Доминика из Долины оборотней (СИ) - Чекменёва Оксана (бесплатные книги полный формат .txt, .fb2) 📗
Рассматривая костюм, я услышала очень странный, словно бы сдавленный, голос Фрэнка:
– Думаю, тут ты вполне справишься сама. Я тебя снаружи подожду.
Бросив на него немного удивлённый взгляд, я замерла, словно кролик перед удавом. Потому что взгляд, которым смотрел на меня в данный момент Фрэнк, иначе как пылающим назвать было нельзя. Так же он смотрел на меня в тот раз, когда я поцеловала его грудь, но сейчас-то что я сделала? И тут он протянул мне маленькую вешалку, которую тоже вынул из чехла, на которой висел кружевной комплект, состоящий из трусиков и бюстгальтера.
Я почувствовала, как мои щеки становятся горячими, и быстро выхватила у него белье, скомкав в кулаке. Сердце заколотилось где-то в ушах, дыхание стало неровным. И дело было даже не в смущении. Я вдруг отчётливо поняла, что хочу, чтобы Фрэнк увидел меня в этом белье. И чтобы смотрел на меня именно таким взглядом.
В этот момент Фрэнк крепко зажмурился и несколько раз глубоко вздохнул. После чего направился к двери, избегая моего взгляда и бормоча на ходу:
– Только никуда не уходи, дождись меня, – после чего буквально выбежал за дверь.
Я не совсем поняла, что он имел в виду – куда я денусь-то? Но, в любом случае – скоро посадка, так что нужно поторопиться. Я переоделась – с брючками пришлось повозиться, о полной свободе движений оставалось пока только мечтать, но я справилась, – и осталась сидеть на месте, послушно дожидаясь Фрэнка и думая над тем, какой странный эффект произвело на нас обоих кружевное белье, явно купленное мамой Эрика без всякой задней мысли. Оно не было слишком откровенным, скорее довольно скромным, все «стратегические места» были прикрыты непрозрачными вставками. Но прежде у меня вообще ничего подобного не водилось – я носила простое хлопковое белье, удобное и практичное. Но я вдруг поняла, что теперь мне хочется всегда носить такое же красивое белье, потому что... Тут я покраснела от собственной мысли, но всё равно закончила её: потому что теперь мне было для кого его надевать.
Вновь возникло это желание – чтобы Фрэнк увидел меня в таком белье. И чтобы смотрел на меня так же, как только что, перед своим уходом. От этих мыслей сладко защемило «под ложечкой», в животе запорхали бабочки, а по телу разлилось приятное тепло.
В этот момент открылась дверь, и вновь появился Фрэнк, неся в руке одноразовый стаканчик с кровью. Беря его, я заметила, что он влажный снаружи, да и сам Фрэнк поблёскивает капельками влаги, словно небрежно вытерся после душа. Представив его в душе, я невольно задышала чаще. Надеюсь, он не заметит этого, или не догадается, что со мной происходит. Самой бы ещё это понять. Поднося стакан ко рту, я всё же не удержалась от вопроса:
– Почему ты мокрый?
– Я весь перемазался, – смущённо улыбнулся Фрэнк. – Нелегко было добыть эту кровь, в убежище хоть какие-то инструменты были. Так что пришлось быстренько помыться под краном – не хочу перепугать людей своим видом. А бумажными полотенцами особо не вытрешься.
Слушая его, я уже привычно выпила кровь, даже не задерживая дыхание. Конечно, не думаю, что полюблю этот «напиток», но, в принципе, ничего такого уж отвратительного в нём не было. Я вспомнила, как стошнило Эбби, и порадовалась, что сама с подобной проблемой не столкнулась.
Видимо, подумав о том же самом, Фрэнк задумчиво сказал:
– Интересно, и ты, и, как я понял, Томас, с первого же раза довольно спокойно выпили кровь, а вот людей поначалу всегда рвёт. Сейчас это, конечно, проблема решаемая, но до того, как изобрели переливание, жёнам моих родственников приходилось туго. Может, это как-то связано с тем, что вы с Томасом – не люди? Может, у вас желудки крепче?
– Желудки-то у нас крепче, однозначно. Но не думаю, что дело в этом. Ведь и люди постепенно привыкают. И их желудки тоже её принимают. Кровь же не яд. Думаю, дело в психологическом настрое.
Фрэнк забрал у меня опустевший стаканчик, зашвырнул в корзину для бумаг, стоящую в углу, взял меня на руки и понёс в салон. А я продолжала рассуждать:
– Вот смотри: Томас уже достаточно большой, чтобы осознавать в тот момент – он умирает. И когда Рэнди ему сказала, что её кровь его спасёт, он понял, что должен её выпить. Через «не могу». А я тоже, наглядно, на его примере, знала, что твоя кровь мне поможет. А взять Эбби, например. Какая у неё была мотивация?
– Ричард попросил.
– Да, он попросил, и она выпила. Но у неё не было достаточного повода удержать нечто психологически чуждое в желудке, преодолеть веками привитое табу. Она и не удержала. Я думаю, дело именно в этом – в мотивации.
– Ты права, девочка, – вступил в разговор Дэн. – Я тоже пришёл к подобному выводу. Конечно, хорошо, что сейчас можно делать нашим женщинам и детям переливание, но иногда это технически недоступно. Остаётся старый, проверенный веками способ. И в этом случае настрой, действительно, очень важен.
– Пристегните ремни, сейчас пойдём на посадку, – известил нас Винсент.
Посадка прошла так мягко, что ни дети, ни Рэнди с Кайлом не проснулись. Когда мы потянулись к выходу, Пирс, поднимая на руки Кайла, попросил:
– Эндрю, захвати из спальни его вещи, они ему ещё пригодятся.
Эндрю нырнул в спальню и тут же вынырнул обратно.
– Думаю, это тоже кое-кому пригодится, – с этими словами он подошёл к нам.
На его протянутой руке висела моя школьная сумка, а на огромной ладони стояла пара голубых босоножек.
– Ой, а я и не заметила! – воскликнула я, забирая у него вещи. – Наверное, это Эрик принёс мою сумку. Она осталась у него, когда меня забрали.
– Она стояла в шкафу, вместе с обувью. – Эндрю приподнял другую руку, с зажатой в ней парой ботинок. На его плече примостился чехол с одеждой для Кайла. – Неудивительно, что вы не заметили.
– Какое счастье, что моя сумка осталась у Эрика, – сказала я, прижимая её к груди и испытывая странное счастье от сознания того, что держу в руках что-то СВОЕ. – Он нёс её, когда меня срочно увели к директору. В ней мой телефон остался. Те «агенты» спрашивали меня, где он, а я соврала, что забыла телефон в машине. Им нужны были мои контакты. Ой! Они же ещё послали засаду в наш магазин! Хотели схватить моих родственников. Как хорошо, что они в Долине, мне страшно представить, что было бы с мамой, встреть они её. Она же уже старенькая, а вдруг бы у неё с сердцем плохо стало?
Меня аж передёрнуло от подобной возможности. Заметив это, Фрэнк успокаивающе поцеловал меня в висок и прошептал.
– Твои родители в полной безопасности. А с засадой в твоём доме, если она всё ещё там, разберётся Тайлер, брат Эрика. Хорошо, что ты про это вспомнила, им теперь тоже не избежать правосудия.
Говоря это, Фрэнк вынес меня из самолёта, на этот раз по трапу. Здесь нам уже не нужно было таиться – во-первых, этот аэропорт практически целиком был собственностью семьи, хотя об этом мало кто знал, и у нас здесь были большие послабления. А во-вторых – нам и не нужно было выходить в город, поскольку неподалёку нас уже ожидали два больших вертолёта, принадлежащих моему дяде Митчеллу. Он обожал эти винтокрылые машинки, у него был завод по их производству, а в собственном владении – с полдюжины вертолётов, разных размеров и модификаций, от здоровенного «грузового», до одноместной «игрушки». Если было нужно, эти машины были по первой же просьбе в распоряжении семьи, а дядя Митчелл и его старший сын Николас, унаследовавший от отца эту страсть, с удовольствием выступали пилотами. Как и в этот раз: достаточно было дяде Гейбу позвонить – и вот они, оба здесь.
Мы, цепочкой, направились к вертолётам, но в какой-то момент остановились. Дядя Митчелл выпрыгнул из кабины нам навстречу, а Адам повёл к нему итальянцев. Видимо, им всё заранее объяснили, потому что, насколько я поняла, Адам всего лишь познакомил их с дядей Митчеллом, потом произошло прощание – снова на итальянском! Я негромко застонала, уткнувшись в шею Фрэнка.
– Что случилось? – похоже, он был даже немного испуган.
