Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas - Клэр Кассандра (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала Джинни.
…Ага, значит, с Роном был кто-то другой… — озадаченно подумала Гермиона и подвинулась, приглашая подругу присесть.
— О чём?
Джинни помедлила, и во время паузы Гермиона успела отметить, что и жакет-то на девушке застёгнут сикось-накось, и косы, обычно тщательнейшим образом собранные, растрепались, а на правой руке невесть откуда появился подозрительный синяк. К горлу подступила волна сочувствия: в январе Джинни была отчаянно-смелой — такой смелой, что едва уцелела, а в итоге же эта самая отвага её и сломала.
Наконец Джинни открыла рот:
— Хочу, чтобы ты приготовила мне Любовное Зелье, — пряча глаза, сказала она.
Всё сочувствие как ветром сдуло.
— ЧТО я должна для тебя приготовить?!
— Любовное Зелье, — нахмурилась Джинни.
Выронив книгу, Гермиона за руку вздёрнула Джинни на подоконник рядом с собой. Портьера снова отгородила их от мира.
— Это какая-то шутка, да? Успокой меня — признайся, что ты добралась до вина, которое мы приготовили на свадьбу, и напилась.
— Я не пьяна. И отдаю отчёт, о чём прошу.
— Нет, не отдаёшь. Ты вообще соображаешь, насколько безнравственно это зелье? А уж насколько незаконно!..
— Вот только не надо говорить, будто тебя волнует законность, — отрезала Джинни. — Я в курсе насчёт Многосущного Зелья…
— Тогда имелась серьёзная причина!
— Сейчас тоже!
— Джинни, — прошипела Гермиона, изо всех сил стараясь не повысить голоса, — ты не имеешь права поить Драко Малфоя Любовным Зельем, ясно?
Джинни разинула рот, и именно в этот миг портьера вновь отодвинулась. Перед ними возник улыбающийся Гарри, пахнущий, как Гермиона и ожидала, свежей травой.
— А я-то думаю, куда ты подевалась, — обратился он Гермионе. — Что-то замышляете?
Гермиона мысленно взмолилась, чтобы Покровители Влюблённых на небесах посмотрели сквозь пальцы на ложь, которую она собралась произнести: сложно даже предсказать, как отреагирует Гарри на новость про Джинни, Драко и Любовное Зелье. А вдруг у него голова оторвётся и будет, что твой бладжер, летать туда-сюда по гостиной?
— Мы тут наряды обсуждаем. К свадьбе.
— Я буду в чём-нибудь простом и чёрном, — поделился Гарри. — Ну, может, ещё бархотку с жемчугом…
К вящему изумлению Гермионы, Джинни, побагровевшая до корней волос, рассмеялась:
— Какое скудное у тебя воображение. А как насчёт шпилек?.. В этом году актуально.
— Не понимаю, как девчонки вообще могут ходить на этих… — охотно подхватил Гарри, но Гермиона его перебила:
— Гарри, — она улыбнулась с ощущением, что лицо предательски трещит по швам, — если можно, нам бы хотелось продолжить разговор с глазу на глаз.
— Да ну? — Гарри приподнял брови.
— Ну да. Не хочу, чтобы ты узнал о моём наряде до торжества.
— Вообще-то это не наша свадьба, так что…
— Такова традиция, — отрезала Гермиона.
— Чушь собачья… — пробурчала Джинни.
Гарри с любопытством посмотрел на неё, только-только разглядев взволнованное выражение лица и румянец.
— Уже слышали, что Драко будет с Блэз? — безо всякой подначки поинтересовался он, обращаясь вроде как к обеим, хотя на деле вопрос адресовался именно Джинни.
Щёки той запунцовели сильней. Но до того, как она успела подобрать слова, Гермиона вскочила и вытолкала Гарри за портьеру, в гостиную.
— Честное слово, Гарри, поимей совесть, а? И оставь нас с Джинни, мы разговариваем.
— Как скажешь, — он наклонился, чмокнув её в макушку. — Тогда до ужина, да?
Раздражение Гермионы тут же улетучилось:
— Конечно.
— И если вырядишься на свадьбу в какие-нибудь кошмарные кружавчики — чур, на меня потом не пенять. Я честно пытался предупредить.
— Зато мой наряд будет как раз под стать твоему бирюзовому смокингу, — она отпустила его, и Гарри отправился по лестнице вверх.
Гермиона перевела дух и вернулась к окну.
Джинни сгорбилась на краешке подоконника, теребя какую-то висящую на шее подвеску. Увидев Гермиону, она отдёрнула руку и вызывающе вскинула раскрасневшееся лицо.
— Значит, так: я ничего ему не рассказала. Но дай мне слово немедленно выбросить из головы эту идиотскую идею. Подумай сама: использовать Любовное Зелье — форменное насилие! Ведь тем самым ты лишаешь человека права на собственные желания, отнимаешь у него волю. Это же как Империус — нет, в каком-то смысле даже хуже, поскольку жертва даже не будет знать, что случилось!
— Любовное Зелье не относится к Непростительным, — сдавленно возразила Джинни. — Хотя я с тобой согласна.
— Что… Что значит «согласна»?.. — оторопела Гермиона. — Неужели ты настолько ненавидишь Драко?!
Джинни медленно покачала головой, и рыжие кудри дрогнули — их пронзительный цвет на фоне белизны лица смотрелся почти пугающе.
— А ты ведь и в самом деле подумала, что я опою Драко Любовным Зельем… — она прикусила губу. — Оно не для него.
— Не для Драко?! — окончательно растерялась Гермиона. — Так для кого же?
— Разве это не очевидно? Для меня, разумеется.
Гарри как раз добрался до двери в спальню, когда что-то пощекотало разум — словно свист или шепоток, только понастойчивей.
Его звал Драко.
Гарри опустил уже занесенную над дверной ручкой ладонь и постарался выкинуть всё из головы.
…Поттер?
…Ага, тут.
…Забыл, что сказал Уизли? Дамблдор хотел с нами поговорить.
…Помню, я просто…
…Слушай, давай-ка сюда, — мысленный голос Драко звучал до странности напряжённо.
Гарри похолодел:
…Всё в порядке?
…Дуй к директору.
Разом позабыв о желании сменить вывоженный в грязи свитер, Гарри прогромыхал вниз по лестнице, пролетел мимо по-прежнему задёрнутого портьерой окна, мимолётно подивившись, что же всё-таки замышляют Джинни с Гермионой — разумеется, он ни на секунду не поверил, будто они говорили о тряпках, — и выскочил за портрет.
— Шкворчащие блинчики, — буркнул он горгулье, и та любезно посторонилась. На полдороге по деревянной лестнице гриффиндорца снова прошиб озноб, в итоге обосновавшись где-то под ложечкой.
Драко давно не говорил в таком тоне. С января.
С января.
Иногда, зажмурившись, он вновь видел опалённые румынские просторы — серую землю за каменным фортом, горные кряжи, уходящие обломанными чёрными зубами за горизонт. От этих воспоминаний тут же начинали ныть от холода и усталости кости, а перед глазами вставал будто залитый полуденным солнцем коридор, где на руках Гермионы лежал Драко, и серебристая кровь текла из уголка его рта. Иногда, во снах, являлись те, кого он убил — вольдемортовы стражи и люди, пришедшие в квартиру Виктора. Он помнил, как потом отмывал руки кипятком, но вот лица их память воспроизводить отказывалась. Однажды Гарри поделился этим с Драко — после обретения противоядия прошло несколько дней, но Малфой, хотя уже совершенно поправился, по настоянию Снейпа ещё находился в лазарете.
Слизеринец, встрёпанный, в пижаме, взглянул на него:
— В аду темно…
— Это ты к чему?
— К тому, что не стоит грузиться по поводу того, чего всё равно не изменишь, Поттер.
— Я убил людей, Малфой.
Глаза Драко вспыхнули.
— Ты — спаситель волшебного мира. Так что роль неугомонной совести оставь кому-нибудь другому.
Лестница застопорилась. Гарри стоял перед кабинетом Дамблдора.
Он толкнул дверь, и то, что недавно холодком сосало под ложечкой, превратилось в здоровенный кусок льда. Дамблдор в кабинете был не один — Люпин и Снейп, мрачнее туч, сидели в креслах по обе стороны от директорского стола. Напротив ссутулился Драко — как всегда, непроницаемый, разве что губы поджал.
— Гарри, — начал Дамблдор, и свет из окна отразился в очках, полностью скрыв глаза, — ты лучше присядь.
Гарри не шевельнулся.
— Что такое? — голос плохо повиновался из-за накатившей паники. — Сириус? С ним что-то стряслось?!
