль! — категорично заявила Франческа. Она порывалась сейчас же прилететь ко мне, и мне много стоило усилий ее отговорить.

— Понимаю, но…

— Ты до сих пор не можешь исправить последствия сделки с баньши, а хочешь…

— В том-то и дело, что не могу! — воскликнула я, перебивая подругу. Поплотнее прикрыла дверь и, садясь на кровать, сказала уже тише: — У меня нет выбора, Фран. Самой баньши мне не достать — и она наверняка сильнее меня в обоих мирах, после стольких-то выпитых душ! Я не могу позволить ей и дальше продолжать мучить Лори — как и не могу позволить ей сделать сосудом меня, впустив ее в свое сознание. Ты только вспомни — она заставила Эмили Монаган убить собственную сестру! Ты представляешь, на что она способна? — Помолчав, я закончила со вздохом: — Я в ловушке, Фран.

— Но это не выход! — воскликнула подруга. Я слышала в трубке перестук ее каблуков — она ходила туда-сюда, не в силах остановиться, как делала всякий раз, когда ее переполняли эмоции.

— Разве? — устало бросила я. — У тебя есть другие идеи, как разорвать сделку с баньши? И ты, как никто другой, должна понимать, что она достойна смерти.

— Дело не в этом, — отрывисто сказала Франческа. — Не в морали. Она — падальщица, убийца и живых, и мертвых. Просто… Кто такой этот Пастырь? Что ты вообще знаешь о нем?

— То, что он может избавить мою дочь от кошмаров.

Франческа молчала. Ей нечего было сказать в ответ.

— Просто пойми одно. Не все люди верят в перерождение — как бы ни надрывалась церковь, как бы ни промывала нам мозги. И что делают те, кто верят, что жизнь — одна, и второго шанса прожить ее не будет?

— И что они делают? — с обреченным вздохом спросила Фран.

— Живут. Пытаются прожить каждый свой день так, как будто он последний. Что мне стоит стать одной из них? Жить и наслаждаться тем, что у меня есть чудесная дочь, которая не страдает от нескончаемых кошмаров, и в сознание которой не пытается влезть существо, не принадлежащее ни миру живых, ни миру мертвых.

Франческа молчала. Несмотря на свою импульсивность и несговорчивость, понимала, что я права. Я знала, что она беспокоится за меня — да я бы сама предпочла избежать такой участи как сделка с Пастырем. Но… выбирая между спокойной жизнью дочери и собственной жизнью после смерти, я не допускала ни тени сомнения.

Я долго не могла уснуть, беспрестанно ворочаясь и сбивая под собой простынь. Все-таки задремала, но проснулась с бешено колотящимся сердцем, когда тишину дома разорвал девичий крик.

Лори… Наш общий кошмар повторялся снова.

Я влетела в ее спальню, чуть не сбив с тумбочки торшер. Включив свет, увидела дочь, мечущуюся на кровати. Личико влажное от пота, дыхание тяжелое. Я разбудила Лори, прижала к себе.

— Мама? Я снова кричала? — виновато спросила дочка.

— Ничего страшного, это просто сон.

Я никогда не рассказывала Лори о природе ее кошмаров — зачем пугать ее еще сильнее историями о баньши и Той Стороне? Но когда все она немного подрастет… и когда все это закончится — я открою ей правду. Обо всем. Обо мне, родителях, Лили-Белле и фатальной моей ошибке — сделке с баньши.

Когда все это закончится…

Прошептала, уткнувшись в макушку:

— Все будет хорошо, зайка.

Она подняла на меня взгляд чудесных голубых глаз и шепнула:

— Знаю.

Поерзала на кровати, перевернулась на бок, уютно завернувшись в одеяло.

— Спокойной ночи, малышка.

— Спокойной ночи.

Я вернулась в спальню, накинула платье — чтобы Сумрачный город запечатлел и запомнил меня именно в нем, а не в полупрозрачной ночнушке, а после с легкостью преодолела грань миров. Села в такси, незамеченная ни водителем, ни пассажиром — оба они были живыми, добралась до дома Дэймона Спаркса. Алессу я нашла в комнате с мольбертами, где она с нежностью и тоской смотрела на собственный портрет.

Десятки мыслей вихрем пронеслись в голове. Как могла Алесса продолжать любить своего убийцу, пусть и убийство ее было роковой случайностью? Как мне сказать Феликсу о ней и Спарксе? Я не могла рассказать то, что видела, не выдав себя, не выдав свою одаренность. Надеюсь, Франческе удастся добиться от Руаре разрешения послать в Дейстер одного из своих магов — чтобы он развеял окутывающую тело Алессы иллюзию. А потом мне нужно будет исхитриться, чтобы Феликс увидел ее истинный облик.

Но все это потом — когда с баньши будет покончено.

— Алесса, — позвала я.

Она обернулась, заметно нервничая, немного дерганым движением оправила идеально сидящее светлое платье.

— Ты покажешь мне, где сейчас скрывается Пастырь?

— Нет, мы встретимся здесь, на Той Стороне.

Это было неожиданно — я не думала, что наша встреча состоится в мире мертвых, а не в мире живых.

— Я рассказала ему о тебе, но еще не знаю его решения. Пойдем.

Вслед за Алессой я выскользнула из дома ее убийцы. Мы сели в брошенную кем-то в мире живых машину, и пока Алесса уверенно тронулась с места, я смотрела в зеркало заднего вида на призрачный след настоящего, реального автомобиля, который в привычной мне реальности все так же стоял на своем месте. Надо же, за одиннадцать лет я уже отвыкла от всего этого — от странных, порой немного жутковатых чудес Той Стороны.

Я смотрела из окна на Сумрачный город, гадая, что принесет мне сегодняшний день. Сумею ли я добиться того, чего так страстно желаю? Каким окажется этот самый Пастырь — наемник, «устранитель проблем»?

Долго гадать мне не пришлось — скоро Алесса притормозила у площади с фонтаном. В реальности мы часто с Лори гуляли здесь. Сумрачница взглянула на часы.

— Мы вовремя. Идем.

Пастыря я заметила издалека — и сразу поняла, что это именно он. Хотя, признаюсь, представляла его немного другим. Заложив руки в карманы, он исподлобья смотрел на нас, и было что-то пугающее в его взгляде. Широкоплечий, поджарый, с крупными чертами лица — орлиный нос, тяжелый подбородок. Шрам, пересекающий щеку и рассекающий бровь. Готова поклясться — самая, что ни на есть, настоящая иллюзия — для устрашения и создания образа диковатого варвара, жестокого и беспощадного. Волосы светлые — блондин, русый, рыжий? — здесь, в Сумрачном городе с его сумрачными оттенками и не понять.

От взгляда Пастыря появлялось желание скрыться, исчезнуть. Казалось, он заглядывает через глаза в самую душу, вытряхивает, выворачивает наизнанку, изучает с интересом маньяка, разглядывающего останки убитой им жертвы. Мерзкое ощущение.

— Я — Кармаль…

— Я знаю, кто ты. — Голос под стать облику — низкий, хрипловатый.

Я раздраженно закусила губу. Не люблю, когда меня перебивают, но еще больше не люблю, когда тычут мне в лицо своей осведомленность. И снова этот взгляд, проникающий в самое нутро — взгляд, от которого хотелось поскорее отмыться.

— Может, хватит на меня пялиться? — не выдержала я.

Пастырь ухмыльнулся. Не усмешка, а именно ухмылка, придавшая ему слегка безумный вид. Псих, не иначе — у меня от него мурашки бежали по коже.

— Я должен видеть, чего стоит твоя душа, сколько в тебе сокрыто силы — если, конечно, ты не отдашь взамен душу баньши. Она сильна… очень сильна…

Сложив руки на груди, Алесса категорично заявила:

— Душа баньши нужна мне, и обсуждению это не подлежит.

Итак, она не отступит. Значит, иного выбора у меня нет.

— Хорошо, — мрачно бросила я. — Забирай мою душу. Но…

— Никакой отсрочки, — отрезал Пастырь, угадав мои мысли. Или знал о них наверняка? — За убийство человека отсрочки я не даю. Как только ты умрешь и попадешь на Ту Сторону, твоя душа станет моей. Жаль, ты не так сильна. Но твой дар сумрачницы сделает мой еще сильнее.

Я медленно выдохнула. Вот она — точка невозврата. Как только я дам свое согласие, пути назад не будет.