Упырёк (ЛП) - Лю Эдвина (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
— Что?
— Спроси-ка этих селян, тела-то нашли? Ну, этой девки похищенной и самого мага?
Тоби присел на корточки возле Гэри, посмотрел на обширное кровавое пятно.
— А вон там топор, — сказал он и показал на кучу сора. Топорище высовывалось всего-то на пядь, но пятна крови Тоби видел очень хорошо.
— Иди, иди. Спроси. Я ещё следов поищу.
Тобиас пошёл — идти далеко не пришлось, селяне уже тащили кувшин с молоком и каравай хлеба, и ещё корзину с чем-то, прикрытым белым полотенцем с зелёными глазками и зорьками. Вообще-то зорьки лучше вышивать розовым или оранжевым цветом, а глазки делать синие или чёрные. Но, видимо, у мастерицы остались лишь зелёные нитки для вышивки.
Вид у селян был до того серьёзный и суровый, что Тоби сразу же понял, чем их пронять.
— Дяденьки, — сказал он и сделал лицо, благодаря которому ему очень хорошо подавали в трактирах и деревнях, а в городах — куда как реже, — дяденьки, а скажите, до ветру туточки куда ходют?
Дяденьки переглянулись и усмехнулись в усы. Понятное дело, здоровенный детина, а за угол сходить не может без спросу. Совсем, видать, малоумный.
— Да там, за домом, будочка стоит, — ответил один, который всю дорогу жался на своей чалой поближе к фургону.
Тоби посмотрел на второго, тот показался, вроде бы, посуровее да посмелее. А может, и более сообразительный.
— Я туда боюсь ходить один-то, — сказал мальчик жалобно. — Вдруг эта умертвия там сидит?
Тут уж селяне прыснули со смеху.
— Давно у некроманта в учениках-то?
— Да не, дяденьки, недавно — дня три всего, — махнул рукой Тоби. — Скорей на побегушках, чем в учениках-то!
И сам улыбнулся — так, как будто благодарил за милостыню. На дорогах за такую улыбку он получал добавку — хлеб, пирожок или мелкую денежку. И никогда — затрещину или оплеуху!
— Проводите убогого, будьте добреньки, — Тоби снова встретился взглядом со вторым селянином.
— Зови меня Гируш, — сказал селянин. И руку протянул — мозолистую, крепкую. — Идём уж… убогий.
Тоби хвостиком шмыгнул за ним. Второй селянин потащил молоко и хлеб в избу. Проходя мимо кровавого пятна, Тобиас как бы невзначай запнулся. И искоса на Гируша глянул — тот изрядно побледнел.
— Ох ты, — сказал мальчик. — Кровищи-то. Это здесь, что ли, некроманта?..
Гэри стоял возле кучи мусора, рассматривая топор. И внимательно слушал.
— Здесь только кровь нашли, — ответил Гируш.
— Так а тело-то где? — решился Тоби спросить прямо. — Под кучей, что ли?
— Под мусором трупа нет, — сказал карлик. — Это я вам точно говорю, точно. Сюда только топор сунули.
— А голову-то, — напомнил селянин, — подкинули старосте. А вот тела-то так и не было нигде.
— Понят-но, — отчеканил Тобиас. — Я так учителю и скажу. Кто умертвие видел, дяденька Гируш?
— Сюда его пришлите, — распорядился карлик. — Пусть всё расскажет.
— И поподробней, — добавил Тобиас, глядя на засохшую кровь.
Гируш смотрел на Тоби с некоторым недоумением. Мальчик старательно осклабился. А вот за такую улыбку недолго и по шее получить. Но он находился под защитой карлика. Хоть и маленький — а взрослый и некромант.
Гируш посмотрел — и заторопился искать «свидетелей». Тоби же расспросил Гэри, как тот определяет — есть ли труп, нет ли. Всё ж таки у мертвецов никаких эмоций быть не должно. Ан нет, так называемые «остаточные эмоции», оказывается, сохраняются при покойнике ещё с неделю, а иногда и больше — это если дух действительно отлетел. А если держится поблизости — то и того проще!
Тобиас заинтересовался, переворошил вилами всю кучу мусора, ничего не нашёл, сметал обратно наспех и вернулся в дом.
Учитель Дард лежал на неразобранной постели, в одежде и ботинках, и вроде как спал. Тоби прислушался к эмоциям — учитель явно пребывал в дисфории, а это для дела очень плохо. Второй селянин уже куда-то убрался, видимо, чтобы не тревожить мага, и Тоби, вздыхая, удалился в кухоньку — очень уютную, надо сказать, — и принялся готовить обед. Вкусные запахи кого хочешь взбодрят! А от хорошей еды и эмоции пробуждаются что надо.
Свидетелей, видевших «умертвию», Гируш притащил нескоро. По крайней мере, Тоби успел и ватрушки испечь, и картошку сварить. Лук, к сожалению, оказался уже совсем негодный — вот тебе и «Луковое» село! Да и картошка совсем вялая и проросшая. Но Тоби это не огорчило — главное, что есть, из чего готовить. Припасы у местного некроманта то ли и сразу водились немудрящие да небогатые, то ли закончились за зиму, не понять. Сушёные грибы отправились отмокать в молоке, а потом были смешаны с жалкими остатками лука, поджаренными на сковороде, и толчёной варёной картошкой. Запахи от стряпни Тобиаса пошли такие, что и мёртвые бы встрепенулись… хотя ох, нет. Лучше пусть не трепещут.
Гэри сел за стол, потирая короткопалые руки, а Дард всё лежал спиной ко всему миру. Тоби позвал — учитель не откликнулся. Тогда ученик закрыл дверь в его комнату и накормил карлика. Потом поел сам — стоя у окна, чтобы не пропустить ничего интересного. Но там уже совсем стемнело. Пахло весенними сквозняками, сырой землёй и — слабо совсем — тянуло дымом. Как будто не просто мусор жгли или траву на полях, а такой… словно мясо на углях жарили.
Учитель Дард вышел из комнаты, почёсывая голову — волосы торчали светло-русыми лохмами во все стороны. А глаза-то вовсе не заспанные, а злые, серо-жёлтые. И на поясе, в новеньких ножнах, меч.
— Ну и что? — спросил он у Тоби. — Пойдёшь со мной умертвие ловить?
И вот тут-то как раз и постучали в дверь. Тоби скользнул через кухню — открывать. Гируш привёл двоих — женщину, наверное, пожилую — Тобиас не умел разбираться в возрасте — и совсем дряхлого дедулю.
— Вот они вот видели умертвию, — сказал Гируш, глядя только на Тобиаса. Мальчик пожал плечами и кивнул на учителя Дарда.
Селяне как по команде повернулись к нему. Худощавый невысокий некромант, ещё, пожалуй, слишком молодой, чтобы умирать — по-любому гораздо моложе седовласого карлика! — не вызывал у них должного трепета. Дард, как и Тоби, выглядел как «свой» — не убелённый сединами, не играющий мускулами, не величественный и даже не богато одетый.
— Так какое оно, умертвие? — спросил учитель Сарвен.
Тоби видел то, чего не могли видеть селяне — видел и силу, и надлом, и накопившуюся энергию.
— Так это… вот ежели рыбу поймаешь, — начал старик, — она ж такая вся — мясная, жирная! Так?
Все закивали, но Дард стоял, скрестив руки, и ждал.
— А вот высушишь её — и будет она худая, тощая, так что иной раз и укусить нечего. Вот такой он и был.
Тобиас помимо воли представил себе сплющенный с боков, покрытый налётом соли труп. То ли содрогаться, то ли смеяться — неясно. На всякий случай Тоби повернулся к плите и открыл крышку горшка, якобы проверяя, как там остатки варёной картошки.
— Вот вы в храме Снов Благовещих бывали, эн некромант? — спросила широколицая селянка.
Дард коротко рассмеялся. Тут уж Тоби тоже усмехнулся. Кто ж грязного некроманта-то в храм пустит? А уж тем более — в столичный, да ещё — к нетленному телу святого, о котором истинно верующие всегда с придыханием и восторгом рассказывали, сидя за чашечкой горячего кофе в ресторане «Заоблачном» в далёком Рандеворсе… А! Нетленный!
— То есть он выглядел как Нетленный? — спросил Тобиас живо. — Этот, как его… пророк Инганнушан!
— Вылитый Нетленный, только без головы, — охотно подсказала свидетельница. — Сморщенный весь, высушенный. Верно Алсан сказал — высох, точно рыба вяленая. Точней не скажешь.
— Я полагаю, тела мы не найдём, — сказал карлик Гэри, спрыгивая со стула. — Хороните одну только голову, люди добрые.
Дард медленно кивнул. У него на лице читались и тоска, и уныние, и даже страх. Тоби поёжился.
Плохо, очень плохо. Пожалуй что, умертвие это — то самое, с которым предстояло сразиться учителю.
— Каков собой был этот ваш некромант? — спросил Тоби безнадёжно.
— Крепок да широк в плечах, — охотно ответила селянка. — Лет, наверное, тридцати или поболее. Дрова любил колоть, деревья рубил — нравилось ему, значит, топором-то работать… А на кулаках дрался так, что с одного удара дух вон.
