Паук в янтаре (СИ) - Яблонцева Валерия (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
— Доброе утро, лорд Эркьяни.
Доминико поднял взгляд.
— Добрый день, леди Эркьяни, — в тон мне произнес он, и уголки его губ дрогнули в улыбке. — Я уже отдал распоряжения чинторьерро. Подозреваю, тебе не терпится навестить сестру. Не вижу причин препятствовать, только… пообещай мне кое-что.
Доминико потянулся к стоявшему у выхода из гостиной креслу. Объемный сверток, перевязанный синей атласной лентой, занимал его почти полностью. Супруг осторожно развернул тонкую шуршащую бумагу. Радужные блики рассыпались по стенам, потолку, мебели, наполняя комнату магическим светом.
— Хочу, чтобы ты надела это.
На руках Доминико лежало изумительной красоты платье из насыщенно-синего атласа. Юбка с рисунком из черных цветов струилась вниз мягкими крупными складками. В тонкое темное кружево отделки обрамлявшей по обеим сторонам лиф и короткий шлейф, были искусно вплетены черные капельки ниареттских кристаллов, излучавших едва заметное глазу сияние.
Я заворожено провела пальцем по краю лифа, расшитого сверкающими от переполняющей их энергии крохотными артефактами. Даже сейчас, почти лишенная магии, я чувствовала скрытую под тонкой оболочкой дикую и неукротимую силу. Платье с кристаллами… Разрушительная мощь в женской безделице.
Немного помедлив, я приняла из рук Доминико драгоценный подарок. Такие платья стоили целое состояние и были невероятно трудны в изготовлении. Одни только накопители, крошечные, но очень вместительные, способные подзаряжаться друг от друга и создавать вокруг носителя непроницаемый щит, стоили столько, что на эти деньги можно было легко купить целый дом. В сокровищнице лорда Бальдасарре было несколько подобных платьев — одно из них отец велел мне надеть на неудавшуюся помолвку с Αурелио, чтобы продемонстрировать могущество и богатство древнего рода Астерио. А супруг предлагал это великолепие как простую повседневную одежду…
— Для этого платья нужна горничная, — мой голос прозвучал ровно, хотя внутри все затрепетало в сладком предвкушении. — Скажи, твоя… помощница по хозяйству уже пришла?
Доминико покачал головой.
— Нет, — улыбка тронула уголки его губ. — Я сам помогу тебе.
Сердце забилось нервно и гулко. Приличия, привитые с раннего детства, обязывали меня отказаться от его предложения, дождавшись прихода горничной-женщины. Но я не хотела ждать. Нет…
Хотелось увидеть, как изменится взгляд желто-карих глаз, когда я предстану пред ним, открытая, почти обнаженная. Позволить ему прикоснуться ко мне через тонкую ткань. Позволить себе почувствовать тепло его рук.
Чтобы не выдать голосом волнения, я не стала отвечать — просто повернулась к нему спиной, потянула за ленты пеньюара и чуть повела плечами, позволяя шелку легко и невесомо соскользнуть на пол.
Доминико шагнул ближе. На мгновение все замерло, словно тогда, в темном дворцовом саду Астерио. Остались только мы — он, я…
Я стояла в одних чулках, перчатках и полупрозрачной кружевной нижней сорочке, чувствуя, как холодит кожу легкий бриз, влетавший в гостиную через балконную дверь. Зашуршала ткань: Доминико подготовил платье. Я не видела супруга, но ощущала его присутствие каждой клеточкой тела, застывшего в напряженном предвкушении.
С легким шорохом через голову опустилась юбка. Доминико ловко расправил складки, разглаживая льнущую к бедрам ткань. Грудь мягко обнял обтянутый темным атласом корсет. Я выпрямилась и, выдохнув, задержала дыхание, чтобы позволить супругу туго затянуть ленты, но Доминико был осторожен, словно опасался причинить мне боль.
Горячие пальцы скользнули вдоль позвоночника, обжигая сквозь тонкую ткань нижней рубашки. Каждый новый виток шнуровки — как сладкая пытка. Хотелось большего — кожи к коже, энергии к энергии. Хотелось забыть о приличиях, о ярком полуденном солнце за окнами, обо всех доводах разума… Просто почувствовать себя женщиной — счастливой, желанной…
Вот только у меня не было права на подобные чувства. Ментальная магия требовала абсолютного самоконтроля. Всегда и во всем — во время болезни, во сне, в порыве страсти — я должна была сдерживать желания, сознательные и бессознательные. Я знала: если ослабить контроль, любая случайная мысль, любой минутный порыв мог передать ментальный приказ. Я могла превратить другого человека в послушную марионетку, лишить его собственной воли, собственных чувств. Могла случайно повлиять на Доминико, и это обесценило бы то хрупкое счастье, что зарождалось между нами. Сделало неискренним, ненастоящим, навязанным.
И вдруг — точно удар молнии — я остро ощутила жаркое прикосновение к шее над кружевным воротничком нижней сорочки. Я дернулась в руках Доминико, чувствуя, как натянулись ленты корсета.
— Туго?
Я покачала головой.
— Так нельзя, Доминико. Ты же верховный обвинитель. Ты должен знать… касаться обнаженной кожи менталиста может быть смертельно опасно. Одной секунды, одного мгновения достаточно для того, чтобы он подчинил тебя.
На плечи опустилось тяжелое верхнее платье.
— Может, — горячее дыхание обожгло шею, когда Доминико, склонившись, закрепил на корсете спрятанные под кружевами застежки, почти обнимая меня сзади, — мне хочется быть подчиненным… тобой.
— Не шути так, — тихо сказала я. — Не надо.
Он словно бы не слышал меня — или не хотел слышать. Сейчас, пока ментальная магия не восстановилась, подобные вольности ещё могли не иметь последствий, но что будет, когда — если — силы вернутся ко мне? Что я должна сказать или сделать, чтобы он понял: любой, абсолютно любой менталист представляет угрозу для окружающих. И я… не готова была рисковать… им.
Ладони супруга легли на плечи и мягко развернули меня к нему. Я посмотрела в его желто-карие глаза, пытаясь передать взглядом все то, что занимало сейчас мои мысли, но Доминико лишь улыбнулся.
Он мягко очертил кончиками пальцев контуры моего лица — обнаженная кожа скользнула по обнаженной коже. И я почти задохнулась от резко нахлынувшего чувства собственной уязвимости. Бесконечной уязвимости.
— Я тебе доверяю, — только и сказал он.
Я упрямо покачала головой.
— Нельзя доверять менталистам.
— Я доверяю тебе, — с нажимом повторил Доминико. — Безоговорочно. Полностью. Ментальная магия — не более чем инструмент, и только от человека зависит, как именно он будет ее использовать. Α ты… ты одна из самых благородных людей, которых я знаю. Твоим самоконтролем, Яни, можно только восхищаться. Такая сила в хрупкой оболочке тела. Другого, другую, она бы развратила таким манящим обещанием безнаказанности, таким простым, таким близким, таким легким способом получить желаемое — прямо здесь, прямо сейчас, не считаясь с желаниями других, не считаясь с самим их существованием… Но не тебя. Поверь, в отделе магического контроля мне не раз доводилось сталкиваться с менталистами. Многие из них были подобны Витторио Меньяри, некоторые — неспособны справиться с собственной силой, и лишь единицы оставались… людьми.
— Ты очень рискуешь…
Руки супруга сомкнулись за моей спиной, привлекая меня к жесткому горячему телу.
— Я готов рисковать, если такова цена, которую надо заплатить за возможность касаться любимой женщины.
Его слова заставили меня замереть. Я не могла отвести от него завороженного взгляда. В его глазах, казалось, горел черный огонь магии, разрушительная сила наследника Ниаретта — та, что взрывает кристаллы и сносит… нет, испепеляет любые преграды на своем пути. Сила, которая ждала моего решения, моего согласия, моего маленького движения навстречу.
Этого движения.
Я просто качнулась вперед. Потянулась, будто случайно, не до конца осознавая, что делаю, и наши губы соприкоснулись — легко, невесомо, словно бабочка мазнула крылом.
И что-то случилось.
Я должна была отстраниться, должна была отпрянуть, когда вдруг остро ощутила зарождающийся в нем темный шторм. Но все мое существо, напротив, замерло в нервном предвкушении — каждая клеточка тела застыла, желая большего, и я разомкнула губы, выдыхая, впуская голодную черную энергию Доминико, раскрываясь для этого поцелуя.
