Приграничная история (СИ) - Вэльская Алёна (е книги txt) 📗
К слову, сам полковник появлялся ближе к полуночи, быстро ужинал и тут же засыпал мертвым сном, едва успевая дойти до собственной спальни. Обычно я поджидала его в столовой с книгой в руках, хотя читалось мне с трудом. Тревога, поселившаяся во мне, отступала только когда Рэмиан, уставший и разбитый, появлялся на пороге столовой. Он дарил мне легкий поцелуй, садился за еду и уходил спать. На все мои вопросы он неизменно бодро отвечал, что все в порядке, дело движется к завершению, ничего серьезного и волноваться мне не о чем.
Это "пустяковое расследование, которое вот-вот закончится" забирало все силы Нортона: он осунулся, потемнел и едва держался на ногах. Я потихоньку подсовывала ему укрепляющие отвары и даже хотела поделиться своей энергией, но он запретил даже думать об этом в весьма категорической форме, и я не стала спорить, ограничившись лекарственными настойками.
Когда большая стрелка часов медленно приближалась к полуночи, я замирала и сидела как на иголках, пока полковник не подходил ко мне с поцелуем. Я смотрела, как он ест, торопливо и жадно, и сердце щемило от непонятной нежности к этому мужчине. Сколько времени от спал в эти дни, известно ему одному, но госпожа Смолл, приходящая к семи утра никогда не заставала хозяина дома.
Дни мчались мимо в странной непропорциональности: первая половина, когда я была предоставлена сама себе, пролетала быстро, в отличие от последнего часа до полуночи, когда каждую минуту я чувствовала кожей.
Однажды, наглядевшись на засыпающего прямо за столом Нортона, я спросила, почему он не остается спать в отделе, ведь так он сможет урвать еще целый час сна, который тратит на дорогу и ужин.
Его ответ поразил меня до глубины души:
- Потому что я знаю, что ты остаешься в моем доме совсем одна, и боюсь за тебя.
Никакие мои уверения в том, что я не девочка-цветочек, могу постоять за себя и продержаться до появления помощи, его не разубедили. Он был тверд и непреклонен.
В одно из своих появлений он подарил мне амулет для связи с ним, безумно дорогой, в пару к моему колечку с черным бриллиантом. Я пробовала было возражать, но Нортон жалобно попросил меня отложить претензии до тех времен, когда он сможет подготовиться и достойно ответить, что я сдалась и приняла кулон.
За последние три недели, что он вел это загадочное дело, мы мало виделись и практически не разговаривали, но я поняла, насколько полковник мне дорог. Он не играл в сильного воина, борющегося со злом, но он просто делал свою работу. Без показной смелости, без выпячивания себя и без лишнего хвастовства и позерства. И при всем при этом находил силы и время, чтобы лично удостовериться в моей безопасности и перекинуться парой ничего не значащих фраз.
Очень скоро я перестала что-то спрашивать о расследовании во время наших коротких встреч. Захочет - расскажет сам. Мне было достаточно знать, что с ним все в порядке, а остальное как-то само по себе отошло на второй план.
Все изменилось на двадцать четвертый день после того, как Штондт вырвал полковника из моих объятий. На часах было около семи, и я, удобно расположившись в малой гостиной на втором этаже, ставшей моим кабинетом, рассеянно рисовала иголкой по холсту. Из-под нее медленно выходили острые шпили и заснеженные башни полуфантастического замка, что позволяло мне отвлечься от тяжелых раздумий и скоротать часы ожиданий.
Раздался стук в дверь - громкий, резкий и нервный. Я отложила работу: неужели Рэмиан вернулся раньше? Внизу явно шла какая-то возня, послышались мужские голоса и плач госпожи Смолл. Я вскочила с кресла и помчалась вниз, на ходу выплетая защитные заклинания, но они не понадобились.
Когда я, запыхавшись, вбежала в холл, то увидела топчущихся мужчин в синих форменных куртках Имперской Службы Безопасности, двое из которых держали бесчувственного полковника. Остальные наступали на рыдающую взахлеб экономку и что-то пытались ей объяснить. На груди полковника медленно расползалось темное пятно, заметное даже на фоне его синего камзола. На миг в глазах потемнело, но я, мысленно досчитав до десяти, взяла себя в руки и решительно направилась к мужчинам.
Оттеснив бесполезную сейчас госпожу Смолл, я требовательно спросила:
- На полковнике есть какие-нибудь целительские заклинания?
- Нет, - коротко ответил подошедший ко мне Штондт, которого я сразу не разглядела среди одинаково одетых мужчин.
Не тратя времени даром, я протягиваю руку, и с кончиков пальцев срываются обезболивающее и кровоостанавливающее заклинания. Это - основа основ, вдалбливаемая каждому целителю на скамье университета.
- Полковника отнести в его спальню, - командую я и поворачиваюсь к экономке, - а вы приготовьте горячей воды и бинты.
Дождавшись ее более-менее осмысленного взгляда, я спешу наверх вслед за стражниками, уже выполняющими мое распоряжение. Штондт чуть поотстал и, поравнявшись с ним, я начинаю задавать вопросы - только самые необходимые и важные.
- Как именно ранен полковник?
- Прямое попадание "карающего круга".
Я с трудом сдерживаю крик ужаса, рвущийся с губ. Это же одно из самых серьезных заклинаний в боевой магии! Как такое могло случиться с опытным полковником? Штондт будто бы слышит мои мысли и сбивчиво добавляет:
- Я ничего не могу рассказать о самой операции, но, когда это случилось, мы были неподалеку. Нортон говорил, что вы живете в его доме, вот я и решил...
- Вы сделали все верно, господин Штондт, - соглашаюсь я и, влетая в комнату полковника, коротко командую. - Все вон! Капитан, останьтесь.
Никаких возражений. Штондт послушно замирает и ждет дальнейших указаний.
- Помогите мне его раздеть.
Вдвоем мы быстро и ловко освобождаем полковника от камзола и рубашки. Рваная рана с обугленными краями, которую я видела сотни раз до этого, сегодня пугает меня до дрожи. Рэмиан не приходит в себя, я обновляю первичные заклинания и прошу капитана не спускать глаз с капитана, пока я схожу за своим целительским саквояжем.
К моменту моего возвращения в комнате уже стоит большой таз горячей воды, а госпожа Смолл держит в руках стопку чистых бинтов. Женщина бледна и напугана - помощник из нее никакой. Я благодарю и отпускаю ее. Она облегченно выдыхает и вылетает за дверь.
- Капитан Штондт, мне нужна ваша помощь.
- Что нужно? - с готовностью откликается он.
- Стойте рядом и будьте готовы к любой просьбе. Возможно, вам придется поделиться со мной энергией, - я объясняю все быстро, пока ополаскиваю руки специальным раствором.
Лечить раны, нанесенные магически, довольно трудно. Во-первых, нужно сначала обработать саму рану, остановить кровь, забинтовать, обезболить. Во-вторых, нужно устранить заклинание, ставшее причиной ранения. Опасность в том, что действовать надо очень быстро и именно в такой последовательности. Если взяться сперва за заклинание - пациент умрет от потери крови. Если промешкать с физической обработкой раны - заклинание въестся, как старое пятно, и уничтожить его можно будет с большим трудом.
Однако еще труднее лечить раны тому, кто заставляет твое сердце биться быстрее. Об этом в учебниках целительской магии почему-то не писали.
Все сомнения и волнения отброшены в сторону. Сейчас я - целительница, а уже потом страдающая женщина.
За годы практики мои движения приобрели уверенность и сноровку. Руки действуют сами по себе, и помощь капитана мне не требуется. В считанные минуты рана промыта, обезврежена и перевязана. Теперь самое трудное - вытянуть из полковника страшное заклинание. Здесь нет никакого антизаклинания и быть не может. Магия истинного света - внутри каждого целителя, ее можно только чувствовать.
Я закрываю глаза и позволяю белой магии выйти на поверхность кожи. Кончиками пальцев легонько прикасаюсь к груди Рэмиана. Вон оно, враждебное, засело внутри и хочет забрать моего полковника, но я не позволю. По крупице, по капле я тяну эту гниль, раздавливая ее в ладонях своей магией.
