Право на выбор (СИ) - Михеева Рина "Пушися" (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
— Неужели это… — прошептала фея.
— Да, — кивнул Верен. — Легендарные сокровища, не созданные никем из смертных. Никто не знает, откуда они в нашем мире. На ладони Лоаны — Семя Жизни. А у Лориша — Раковина Вечности. Из нее по капле вытекает то, что когда-то назвали Первоосновой. Это воплощенное Небытие. Немыслимая в мире смертных субстанция. Содержимого этого бассейна достаточно, чтобы… растворить в Небытии весь наш мир. А может, и не только его. Но пока соблюдается равновесие — все в порядке. Эти цветы-бабочки — это жизнь. Каждый цветок — целый мир. Ну, вернее, это их отражение в нашем мире или что-то в этом роде. Точно не знает никто. И эти цветы испаряют содержимое бассейна. Сколько капель падает вниз, столько же и испаряется.
— Иногда капля не падает вниз, а парит в воздухе. Такие капли собирают шаманки. Из одной-единственной капли получается Печать Лориша. И точно такую же каплю растворяют в большой чаше Живой Воды из источника Лоаны, чтобы получить Воду Забвения. Она стоит в святилище Лориша — том, что в клане воронов. А это… его посещают немногие… Я надеялся, что мы обойдемся тем — малым святилищем. — Верен вздохнул.
— Не обошлись… — Сай почесал в затылке. — Ну и где же это… Священное или как там его… Живое Пламя, встречи с которым я столь давно и нетерпеливо ждал?
Верен и Полина уставились на енота с совершенно одинаковым удивлением.
Сай усмехнулся.
— Ну да, я же не настолько тупой, чтобы не понять, куда клонила Хранительница. Она ясно сказала, что вам нельзя его касаться. А нас там было трое. Извини, — Сай подмигнул Фае, — феи не в счет.
— Так ты с самого начала решил, что речь о тебе? И поэтому не хотел с нами расставаться? — потрясенно спросил Верен.
— Ну… — Сай опустил голову. — Я же пытался тебе объяснить причины. И был честен. Откровенно говоря, мне совершенно не хотелось совать руки в огонь, даже если это Пламя Жизни. Подозреваю, что приятного в этом мало, особенно для такого… ну… для такого, как я, в общем. Я старался об этом не думать, ну и… надеялся, что обойдется. Хотя, конечно, глупо было на это рассчитывать.
— А с другой стороны, не хотелось бы, чтобы все провалилось из-за того, что я струсил. С этим ведь придется как-то жить… Думаю, это будет совсем не весело. Да и в моей коллекции приключений недостает как раз чего-то в этом роде. После знакомства с вами моя жизнь прямо-таки заиграла яркими красками. Я уже тонул, видел единорога и нага, шмякнулся на морду мраку, ездил на медведе и норенге, почти что присутствовал при родах, болтался над пропастью на спине у ворона… В общем, — он резко выдохнул, — покажите, куда тут сунуть руки. А то чего-то я не понял… Приговоренный явился, а палача не видать.
— Живое Пламя не палач, — возмутилась Фая.
— Ну извините за непочтительность, — фыркнул енот. — Это у меня от нервов.
— Эти цветы-миры-бабочки-неизвестно что — это и есть Живое Пламя. Пламя Жизни.
Верен подошел ближе, остальные последовали за ним, хотя подходить было страшновато. И не только после разъяснений ворона, они и сами ощущали невероятную мощь, спящую здесь, притяжение Небытия, восторг от созерцания цветов — миров из Живого Пламени. И всего этого — и притяжения, и восторга — было так много… Слишком много для смертных созданий.
ГЛАВА 40. Живое Пламя. Фая и Сай
Верен опустился на колени рядом с бассейном, Сай и Полина последовали его примеру. Фея замерла у Поли на плече, сжалась, чувствуя почти непреодолимое желание нырнуть в эту манящую черноту. Для души без тела притяжение было слишком сильным. Она затрепетала, поднялась в воздух и медленно поплыла вперед.
— Фаюшка? — растерянно окликнула ее Полина. — Ты куда?
Фея на миг остановилась, но тут же двинулась дальше — вперед и ниже… ниже… какая прекрасная темнота… какая зовущая, умиротворяющая… Раствориться в ней… Покой… тишина… Незыблемая тишина, незыблемый покой… Над темной гладью мелькают картины прежней жизни… Она не хочет их видеть. Не хочет этого помнить. Погрузиться в темноту… тишину… покой.
— Фая, — крикнула Полина, сообразив, что с феей явно что-то не так.
Верен протянул руку вперед.
— Вернись. Повелеваю тебе. Лориш подарил тебе возможность задержаться в этом мире. Не смей отказываться от его дара. Вернись.
Фея замерла, а потом резко метнулась назад, мерцание ее дрожало, крылья тряслись, мелькая в воздухе так часто, что сливались в одно непрерывное мельтешение. Потрясенное выражение голубых глаз и волны чего-то, более всего похожего на ужас.
— Я… я… Я чудовище… — последнее слово она прошептала так тихо, что никто не услышал.
— Успокойся, Фаюшка. Давай-ка отойдем немного. Мне здесь тоже не по себе. Нам тут не место… Никому из смертных тут не место. Теперь понятно, почему сюда почти невозможно попасть.
Фея замолчала, опустившись на плечо Полины, прильнув к ее щеке, но продолжала дрожать. Полина отошла от бассейна. Теперь там остались Верен и Сай.
— Ну что, — спросил Верен, — ты и правда готов?
Сай резко кивнул.
— Ты лучше не переспрашивай. Я совершенно не готов. И очень хочу сбежать. Но бежать-то тут и некуда, — он криво усмехнулся. — Что нужно сделать?
— Думаю, если ты потянешься к ближайшему цветку… Мысленно для начала. Ну а потом и руки к нему протянешь. Скорее всего, он сам к тебе приплывет. Только не касайся… воды.
— Да уж понял, — Сай тяжело вздохнул. — Ну, не поминайте лихом.
— Да ты себя не хорони. Это не смертельно. Полина вон…
— Ага. Твоя Полина практически святая. И то ей было больно, наверное. Было ведь?
Верен отвел глаза.
— Да и шаманка, может, помогала. Ладно. Деваться теперь уже некуда, — Сай снова вздохнул и осторожно протянул руку в сторону ближайшего цветка, медленно и величественно проплывавшего мимо, наполненного нежным свечением, проступающим через молочно-прозрачные лепестки, окутанного трепетным сиянием.
Цветок на секунду замер, словно задумался, качнулся слегка и поплыл к Саю. Прозрачные лепестки, состоящие из мягкого белого свечения, раскрывались, росли, наливались яркостью и силой. И вот уже не цветок, а живое пламя взметнулось над неподвижной темной гладью.
Танец пламени, завораживающий и опасный, все быстрее мелькают лепестки-языки белого огня, все выше поднимаются, пылают все жарче. Лицо Сая побелело от напряжения, он смотрел в этот белый огонь и видел в нем всю свою жизнь…
Любовь близких, беззаботное детство, хотя уже тогда витала над ним, над его семьей и всем кланом темная тень, опасность, немилость княгини… Но пока он, еще ребенок, не понимал всей серьезности угрозы, верил в то, что жизнь безопасна и полна радости, увлекательных приключений и интересных открытий.
Мать любила его какой-то отчаянной любовью, в которой страх был преобладающим оттенком чувства. Страх потерять, не уберечь, страх перед сильными, перед Леяной, потом и перед Отступником, о котором шептались тайком. И Сай невольно пропитывался этим страхом, а вместе с ним и чувством собственной исключительности. Мир был опасен, но он должен жить, сохранить себя, уберечь.
Еноты одни против всех остальных во враждебном мире, где никто не поможет, никто не заступится. Он один против всех — каждый сам за себя. Душа его тосковала, рвалась куда-то прочь от того темного, что тяготело над ними, не желала одиночества, но с годами тоска притупилась, одиночество стало привычным, собственные интересы, выживание стало главным.
Несправедливость княгини, она не выносит енотов, сородичи один за другим исчезают — кто просто пропал, кто погиб, кого забрали на тяжелые работы, некоторые успели бежать. От непосильного труда погибла мать, и ее последнее напутствие: береги себя.
Он берег. Делал все, чтобы выжить. Княгине нравилась его покорность, забавляла ее. Она заставляла соблазнять тех, кто был ей зачем-то нужен, или тех, кого хотела ударить побольнее. Заставляла выведывать секреты, шпионить… Мерзко. Как мерзко. Больно вспоминать об этом. И о том, как он сам спешил забыться то в одних объятиях, то в других. Не думая, что причиняет боль, используя этих девушек и женщин. Ему было все равно.
