Право на выбор (СИ) - Михеева Рина "Пушися" (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Никто не думает о нем, и он не думает ни о ком. Отца и братьев не спасти — в глубине души он понимал это. Никого у него не осталось, никого и ничего. Только он сам. Один. Сколько бы ни было подружек на одну ночь или на целый сезон, — он один. Тоска по теплу, полученному и отданному, еще жила в душе, угасая постепенно. Сердце обрастало броней.
Даже ребенок, которого должна была зачать Полина по воле Леяны и Отступника, не беспокоил. Почти не беспокоил. Да, мелькнула мысль, что это ведь будет и его ребенок. Но нет. Он — это он. Один. Весь остальной мир — чужой. Все чужие. Что ему до какого-то ребенка. Сколько уже погубленных жизней вокруг. Он не может ничего сделать. Только пытаться уцелеть самому.
Вот кем он стал. Равнодушным ко всему и ко всем. Выжить любой ценой. А зачем? Разве это жизнь… Разве стоит за такую жизнь держаться? Он не верил, что есть те, кто думают не только о себе, считал, что лишь лицемеры делают вид, что им есть дело до других. Ну и еще семейная привязанность, да. И то не всегда. Вот кем он стал…
Как больно видеть себя со стороны, как больно… Все его прошлое, все чувства и мысли, все, из чего состоял он и чем он жил, все горело и корчилось, боль разрывала изнутри и выжигала нутро, ослепляющая боль, яростная и… очищающая.
Неужели вот так сгорит все? Ничего не останется… Он сгорит… В нем нет жизни, только какая-то шелуха, мусор, страх, пустота, жалость к себе и — ничего больше?
Пламя опадало, оставляя свободу и чистоту. Мир не такой, люди — не такие. Не все. Есть и любовь, и сострадание, и даже самопожертвование. И он сам — не такой. Больше не такой.
Из-под прогоревшей шелухи вдруг показалось что-то важное, что-то нужное, лежавшее на дне памяти, на дне души. Любовь родителей друг к другу, к нему, к братьям, забота братьев, и еще… Тирини.
Она тоже любила его, он знал. Вместе росли, вместе играли. Первый поцелуй — неуклюжий, робкий, чистый. Прикосновение не столько тела, сколько души — тоже с ней. А больше ничего не было, ни тогда, ни после. Все-таки на это хватило угасающего света в его душе — сберечь то чистое и прекрасное, что зарождалось между ними да так и не расцвело. Даже он понимал, что с ней нельзя так, как с другими, она не для того, чтобы забыться, не на одну ночь, не на один сезон. Такая, как она, или навсегда, или никак.
Сейчас вдруг понял, что среди тех, с кем "забывался", наверное, тоже были такие, — настоящие. Точно были. Только он смотрел на них глазами себялюбца, которому плевать на всех, а не глазами любви. Ведь когда-то были они у него — глаза любви… Едва начали открываться и закрылись снова. Но память о Тирини осталась.
Он слышал потом, что она так и не вышла замуж. Подумал еще: неужели до сих пор ждет и любит его? И тогда эта мысль польстила, хотя и жаль ее было, но все же — польстила… Новая вспышка боли. Какой же сволочью он стал. Неужели и правда — она все еще любит его… Тирини… Большие искристые глаза, тонкие руки, чуть печальная улыбка…
Ослепляющая боль взорвалась в груди и растаяла. Остался свет, тепло, надежда, память… О матери, отце, братьях, о Тирини. Жива ли она? Может быть, все же вышла замуж. Только бы была жива… Он отыщет ее. И сделает все, чтобы помочь ей. И если для этого нужно будет снова исчезнуть из ее жизни, исчезнет. Только бы у нее все было хорошо.
Сай открыл глаза, мимолетно удивившись тому, что они были закрыты, ведь успел увидеть так много… Поднялся. Было очень тихо. Верен, Полина, фея — все смотрели на него огромными испуганными глазами. Да, даже Верен.
Кажется, он кричал… Или нет? Не важно. Он только теперь понял, что чуть не умер. И еще, что совершенно не помнит, как погрузил руки в Живое Пламя.
Сай медленно растянул губы в ухмылке.
— А вот это выражение лица я запомню, — доверительно сказал он Верену. — Ради того, чтобы увидеть, как ты за меня волнуешься… стоило пройти через это.
— Только ради этого? — Верен, моментально вернув себе обычную невозмутимость, приподнял бровь.
— Не только, — кивнул Сай, думая о своем.
Он почти забыл, ради чего, собственно, все затевалось. И остальные, похоже, тоже забыли. Им напомнил об этом хлынувший сверху поток слепящего света и силы, закрутивший их всех и швырнувший куда-то через ревущее, сминаемое, как снег под пятой гиганта, пространство.
ГЛАВА 41. Счастливая долина
Долина купалась в солнечном свете и птичьих трелях. Легкомысленные белые облачка заигрывали с неприступными и суровыми горными вершинами, погруженными в созерцание небесной сини. С другого края долина перетекала в волны изумрудных холмов.
Безмятежная, мирная, с пасущимися стадами, заплатками полей, прихотливо разбросанными пятнами садов и россыпями разноцветных игрушечных домиков.
Полина, Фая, Верен и Сай несколько минут любовались этой пасторальной картиной, постепенно приходя в себя после того, как их подхватило нечто вроде ревущей воронки в святилище Лориша и зашвырнуло сюда. Хорошо еще, что земля была не слишком жесткой, а трава — густой. И камней на месте "приземления" не оказалось.
— И что теперь? — озвучил общее недоумение Сай. — Не то чтобы я жаловался… Здесь, по крайней мере, не видно подвесных мостов. Однако…
Тут до них донеслись голоса, раздававшиеся за ближайшими вишневыми деревьями. Дальше, скорее всего, находился дом, но его не было видно за пышно разросшимся садом.
— Тетушка Нея, я сам видел. Прямо с неба упали, — звонкий мальчишеский голос заставил всех вздрогнуть.
— Нет, не с неба. Не с неба, — заспорила девочка. — Они вывалились из воздуха.
— Ну а в небе тебе что, воздуха нет, что ли? Из воздуха. И с неба.
— Не с неба. Они… ниже вывалились.
— Ну-ка, хватит спорить, — возмущение в голосе приближающейся тетушки Неи было совершенно несерьезным, в голосе слышалась улыбка, но дети, тем не менее, примолкли.
Скоро показалась и сама обладательница улыбчивого голоса. И при взгляде на нее тоже хотелось улыбаться.
— Давненько нас не навещали, — рыжеволосая женщина с зелеными глазами, в которых плясали золотистые искры, совершенно не была похожа на тетушку, да и лет ей было, по виду, едва ли за тридцать. Она с одобрением и интересом смотрела на поднимавшихся с земли "пришельцев".
— Живем уединенно. Власти о нас не помнят, торговцы — путей не находят. Тихо живем, хорошо, всего в достатке. Только гостей и не хватает. Проходите, гости дорогие, угощу, чем Тена послала. И отдохнуть вам не помешает. А вы бегите, — делано нахмурилась она, повернувшись к детям. — Вишни-то набрали? Вот и несите домой. Варенье само себя не сварит. Тася вас уж потеряла, наверное. Бегите-бегите, нечего так жалостно смотреть. Я вам потом все расскажу, — прибавила она громким шепотом и подмигнула.
Дети повздыхали, кося любопытными глазами на незнакомцев, но смирились и убежали — слишком быстро, наверняка рассчитывали скоро вернуться.
Полина, Верен и Сай поздоровались с женщиной, назвали себя и замерли, глядя на нее выжидательно. Она же смотрела на них с лукавым недоумением.
— Ну а меня Нея зовут, вы слышали уже. Да пойдемте в дом, чего тут стоять.
И женщина повела их в дом, по пути показывая сад, болтая то о погоде, то о соседях, то о том, как хорошо в этом году уродилась вишня, и какое чудесное варенье из нее умеет варить соседка Тася — совсем не такое, как у всех, совсем особенное, потому что добавляет в него травы и другие ягоды и, наверное, еще что-то добавляет, а что именно и как смешать, никому не говорит.
Дом действительно скрывался за садом — в два этажа, но такой широкий, что казался приземистым, однако это его не портило, он был приветливым и уютным, как и все здесь. Верен, прищурившись, засмотрелся на странную плоскую крышу.
— Зимой, должно быть, все время снег с нее счищать приходится, — спросил он с невинным видом.
— А как же, — будто бы обрадовалась вопросу Нея. — Приходится. Да нам не трудно.
Верен удовлетворенно кивнул, будто услышал в этом ответе больше, чем было сказано.
