Мост (ЛП) - Андрижески Дж. С. (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Роль Ревика в её наслаждении была случайностью. Мелочью.
Он снова заплакал, осознав это, увидев это в её глазах, но продолжал, пока тоже не кончил; и он ни на секунду не прекращал попыток ощутить её во всем этом. Он пробивался внутрь неё, телом и светом, но с таким же успехом мог пытаться ухватить дым руками.
Он никогда не был столь голодным, столь абсолютно измученным лишением, бл*дь.
Это напоминало ему о плене у Териана, когда он силился почувствовать её, когда его тело медленно умирало от голода, когда он прижимался губами к влажному кафелю, пытаясь попить, приглушить жажду, которая как будто выжигала каждую клетку в его теле.
Тогда всё было недосягаемым, включая и её саму — вне досягаемости его света, его живота, его рта, его лёгких, сердца, пальцев.
Он так злился на неё — до сих пор он даже не считал возможным так злиться на неё, особенно после того, как они поженились в том ресторане в Центральном Парке.
Рациональная часть его разума понимала, насколько нелепо винить в этом её.
Более эмоциональная часть его ненавидела себя за то, что он её винит.
Ещё более эмоциональная часть его помнила, чем она угрожала в том подвальном помещении, что она швырнула ему в лицо, показав образы не только того, как она трахает Балидора, но также образы её с Врегом, и Джорагом, и даже со случайными незнакомцами.
И она не просто показала эти образы Ревику.
Она показала их всем, всей бл*дской комнате. Она соблазняла их, безжалостно швырнув страхи Ревика ему в лицо, позволив им увидеть структуры, которые Лао Ху поместили в её свет, когда Вой Пай сделала её наложницей; позволив им увидеть обещание в том, что на самом деле означали эти структуры.
Она позволила им увидеть её обнажённой.
Бл*дь, она побуждала их фантазировать об этом.
Он ненавидел её за это.
Он реально ненавидел её, бл*дь.
Та часть, которая винила её, отказывалась воспринимать это в другом ключе. Этой его части было плевать на то, каким иррациональным считали это другие части его разума. Этой его части было плевать на логику, сострадание или понимание. Этой его части было плевать, являлось ли случившееся с ней частью их судьбы, частью самого Смещения, частью разворачивающейся истории.
Она бросила его.
Бл*дь, она бросила его здесь… опять.
И хоть она бросила его, здесь осталось достаточно от неё самой, чтобы знать, как сделать ему больно, как угрожать ему, как заставить его чувствовать себя беспомощным… и использованным.
Выбросив это из головы сейчас, вместе с иррациональной злостью, сопровождавшей эти мысли, Ревик стиснул зубы, стараясь вновь достичь той чистой, абстрактной лёгкости линейного мышления. Однако его свет изменился в те несколько минут, что он поддался воспоминаниям. Он также ощущал реакции в своём свете — ещё одно предательство его света и менее сознательных участков его разума.
Он поёрзал на сиденье самолёта и заставил себя отвести взгляд от её лица, хоть и продолжил гладить её по волосам. Её боль нахлынула вместе с его болью, мучительно близкая в её свете, притягивающая его, томительно скользящая по его свету.
Он знал, что наверняка сделает это вновь.
Он трахнет её опять, если она его об этом попросит.
Чёрт, да он уже сделал это. Дважды. Один раз той же ночью.
Он проснулся в постели через несколько часов после того, как они заснули. Точнее, она разбудила его, взяв его в рот.
В тот раз он тоже не остановил её.
Он даже не пытался оказать сопротивление. Вместо этого он затерялся, пытаясь найти её свет под прикосновениями её губ и языка. К концу он начал умолять её, стискивая её волосы, пока слезы катились по его лицу. За это он тоже ненавидел себя, но потом он лишь поцеловал её, обвился вокруг неё всем телом и стал ласкать её голую кожу, пока она не начала засыпать в его объятиях.
Во второй раз она разбудила его за несколько часов до рассвета, захотев вайров.
Конечно, она не попросила этого прямым текстом.
Она никогда не просила его словами, потому что вообще не говорила с ним, даже в его голове. Вместо этого она притягивала его со спешкой и паникой в своём свете, бомбардируя его образами.
Конечно, он пошёл навстречу — как шёл ей навстречу каждый раз, когда она просила о вайрах. В конце концов, она не первый раз будила его по этому поводу. В отличие от неожиданного орального секса, разбудить его, чтобы попросить о дозе, было обыденным делом, бл*дь.
Но даже тогда он постарался подавить горечь от этой мысли.
Честно говоря, он вообще старался об этом не думать. Он был истощён, ментально и физически, когда надел вайр на её шею и активировал переключатель, чтобы эта штука скользнула в отверстие у основания её позвоночника. Вайры не случайно вставлялись в те же отверстия, что и ошейники сдерживания видящих, обхватывая и душа те же нервные окончания, кости и плоть.
Ревик наблюдал за её лицом, когда вайры начали производить эффект.
Он наблюдал, как она ускользала в ту менее замысловатую зону, как её глаза стекленели по-настоящему, когда она терялась в бело-золотом свете, наверняка возвращаясь к тому же чёртову океану, в котором он находил её всякий раз, когда искал её в Барьере.
Проблески чувств исходили от неё, когда она уходила, включая облегчение намного более сильное и интенсивное, чем всё то, что когда-либо вызывал в ней секс с ним.
Наблюдая за ней, Ревик ощутил, что вновь злится.
Он наблюдал, как она ловит кайф от вайров, и впервые испытал искушение присоединиться к ней. Он подумывал просто отправиться с ней туда, послать всё к черту и просто отключиться.
Конечно, это не единственная реакция, пронёсшаяся в его сознании.
Он также хотел содрать с неё вайр, встряхнуть её и наорать так, как сделал это, когда только пришёл в комнату. Он хотел сломать эту бл*дскую херовину и позволить ей паниковать из-за утраты. Он хотел разрушить то ощущение умиротворения, которое она чувствовала всякий раз, когда оставляла его позади — что угодно, лишь бы вывести её из этого обдолбанного удовлетворения, заставить её осознать, какую боль ему причинял тот факт, что в этой хрени она нуждалась сильнее, чем в нём.
Конечно, в итоге он ничего не сделал.
Он просто смотрел, как она уходит от него.
В итоге, без предупреждения и преамбул он тоже уснул обратно.
Когда он проснулся в следующий раз, она обвилась вокруг него, и на её лице всё ещё присутствовало безумно довольное выражение. Оно оставалось таким даже после того, как он убрал вайр. Она поцеловала его, и в этот раз в поцелуе было больше выражения привязанности, нежели боли.
Однако после того как она поцеловала его ещё несколько раз, боль вернулась.
В этот раз медленно, томительно, она снова соблазнила его, используя свои руки, губы и даже те структуры в его свете, пока он не потерял контроль.
Однако об этом он тоже не хотел думать.
Что бы они ни делали вместе, Ревик всё равно не чувствовал в этом её. Женщину, которую он хотел. Его жену. Он не видел её в этих бледно-зелёных глазах.
По правде говоря, когда она толкнула его в том подвальном тренажёрном зале с помощью телекинеза, он ощутил больше всего той Элли, которую он помнил.
Когда они наконец-то покинули комнату, снаружи двери стояли охранники.
Ревик едва взглянул на них, когда повёл Элли за руку вниз, дабы убедиться, что она поела, перед тем, как закончить приготовления и вывезти их всех в Нью-Йорк.
Он не мог смотреть в глаза другим.
Он заметил, что они как будто избегали его.
Кухня практически опустела к тому моменту, когда они вошли — с ними остался только Джон, и даже он не смотрел на них в упор дольше одной-двух секунд. Он говорил ни о чём, просто болтал, заполняя тишину. Ревик даже не трудился отвечать на большую часть его слов, но Элли молча наблюдала за Джоном с серьёзным, пусть и всё ещё слегка обдолбанным выражением в её бледно-зелёных глазах.
Ревик не знал, какую часть той ночи или утра почувствовали другие видящие.
