Малышка с секретом (СИ) - Абанина Анастасия (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Угу, щас придем… — ответил Бивой, закончив полоскаться, отошел в сторону.
Его место занял Бенеш.
— А Отомаш где, и батька с мамкой? — уточнила свое дальнейшее место поисков.
— Отомаш Кучура поит, а батька в амбар вроде пошел… — пробормотал Зелеслав, задирая голову и прикрывая глаза, от бьющего в них солнца.
— Ладно, скорее давайте… — бросила я и пошла к конюшне.
Преодолев весь двор, я зашла в открытую дверь сарая, где проживал наш коняшка и увидев чистящего вилами навоз Отомаша, произнесла:
— Братец снидать идем скорее, уже накрыто…
— Да, щас закончу и приду… — ответил парень, поднимая на меня глаза и продолжая дальше заниматься уборкой, но уже пошустрее.
— Да, все голодные… А голод не тетка… — усмехнулась я самой себе.
Вернувшись на заднюю часть двора и заметив, что братья уже ушли от колодца, прошла мимо курятника и подошла к приоткрытой двери амбара. Но услышав, характерные, для близких отношений между мужем и женой, шорохи и вздохи, замерла, так и не притронувшись к двери, развернулась и быстро пошла к дому.
— Сами придут, когда смогут… — думала я. — Вот и помирились родители… А что, способ неплохой и весьма действенный… — размышляла я, преодолевая крыльцо и уже подметенные от грязи сени, входя в горницу, где уже собрались близнецы, Зелеслав и Боянка.
Устроившись на лавке, и обведя всех взглядом, стала вместе со всеми ждать родных. Минут через пять пришел Отомаш, он отряхивая влажные волосы, сел на свое место и спросил у нас:
— А, родители где?
— Они сказали не ждать их… — пробормотала я, смотря на него прямо, чтоб не натолкнуть брата на какую бы то ни было подоплеку в моих словах.
— Парень-то он уже немаленький и наверняка что-нибудь об отношениях между полами знает, поэтому не буду выдавать того, что и мне подобное известно.
— Ну тогда давайте уже есть…, мочи нет уже терпеть… с утра голодные ходим… — проныл Бенеш, хватая ложку и приступая к трапезе.
Мы были не против и присоединились к нему. Отобедав, поднялись и разбрелись кто-куда. Близнецы сбежали на речку купаться, прихватив с собой Зелеслава, Отомаш молча ушел куда-то со двора. А мы с сестрой пошли мыть посуду к колодцу. Приближаясь к нему, заметили вышедших из амбара серьезных и невозмутимых родителей.
— Что отобедали уже? — спросила матушка, приближаясь к нам. — Я сейчас тоже чего-нибудь перехвачу и пойдем Ведке вещей соберем, а то завтра ехать, а у нас конь не валялся… — проговорила женщина, уходя, вслед за скрывшимся за угл отцом.
— Ладно, — протянула Боянка, подавая мне новую вымытую миску.
— Угу. — гукнула я, вытирая ее.
— Боян, а что там с Рогнедой? Как она? Я ж опять без чувств свалилась и не спросила никого… — справилась я о состоянии больной.
— Все обошлось, хвала богам… Сения сказала, что оправится… Жаль конечно, что младенчик не выжил, но такое часто бывает… Франка, зато какая счастливая, что мать выдюжила… Ревела над ней… А батька ее так и не понял, что творилось, мы уже как уходить стали, он только тогда проснулся, а так за домом на лавке дрых… — говорила осуждающе сестрица. — Как он так может?
— Да хорошо… — пробормотала я. — А, кто его знает? Может не любит ее? Может родители жениться заставили, вот и не ценит своего счастья и жены, и детей… — говорила я, ставя в стопку очередную сухую миску.
— Так, вроде последняя… — буркнула сестрица, домывая ложку. — Все пошли, щас в амбаре долго провозимся… Матушка там давненько не бывала…
— Да уж, минут двадцать как… — усмехнулась я про себя, вспоминая их с отцом недавние шорохи.
Мы подобрав посуду, вернулись в избу и застали жующих, молчаливых, но довольных собой и окружающим миром, родителей. Предупредив матушку, что ждем ее в амбаре и ушли туда.
Войдя в амбар, Боянка вольготно развалившись, расположилась на куче соломы. Я присела на небольшой скамейке у стены, беспечно покачивая ногами.
— Та-а-ак, сегодня мы соберем мне все необходимые на первое время вещи и попрощаемся с родными… Радует только то, что до Сении добираться пару часов на коне, а не несколько дней, как до города. Батька обещал приезжать, как можно чаще. — рассуждала я. — Как оно там в лесу будет неизвестно… Не могу не волноваться и не переживать за свою дальнейшую жизнь, ведь эти люди стали для меня семьей и даже представить не выходит, как буду жить без их участия и заботы.
Скрипнув створкой, внутрь вошла матушка, оглядев ничем не занятых нас, она сказала:
— Ну девоньки давайте за работу, а то еще прощанье провести на закате надо. — весело начала матушка, но погрустнев закончила. — Не на день расстаемся… Нужно, чтоб предки за тобой и у Сении приглядывали… — проговорила и вошла в одну из клетей.
Вот так собравшись в амбаре, всей нашей малочисленной женской половиной семьи, матушка резво начала выкидывать из каморки, необходимые мне у Сении вещи. Из проема клети вылетали: какие-то мешки, вязанки, корзинки, после несколько одеял, тонкое и потолще, меховая шуба, как раз моего маленького размера, шапки, куртки кожаная и обычная из плотной ткани синего цвета, шерстяные носки, подъюбники, несколько штанов, видимо еще от мальчишек, оставшихся, потому что здесь женщины и девушки в брюках не ходили.
— Ну, раз матушка и их считает нужным прихватить, то ладно, ей виднее, что в лесу может пригодится… — решила покорно я.
Ну и вишенкой на этом вещевом торте стал небольшой, оббитый железными пластинами деревянный сундук, который уже порядком взмокшая, но целеустремленная и не сдающаяся матушка, выталкивала, скрипя им по полу, из клети. Мы заметив каких усилий ей это стоит, вскочили и подорвались к ней на помощь.
— Ма, ну ты чего? Сказала бы мы подсобили б. — помогая волочить сундук, пропыхтела Боянка.
Я тоже старательно принимала посильное участие, но мои усилия были почти не заметны. Выволочив его на середину амбара, матушка утерев рукавом пот со лба, открыла его и велела Боянке:
— Дочь, ну к сбегай в баню и принеси таз с водой и тряпку, нужно его вытереть… Сестрица кивнув вышла, а я желая помочь хоть в чем-то спросила:
— А мне, что делать?
— Вон бери вещи и в стопки складывай, все с собой тебе уложим, неизвестно, как скоро наведаемся, да и вдруг похолодает рано… Так то оусень уже пришла, еще пару месяцев и все, теплу не бывать… — проговорила матушка, сортируя корзинки и мешки.
Я взялась за выполнение своего поручения.
Провозились мы несколько часов. Под конец сборов, в амбар вошел батька и спросив, как у нас обстоят дела, пригнал братьев, чтоб те, все готовое укладывали в телегу, стоявшую тут же у ворот. Закончив, мужчины ушли кормить скот, а меня матушка, прихватив берегиню и пару мисок и лучин, отвела к реке.
— Ма, а зачем мы здесь? — уточнила я, осматривая пологий берег речки.
— Хочу предков призвать, чтоб уберегали тебя и следили, пока не снами будешь жить… Не могу тебя просто так отпустить… — как-то виновато произнесла она, понимая, что отъезда не избежать.
— Хорошо, а что мне надобно делать? — решила узнать порядок действий.
— Я круг начерчу на песке у кромки воды, ты в нем стоять будешь, молча… — пригрозила мне пальцем матушка, раскладывая на земле, принесенные в корзинке предметы для легкой доступности. — Да и все. Все что нужно, я сама сделаю… — произнесла она, беря в руки небольшой и странный на вид нож, и чертя им круг.
Закончив, матушка велела:
— Вставай туда… — указывая рукой в центр круга, попросила мама.
Я пройдя в круг, расположилась точно по его центру. Матушка молча поставила к моим ногам, обутым в лапти, Василису, нашу семейную берегиню. И воткнув на расстоянии вытянутой руки по сторонам от меня лучины, подожгла их, затем расставила нополненые молоком и медом миски, и встав на колени, начала произносить призыв.
— Прадеды, пращуры родов наших воедино сплетенных, дитя мною рожденное, божьей волей данное, прошу вас уберечь! Покинет меня кровиночка моя, часть крови моей, не по своей воле и не по злу замысленому, а по велению божьиму и волею, их одобренной. Даром обладающей Ведаре, обучение у ведуньи пройти надобно. Жизнь свою на служение божье, дочь моя положить обязана и сердце мое кровью горькою исходится в страхе за нее. Прошу вас охраните и уберегите от бед и напастей внучку вашу. Дабы божье знание обрести сумела и жизнь долгую и радостную про жительствовать смогла, так как Тайей- прядущей отмеряно. — говорила матушка, стоя на коленях, прикрыв глаза и прижав руки к сердцу.
