Призрачная любовь (СИ) - Курги Саша (полная версия книги txt) 📗
— Что произошло? — обратился к молодому человеку он.
И, выслушивая рассказ, аккуратно начал прощупывать кишечник. Молодой человек постанывал и морщился.
— Да, Лер, — резюмировал Виктор, закончив с осмотром. — Надо поднимать, пока он не лопнул.
— Кто лопнул? — округлил глаза пациент.
— Червеобразный отросток, — пояснила Лера. — Не пил бы два дня обезболивающие, сейчас не рисковал бы перитонитом. Надо оперировать.
— О господи, — закатил глаза больной и безотчетно перекрестился.
Хирурги вышли. За ними в дверь протиснулась и Вера.
— Ну что, возьмешься? — Виктор взглянул на дочь, когда хирурги оказались в холле.
Лера неуверенно посмотрела на свои руки и прошептала:
— Это ведь лапароскопия, а я держала троакары ну… в студенческой аудитории только.
— Я тебе помогу.
Вера попросилась давать наркоз. Никто в начале суток не торопился заниматься экстренным аппендицитом. Парень был молодой и здоровый. Анестезиологи отправили хранительницу одну. Вере, по правде, было просто любопытно понаблюдать, как отец будет учить дочь.
Виктор ей радостно кивнул, когда они с Лерой, переодетые в стерильное, появились в операционной. Больной уже был интубирован и под наркозом. Его накрыли стерильным бельем. Лера обработала операционное поле, и хирурги начали делать проколы в животе под хирургические инструменты. Вскоре все было на месте. Наложили пневмоперитонеум — надули брюшную полость газом, и все было готово для оперативного вмешательства.
Лера помедлила, но когда Успенский протянул ей черные ручки троакаров, взялась. Вера перехватила полный желчи взгляд другого ординатора, который остался держать камеру. Да, Лере еще не раз в кулуарах припомнят особенное отношение лучшего из хирургов отделения. Но по тому, как она сейчас сощурилась, хранительница поняла, что дочка Виктора приняла вызов. Она здесь, чтобы бороться за свое будущее в хирургии, и она это решение обдумывала, видимо, в течение тех трех, минувших с ее побега недель. Она еще покажет коллегам, чего стоит когда-нибудь.
Успенский поправил монитор, на который транслировала изображение расположенная в брюшной полости камера, так чтобы Лере было удобно видеть инструменты, и встал позади нее, направляя руки ординатора. Нет, даже обучая дочь, он никогда не позволил бы ей причинить вред больному. Он будет руководить ей, пока движения Леры не станут настолько уверенными, чтобы она могла сама прооперировать человека без риска. Дочь Успенского передернула плечами, снимая собравшееся в руках напряжение. Вера могла по себе вспомнить как это страшно и ответственно брать в руки скальпель в первый раз.
Второй ординатор смотрел на Леру с открытой неприязнью, впрочем, как и операционные медсестры. Успенский еще никогда и никого просто так не выделял. Никого он еще не держал за руку на лапароскопии. Хочешь оперировать с ним — сначала как следует потренируйся. А тут такая неумеха. Лера была особенная и с этим тут так просто не смирятся. Но она не побоялась взяться за свой шанс, и это вызывало у Веры уважение.
Хранительнице нравилась та теплота, с которой взаимодействовали отец и дочь. В ходе операции Лера расслабилась, когда поняла, что жизнь больного на самом деле у Успенского в руках, не у нее. Хирург ее просто учит. Закончили они не быстро, но в то же время и не прокопались дольше положенного. Лера наложила швы и осталась посмотреть, как больной выходит из наркоза — быть может, просто не хотела встречаться сейчас в коридоре со вторым ординатором.
Хотя нет — увидела Вера, когда пациент начал просыпаться на глаза молодому хирургу навернулись слезы. Это было ясно без слов. Она смогла. Сумела, наконец, сделать то, о чем так долго мечтала. Спасла жизнь. Если бы они с Успенским не подоспели вовремя, развился бы перитонит, червеобразный отросток на операции уже был заполнен гноем и разрушался, а там, глядишь, и смерть не за горами. Ушел бы из жизни молодой, здоровый парень, если бы не вмешались сегодня хирурги.
Больной мутным взглядом поглядел на Леру, и та вышла, на ходу стягивая стерильное белье.
— Он еще поблагодарит! — крикнула ей вдогонку хранительница.
Лера снова появилась в дверях.
— Не стоит благодарности, — сказала она.
Это все значило для молодого ординатора едва ли не больше, чем для самого больного.
Вера потом еще зашла к хирургам через час. Она чувствовала, что тоже несла за дочку хирурга какую-то долю ответственности. Лера переписывала истории, судя по всему, уже не в первый раз. Под столом скопились скомканные бумажки, кое-где исчерканные почерком Виктора. Ну что ж, по крайней мере, спуску он ей не даст из-за близкого родства, и в самом деле, вырастит достойного хирурга. Лера выглядела измученной. Еще бы, она отдежурила день, ночь, отстояла сутра операцию и теперь, видимо, заполняла ночные дневники. Но хирургия не бывает другой. Она, в самом деле, для сильных и телом, и духом.
— А, Вер, будешь чаек? — обратился к хранительнице Виктор, протиснувшийся в ординаторскую.
Вера кивнула, продолжая исподтишка наблюдать за его дочерью.
— Как она? — тихо спросила хранительница, присаживаясь на диван.
— Молодец, — прищурился Виктор, ставя чайник, и добавил тише на полтона. — Моя девочка. Сносит их насмешки с настоящим достоинством. Я уверен, она справится.
Лере кто-то позвонил и она, взглянув на экран, нахмурилась и выскочила наружу.
— А как ее дочь? С кем она Арину оставила?
Этот вопрос заставил хирурга напрячься.
Развязка этой истории наступила куда раньше, чем всем бы хотелось. Лера с кем-то сильно поругалась по телефону и, ничего не объяснив, рванула домой.
Виктор и Вера стояли в недоумении у дверей корпуса.
— Что произошло? — обернулся к хранительнице хирург, и Вера проглотила ком.
— Что ты про ее семью слышал? — проговорила она.
Виктор почесал затылок.
— Да ничего особенного.
— Она говорила про мужа?
— Да, — подумав немного, произнес Виктор. — Она вроде замужем за каким-то бездельником. Пропадает днями в гаражах с товарищами, ремонтирует разные мопеды за бесценок. Говорит, у него свое дело, но что-то не похоже. Он был против того, чтобы она в больницу приходила.
Хирург говорил, постепенно ускоряясь, речь его становилась все более сбивчивой. По ходу рассказа он сам все понимал. Он так увлекся совместной работой с дочерью, что упустил все остальное из виду.
— Говорит, что деньги, которые она получила надо вложить в его гараж. Черт, Вер, это он, наверное, ей весь день названивал и ругался! А в последний раз чем-то пригрозил! Если он что-нибудь сделает с Ариной, я его своими руками убью!
— И она так же подумала, — одними губами произнесла Вера.
— Вот что, — хранительница уже строчила в своем блокноте знакомый адрес. — Бери такси и езжай к ней домой. У тебя же есть увольнительная? Единственный, кто ее сейчас сможет из этого вытянуть, мужчина, которому на нее не наплевать, ее отец. Михаилу Петровичу я все объясню. Врежь этому ублюдку, он решил прибрать деньги жены себе и украсть ее мечту вместе с будущим!
Виктор сорвался с места. Он бросился в отделение за одеждой.
Вера пошла на поклон к профессору.
Михаил Петрович слушал ее со все более и более мрачным выражением. Ему ни в коем случае не нравились проблемы, которые грозили появиться у больницы из-за разыгравшейся семейной драмы, но и своего подчиненного он тоже понимал.
— Где он? — наконец вздохнул патологоанатом.
— Уже в дороге, я думаю, — призналась Вера.
Михаил Петрович сложил руки на столе.
— Мда… Вера, вы когда-нибудь начнете меня предупреждать о том, что твориться в вашей хорошенькой голове? — глаза профессора сверкнули. — Я понимаю, что вы каждый раз думаете, будто справитесь сама или и вовсе не задумываетесь о последствиях. Но неужели вы не понимаете, что для всех было бы безопасней, если бы рядом с вами в этот момент был более… опытный и умудренный жизнью человек?
Вера потупилась. Он говорил разом и про случай с психиатром.
