Иная. Песня Хаоса (СИ) - "Сумеречный Эльф" (читать полную версию книги TXT) 📗
— Молви, — кратко приказал Дождьзов. — Кто вы такие?
— Я подмастерье кузнеца! А это…
— Мастерица из прядильни на княжьем дворе, — протараторила Котя, чуть не забыв добавить: — Светлый князь…
— Подмастерье, значит, — задумался Дождьзов. — Как вы попали за ворота?
— Создание Хаоса нас унесло! Вы же видели! Он с крыльями! Вот и унес! Мы на празднике весны гуляли, как все, — развела руками Котя, указывая на небо.
— Проклятье Хаоса, его изловить надо. А у нас война с Молниесветом, — выдохнул за спиной князя один из воевод.
— Светлый князь, монстр опасен. Может быть, спросить у кудесников, как они ловят таких? — посоветовал ему второй.
— Да, ты прав, — кивнул повелитель.
— Стражи у ворот посадили их в погреб, светлый князь. У них ночью медведь с цепи сорвался, людей мог покалечить, — виновато признался десятник.
— Возвращайся в город, разыщи их, допроси, если начнут упираться. И забери этих несчастных. Потом возвращайся, — кратко приказал князь, уже разворачивая вороного. Конь захрапел, в последний раз обернувшись на Вен Аура. Кажется, животное все еще чуяло опасную ауру Хаоса, дикого зверя. Но Котя успокоилась, когда от них отстали с тяжелыми расспросами. Лгать ей не нравилось, но раз от раза оказывалось невероятно легко не раскрывать всю правду, не утаивая по-настоящему важного. Генерал Моль и правда наводил ужас на окрестные деревни. Помощь от княжьей дружины никому бы не помешала.
— Верхом умеешь ездить? — спросил ее десятник, которого с двумя гридями отправили обратно в стольный град. Хорошо хоть кудесники поплатились за свои злодеяния. Да и двух потерянных людей князь не бросил в лесу на поругание волкам. Одного это уже заставляло уважать его.
— Не очень, — отозвалась Котя, но ей все равно пришлось сесть на коня вместе с десятником. Вен Аура подхватили другой всадник. Обратно по утоптанной дороге понеслись быстро. Кони не успели устать, потому и сами наслаждались бегом, легко неся наездников.
Котя привыкла ездить в розвальнях или санях. Верхом она держалась неуверенно, но все же не робела. Пеший путь обратно она бы не выдюжила: ноги гудели, дыхание перехватывало, да еще шея отзывалась пожаром.
— Чем же вы прогневали духов, раз они наслали на вас такую напасть? — вздыхал сотник.
— Не вем! — отвечала растерянно Котя. Она и правда не понимала, за что Генерал Моль так ополчился против них. Что и кому он хотел доказать? Потеряв свою судьбу до встречи с ней, он, кажется, совсем не догадывался, что значит слышать зов друг друга по разные стороны от Барьера. Здесь невозможно доказать что-то наставительными примерами и запугать страшными историями. Иногда судьба нарушает правила. Но устанавливают их обычно люди.
— Опишите, как выглядит чудовище, — спрашивал в городе десятник. А верный писарь рядом с ним тут же выводил на пергаменте затейливые крючочки. Котя и Вен Аур покорно рассказывали все, что успели рассмотреть. Одновременно вокруг них ходил престарелый знахарь. Он прикладывал к ссадинам и синякам настои высушенных трав и повязки с толчеными листьями. От них шея перестала гореть огнем, мир постепенно освобождался от мучительного привкуса боли при каждом вздохе. Впрочем, Котя предполагала, что не в умелой лечьбе дело: в последнее время она замечала, как легко на ней заживают порезы. Вен Аур исцелялся так же быстро, но недостаточно по меркам древних созданий Хаоса. Таких, как Генерал Моль.
— Наконец-то отпустили! — облегченно выдохнула Котя, когда их оставили одних на неуютно пустой улице. Весь народ собирался у реки, где боевые ладьи готовились спускать на воду. Десятник же с гриднями унесся обратно, чтобы догнать войско. Куда и зачем они направлялись, спрашивать не хотелось. Непонятны военные дела светлых князей для разумения крестьян да ремесленников. Так же непонятны, как кузнечное дело или ткачество для правителей.
— Да, — устало отозвался Вен Аур, слегка обнимая за плечо. — Ну вот, уже и рассвет. Нам надо возвращаться в мастерские.
Над головами свет Барьера и правда разливался желтоватыми отблесками. Такие возвещают о начале весны, о пробуждении природы — уверенные, яркие, прозрачные, как слеза янтаря.
— Не расскажешь кузнецу о Моле? — неловко спросила Котя.
— Не за чем. Мое дело меха раздувать да молот поднимать. Ты тоже своим молчи лучше.
— Своим-то точно буду молчать. Они же замучают вопросами, — нашла в себе силы пошутить Котя. Они стояли потупившись, смущенные и неуверенные, как два незнакомца.
— Война началась… — бесцельно проговорил Вен Аур.
— Началась, — ответила так же Котя. И в тот миг она испугалась, что за всей этой вековой усталостью потеряет Вен Аура, забудет, как говорить с ним. Праздник весны получился слишком тяжелым для них обоих. То неделями ничего не происходило, то вдруг за одну ночь все перевернулось в их маленьком мире. От того все смешалось, слова не шли. Их разрубала тяжелая пауза, пролегшая между двух сердец. Теперь они стояли как-то поодаль, едва соприкасаясь кончиками пальцев. Они не вышли победителями в поединке, едва не погибли. И еще множество людей вокруг замучили допытывались ненужными вопросами про Моля. За всей этой суетой едва не терялась песня. А ведь они оба вновь прошли по лезвию клинка.
— Вен… — наконец тихо отозвалась Котя, уверенно обращая лицо к возлюбленному. — Я не хочу потерять тебя!
— Я тебя тоже. Ты моя судьба! Судьба! — пробормотал Вен Аур и обернулся к ней, крепко обнимая. Он вновь прикоснулся к ее лицу кончиком носа, осторожно и неуверенно, целуя только в щеку. Довольно! Зачем скрываться? Зачем чего-то ждать и бояться? Они не ведали, сколько времени вдвоем отвел им жестокий мир. Со всех сторон подступали тени смерти, обещали прервать их негромкую песню. А она тянула друг к другу, заставляя забывать обо всех вокруг.
Котя приподнялась на цыпочки и, поддавшись порыву, первая прильнула к устам Вен Аура. На мгновение он словно опешил, но вскоре уже пил мед с губ возлюбленной, она же таяла от настоящего сладкого поцелуя. Пусть все тело болело после поединка с Генералом Молем, пусть вокруг город застыл от томительного ожидания нависшей угрозы. Все ушло и отстранилось, как отдернутая занавесь, как лед, ушедший вниз по реке. Весь мир замкнулся вокруг двоих, потерявшихся друг в друге.
— Котя… — только выдохнул Вен Аур, когда они едва не задохнулись. Но уже не от стальных пальцев вокруг шей, а от опьянением друг другом. Показалось, что за короткий миг оба пережили смерть, но тут же возродились, ожившие и обновленные. Усталость испарялась, и Котя не была уверена, что по-прежнему стоит на земле. Она парила, не ступая на взрыхленный снег. Или так ей казалось.
— Надо расходиться, — почти всхлипнула она, когда вновь вернулось ощущение реальности. Но прикосновения сильных мозолистых рук Вен Аура рождали крамольные мысли остаться с ним навечно, вновь уйти от всех, затеряться среди лесов.
— Надо, — согласился он, тем самым оборвав туманные размышления о несбыточном, но тут же неловко встрепенулся: — А я и забыл за всей этой суматохой! У меня ведь для тебя подарок припасен был.
Он вынул из-за пазухи пару височных колец, выкованных из мягкой бронзы. На них изображалось два неведомых зверя в затейливом сплетении линий. Вен Аур нежно пристроил их на девичий венчик Коти. Какое-то время он любовался ею. А она только молча улыбалась, слегка дотрагиваясь до украшений. После побега отца никто ей не подносил подарки. Простая бронза согревала сердце вернее серебра и золота, в которые ее обряжали в доме ненавистного Игора.
— Вен! — только вымолвила Котя и нежно прильнула к возлюбленному. Все призраки таяли. Игор, Вхаро, Генерал Моль, загадочный Молниесвет — все излишне, пока две судьбы сливались в одну. Песня вновь зазвучала громко, переливаясь всеми оттенками радости. И вновь их уста соприкоснулись, вновь невыносимо сладкий мед наполнил сердца…
Но жестокий рассвет заставлял город оживать роем пчел, каждый возвращался к своим делам. Пусть теперь в движениях любого ремесленника или купца читалась некая напряженность, но бытовые дела не исчезали, с наступлением опасности лишь вернее напоминая о себе. Котя устрашилась, что их хватятся в кузнице и прядильне, потому поспешила к детинцу. Вен Аур молча провожал ее, крепко сжимая ее руку в своей.
