Затерянные в солнце (СИ) - Волк Сафо (серия книг TXT) 📗
А ЭТО ТЕ, КТО ПОМОЖЕТ НАМ ОСУЩЕСТВИТЬ НАШЕ ДЕЛО. ОНИ УБЕРЕГУТ ТЕБЯ, КОГДА ПРИДЕТ ЧАС РАСПЛАТЫ, КОГДА ОДИН ЦВЕТ ПОГЛОТИТ ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ, И ВОЦАРИТСЯ ПОКОЙ. ДАЙ ИМ СВОБОДУ, ОТПУСТИ ИХ НА ВОЛЮ, И ТЫ БУДЕШЬ СПАСЕН. ТЫ СТАНЕШЬ ПРАВИТЬ ВСЕМ, ЧТО ЕСТЬ В МИРЕ, И ПОКОЙ БУДЕТ СЛУЖИТЬ ТЕБЕ ВЕЧНО.
Как мне выпустить их, хозяин? — спросил Ульх, чувствуя, как его хриплое карканье тонет в грохоте, несущемся со дна каверны. Грохот нарастал, словно там начался горный обвал, и громады камня катились в сторону Ульха, стремясь раздавить его на куски.
Я ДАЛ ТЕБЕ РИСУНОК. ПОВТОРИ ЕГО ЗДЕСЬ. И НАЧНЕТСЯ НОВАЯ ЭРА.
Грохот стал невыносимым. Ульх закричал наполовину от страха, наполовину от боли, а потом упал без сознания на твердый каменный пол.
Сознание возвращалось очень медленно. Ужасно болела голова, а еще он чувствовал во рту горечь желчи. Все тело ломало и выкручивало в судорогах, словно он уже умер, и теперь что-то вытаскивало его обратно с того света, заставляя каждую клетку оживать.
Ульх тихо вскрикнул, дрожа всем телом, стуча пятками по полу и неровно дергая руками. Перед глазами металось дрожащее пламя свечи, а вой вьюги за стенами палатки походил на волчий.
— Иртан! Хвала Богам! Вы живы, Черноглазый!
Голос показался Ульху смутно знакомым. Невероятным усилием воли он остановил приступ и вытянулся ровно на ковре, пережидая последние толчки сокращающихся мышц тела. А потом повернул голову и посмотрел в глаза Дардану.
— Что ты делаешь здесь, сын мой? — хрипло спросил Ульх. Глотка болела, и слова давались ему с трудом.
— Я не смог уйти, Черноглазый! — Дардан в тревоге смотрел на него, но помочь не решался, и за это Ульх был ему благодарен. — Вам было совсем плохо. Вы метались в бреду, что-то бормотали. Я подумал, что будет лучше, если я побуду здесь, пока вы не очнетесь. Возможно, вам пригодится моя помощь.
Ульх ничего не ответил. Говорить ему было донельзя тяжело, судороги рвали грудь, но что-то внутри него радовалось тому, что Дардан никуда не ушел. Что-то было в этом важное. От одного воспоминания о видении, только что пришедшем к нему, Ульха в холодный пот бросало, и присутствие рядом другого живого существа действительно хоть немного помогало.
— Что с вами было, Черноглазый? — тревожно спросил его Дардан. — Что это за болезнь? И могу ли я вам чем-то помочь?
Ульх тяжело сел, приложив ладонь ко лбу и чувствуя себя так, словно по нему проехал сель. Мысли в голове путались, ему было больно и страшно. Но и кое-что важное во всем этом было, кое-что очень важное. Он помнил каждое слово, что сказал ему друг, все, что случилось в каверне, все, что он видел. Вот только друг не упомянул, что будет с Дарданом, когда начнет рушиться мир.
За долгие годы Дардан стал первым человеческим существом, с которым Ульху было интересно. Он поддерживал его, находился рядом, разговаривал с ним. Его общество вносило хоть какую-то искру в его бесконечное беспросветное существование, наполненное лишь ношей, которую он нес. В сущности, кроме этой великой цели у Ульха больше совсем ничего не было, и время от времени груз этой цели становился просто невыносимым. Вот как сейчас.
— Ты говорил о вере, сын мой, — Ульх с трудом потер горло, чувствуя, как в нем клокочет. Звуки с трудом вырывались из сдавленной глотки, но он должен был это сказать. — Говорил о том, ради чего мы родились. Так скажи мне тогда, ради чего родился ты?
Дардан остолбенел и несколько секунд смотрел на него во все глаза. А потом уселся на колени перед Ульхом и склонил голову низко-низко, к самому полу, уткнувшись лбом в расписной ковер.
— Я родился для того, чтобы следовать за вами, учитель, — хрипло проговорил он. — Я понял это еще тогда, когда впервые увидел вас много лет назад. Тогда вы еще учились на Черноглазого ведуна, и я мог видеть вас лишь со стороны. Все эти годы я был рядом с вами, тенью следуя за вами, наблюдая за тем, как вы мудреете, как добиваетесь успехов, как боретесь против всех этих ничтожных, бесполезных, бестолковых людишек, которые не хотят ничего, кроме как набить свое брюхо и жиреть, будто боровы на бойне. Но я никогда не хотел этого. — Дардан вскинул голову, и глаза его горели фанатичным жаром и верой. — Я не Черноглазый, я не могу учиться у вас, я не могу Соединяться. Но я много лет наблюдал за вами и понял, что хочу только одного: помогать вам. Никто не справится с управлением этой страной лучше вас, Черноглазый Ульх! Никто не способен спасти народ вельдов от медленного вымирания из-за крови кортов, кроме вас! И я сделаю все, что угодно для того, чтобы сделать вас царем Небо.
Слова Дардана доходили до Ульха как через пелену, и он понимал не все, но они казались ему правильными, верными. Если паренек следил за ним столько лет, это многое объясняло. И его интерес к Ульху, и то, зачем он искал встреч с ним. Его взгляды на жизнь, его нежелание существовать в социуме. Ульх никогда не брал себе учеников из числа Черноглазых, потому что никто из них не разделял его взглядов на мир, и ему общаться-то с ними было тяжело, не говоря уже об обучении. А этот человек, пусть он и не был ведуном, готов был на что угодно, лишь бы следовать за ним.
Голова закружилась, его снова замутило, но внутри при этом разлилось какое-то странное, необъяснимое чувство, какого Ульх никогда раньше не испытывал. Даже не радость, а что-то другое, слабое и неуверенное, но оно возникало каждый раз, когда Ульх смотрел на этого умного и спокойного вельда, на единственного в мире человека, который согласился поддержать его.
— Мне не нужен трон вельдов, сын мой, — тяжело проговорил Ульх, поднимаясь с пола и усаживаясь рядом с Дарданом. Доску для литцу он случайно пихнул ногой во время судорог, и теперь она валялась в стороне, а фигурки разлетелись по всей палатке. Дардан смотрел на него, и в глазах его была вера. — Трон вельдов ничего не значит. Как не значит и эта война, и эти правители, и эти глупые людские дрязги, которые они зовут политикой. Есть нечто гораздо большее, чем все это. Приход мира, в котором не будет ничего, кроме абсолютной чистоты и великого порядка.
— Расскажите мне об этом, учитель! — попросил Дардан, и глаза его светились такой верой, что Ульх кивнул.
Они с другом делали одно дело, стремились к одному, и Дардан хотел того же. Разве плохо будет, если и он встанет на сторону Ульха, чтобы помочь приходу нового мира?
Вьюга за окнами продолжала рычать и бесноваться, а Ульх глотнул воды и принялся медленно и хрипло рассказывать своему ученику о том, что за мир их ждет впереди.
==== Глава 13. Условия сделки ====
С каждым днем северные ветра становились все холоднее, а тучи на небе — темнее и тяжелее. Метель беспрестанно мела над Роуром, трудолюбиво выглаживая все колдобины в земле, укутывая на зиму кусты и травы, замораживая источники, чтобы обитающая в них живность не погибла от холодов. Холодные Ключи по утрам покрывались толстой коркой льда, и чтобы пробить ее и напоить лошадей, кортам приходилось подолгу дробить лед тяжелыми железными прутами.
Метель заметала и огромный лагерь царя Небо, раскинувшийся на берегах Холодных Ключей. Выл ветер, скользя между ровных рядов юрт и все ища щель, чтобы пролезть сквозь нее и укусить за пятки холодом нерадивого обитателя жилища. Понуро стояли низкорослые мохнатые коньки, низко опустив головы и жуя сено, взятое с собой в качестве фуража. Теперь пастись им было сложнее, несмотря на то, что они упорно рыли копытами глубокий снег в поисках сухой пожухлой прошлогодней травы, и корты подкармливали лошадей, чтобы сохранить их здоровье и выносливость.
Хуже всего было макто. Ночь Зимы только-только завершила годовой цикл, а это означало, что макто ожидала долгая спячка. С каждым днем они становились все более вялыми и ленивыми, уже не стремились охотиться и наедать жир в зиму, а на все попытки наездников их расшевелить лишь вяло отползали прочь, не желая подниматься с земли. И это были лишь самые мелкие проблемы, стоящие сейчас перед царем Небо.
