Ветер Безлюдья (СИ) - Татьмянина Ксения (лучшие книги .txt) 📗
— Вдвоем им будет веселее расти. Твоя вазочка.
— Спасибо. А откуда «Дюон»?
— Из буфета.
— Нет, откуда его достали, он же… редкий?
— Взяли со склада, как всегда.
— При кафе есть склад? Такое небольшое здание и без пристроек. А на складе оказываются именно те продукты, которые нужны или случайный набор?
— У нас есть не склад, а дверь на склад, — Виктор сел напротив и хитро подмигнул, — составляются списки, и каждый раз дверь выводит на какой-нибудь продуктовый склад в мегаполисе. Мы берем минимум и только то, что необходимо для жизни. Главное, чтобы она не захлопнулась, пока дворовые внутри. Вот я так забирался в городскую библиотеку, а закладка в щели съезжала, и все — выбирайся и добирайся до трущоб и ближайшего хода как хочешь.
Много ли во мне было наивной простоты? Или да, или я не хотела об этом по-настоящему думать. Почти все здесь из движимого и материального, бралось из большого Сиверска. Еда, энергия, материалы, одежда, даже вода и канализация немыслимым образом встроены в мегаполис. Три миллиона… Дворовые — капля в море, никто и не заметит, где отщипнули кусочек. Но я уставилась на бутылку минералки и на свое лакомство, подумав, что за ним стоит огромная цепочка людей — от тех, кто вырастил клубнику и корову, тех кто собрал и подоил, кто привез и изготовил, упаковал, доставил до магазина… настоящими деньгами заплатят работники склада, где нашли недостачу товара. Не три миллиона, а один или даже пусть десять человек. А их кто-то предупреждал, что они станут добровольно-принудительными спонсорами этого кафе?
Сколько я успела съесть здесь и у родителей Виктора? Кому прилетит за воровство ящика дорогого «Дюона»? Мне сейчас приходилось туго с деньгами, и я чувствовала всякий раз, приходя в магазин и расплачиваясь, как я покупаю чужой труд по цене своего труда… а тут — даром. Кажется, будто даром. Почему я столько времени не спрашивала Виктора о таком? Нравилась свобода брать, что хочу бесплатно?
— Ты чего погрустнела, Эльса?
Я посмотрела в ясное лицо Виктора, в его темно-карие глаза, и улыбнулась:
— Жалею, что не смогу взять двоих щенят.
Умалчивание всего, что я на самом деле думала, во Дворах нарастало как снежный ком. Я чувствовала, что все больше притворяюсь. Мне трудно говорить этим добрым людям твердое «нет». Я хотела, чтобы меня сюда по-прежнему пускали и не выгоняли, я старалась понравится, быть хорошей. А превратилась в лгунью.
Не могу
Когда вернулась домой, у меня оставалось еще три часа на работу, а после я должна была ехать к папе. Совместный обед с мамой и мной он пропустил, так что попросил приехать сегодня на ужин к нему. Хотел обсудить что-то по сданному материалу и просил помочь с уборкой в библиотечном углу. «У меня спина. А пылью дышать уже не могу».
По графику я сегодня должна была сделать много, но переместилась со вчера встреча в Печатнике, отняло время и общение с Виктором. Весь сегодняшний объем нужно впихнуть в эти три часа, и в вечер-ночь, как вернусь от папы. Дома переоделась в рабочее платье, поставила таймер, отключила оповещения, настроилась на продуктивную работу… и не смогла. Не настроилась. У меня в мыслях строкой бежало одно: «Как можно сейчас заниматься всем этим?!»
Горы рутины. Никому не нужные статейки на сайт, который никто не читает практически. И платят — мелочь. Ради отца переламываю себя, получая в награду его спокойное сердце и нервы. Он считает, что это старт. А когда поднаторею, мне будут прилично платить за статью — настоящую профессию не потерять никогда!
Какой силой воли я могла включить свой мозг на эту работу, когда были свежи в памяти сумасшедшие переходы с Кариной? Этоновое слово «Мосты»? Карта, вспыхнувшая черными бусинами на слово «Безлюдье» — а это огромная загадка, почему так? Ответы от Андрея и Тамерлана. Старинные пустые конверты в рюкзаке. Притоны в трущобах и настоящие преступники, что могут тебя подловить. Вот если все, что происходит со мной, охватить одним разом, одной недоуменной фразой, то я спрошу — где я, а где вот это вот все? Я живу в ином мире, где есть место чудесам и ужасам, я на три месяца потонула в болоте обыденности, чтобы вынырнуть обратно! Как можно заниматься заурядным, бытовым, скучным при всем при этом? Как?
Я пялилась в монитор компьютера и чувствовала всей кожей, каждой клеточкой, как я не хочу заниматься этими статьями!
В роликах — было мое вдохновение. Это тоже работа, но именно я сама привносила в нее творческую искру, я наслаждалась созданием, собиранием чужой мечты из видео и фотографий реальной жизни. Я получала огромное удовольствие от того, что за несколько минут ролика вырывала простого человека из этого самого болота обыденности и окунала в сказку. Посмотри же на мир моими глазами! Живи в сказке! Дыши ею! Но только не вся прочая рутина!
Переодевшись в домашнее, я легла на диван, накрылась тонким пледом и выбрала из большой аудиотеки «Маленького Принца».
Бусик
Папа зарылся в трехтомной энциклопедии которая была издана в шестидесятом году прошлого века. Едва мне открыл, как вернулся в кресло, взял книгу и серьезно произнес:
— Этого нет нигде. То, что публикуют в сети сейчас иногда просто смешно! Как раньше подходили к делу, и как сейчас, почитай?
— Почитай ты мне, а я займусь твоим ужином.
Я разулась, скинула рюкзак с купленными продуктами, и стала готовить. Пыталась вникнуть в то, что слышала, поддакивала, уточняла и изображала искреннюю заинтересованность, которой не было.
— А что пишут здесь — сравни! — И еще пара абзацев из другого тома. — Это ценнейший книги. Когда меня не станет, я завещаю их тебе, и не вздумай продавать, ты заглянешь на эти страницы и оценишь уникальность.
— Петрушку в салат резать?
— Режь… Ты меня слушала?
— Слушала, только не люблю, когда ты говоришь о смерти.
— К такому всегда надо быть готовой, дочка. Я всегда о ней помню и хочу успеть как можно больше. Кстати… — он поднялся, взял планшет, и подошел к кухонной стойке. — Пока твои уши свободны, я бы хотел разобраться с твоей статьей. Здесь меньше ошибок, чем раньше, учишься, молодец, но вот, что бросается в глаза…
Как же отец был увлечен своим делом, и писал хорошо, что приобщить меня к тому же было его страстью. Он так давно мечтал об этом, столько вкладывал сил — оплатил мне и образование, и недавние курсы, и нашел лояльного заказчика под мои еще зеленые статьи. На меня довлело все — и чувство умиления, и чувство благодарности, и чувство вины. Но теперь, кроме этих статей, ничего не стало — ни игр в рендзю, ни его викторин, ни обсуждения книг.
Как можно после всех жертв со стороны папы и мамы, заявить — «не хочу»? Как можно отказать близкому, если просят «сделай это ради меня»?
— Все, я устал, я в кресло. Позавчера дождь, сегодня сыро — спина прямо стреляет!
— Ты выходил?
— Нет, я последний раз поднимался в оранжерею, когда солнце было.
— Давай массаж закажем, приедет специалист, разомнет спину.
— Нет, не нужно. Еще деньги тратить.
— Тогда пройди обследование — если намечается грыжа, потом еще хуже будет.
— Какая же ты зануда, Эльса, стоит с тобой поделиться, как ты начинаешь опять…
— Если болит, нужно действовать, а не жаловаться каждый день, так и не решая проблему.
Папа ушел, демонстративно замолчал и стал про себя перечитывать текст на планшете. Пока тушились овощи и освободились двадцать минут, я решила сделать часть уборки — намочила тряпку и полезла к верхним полкам стеллажа. Многие книги я знала, — некоторые читала потому что сама хотела, некоторые потому, что было нужно. Едва я сунулась туда, в папин библиотечный угол, как вместе с запахом пыли, обложек и плотных листов я вдохнула и запах старого дома. Все полихаусы, сколько я в них бывала, — отличались одним: кондиционированным воздухом и гипоалергенными материалами в отделке. И во всех видах пластика и синтетики запахи не зарождались и не задерживались.
