Случайные люди (СИ) - Кузнецова (Маркова) Агния Александровна (книги бесплатно читать без TXT) 📗
— Боги? Судьба?
Мастер склонил голову набок, волосы свесились к плечу.
— К несчастью, не могу сказать наверное. Здесь пригодился бы пастор, они легко толкуют любую случайность как волю Четверых.
Я потерла лоб. В голове было тяжело, как когда едешь после работы домой так поздно, что уже рано.
— А вы сможете произнести заклинание так, чтобы побочные эффекты были… не очень разрушительны?
Мастер поднял на меня глаза и долго глядел испытующе, словно искал, где у меня на лице кончается макияж и начинается своя кожа.
— Смогу, — сказал он. — Если там сохранилось достаточно. Вы этого желаете, леди?
— Д-да, — сказала я вполовину наугад. — Наверное. Если не останется другого выбора.
— Вот как.
Тон его был разочарованный. Я что, должна была бежать и спасать орочий народ, от которого видела пока только страх и реальную возможность лечь на травку по кускам?
— Что не так?
— Все великолепно, леди. Просто занимательно получается. Я думал о вас иначе.
— В каком смысле? — спросила я, чувствуя, что раздражаюсь. Не нравится — скажи прямо! Можно подумать, я великий стратег и тактик, чтобы тут же принимать верные решения.
— Вам совсем не жаль девчонку?
— Девчонку?.. А, Поллу… а что такое?
Мастер зажег на кончике пальца искру, начертил в воздухе загогулину.
— Звено заклинания. Ее разорвет на куски.
Эльф орал, письмена на нем горели. Значит, вот так это и происходит?..
— Это все меняет, — сказала я тихо.
— Неужели, леди? Что значит одна не самая важная жизнь в вопросе государственных судеб?
— Нет жизней важных и нет, — сказала я зло. Ну королева!.. — Что за уродская идея? Все важны одинаково. И если вот так вот бросаться…
Мастер поглядывал на меня с интересом, и я вдруг поняла, как он похож на Китну, когда она садилась с размаху на меховую попу и глядела, как бабушка режет отварную курицу. Не мяукала, не клянчила, а просто глядела пристально глазами-кабошонами.
Я почувствовала, что сил у меня нет совсем. Поднялась кое-как.
— Королева попросила меня убедиться, что вы сделаете все, что она вам скажет.
Мастер откинулся на своем сидении, переложил ноги. Молчал. Я сказала негромко:
— Вы зря думаете, что этот ваш Мастер-распорядитель вас обделил. Выходит, вы ему были ближе и важнее, чем родная дочь.
У Мастера с лица тут же сползло всякое спокойное выражение, рот повело, он мотнул головой и отвернулся.
— С вами забавно, — сказала я. Одернула платье. — Полное ощущение кухни. Там, откуда я, есть обычай собираться на кухне и рассуждать о политике, судьбе своего народа и чужих, всяких таких высоких вещах, на которые мы никак не можем повлиять.
— Проблема в том, что до определенной степени — можем, — сказал Мастер сипло, прижал ладонь ко рту, откашлялся. Острые его плечи вздрогнули под камзолом.
Проблема в том, что на моем месте должен быть кто-то другой, подумала я. Кого угодно ведь могло засосать, кого угодно мог позвать Лес (или что там говорила утоплая волшебница?), и кто угодно был бы лучше меня, и справился бы лучше. Проблема в том, что я — это все, что есть. Жизнь, наверное, про это — лепить лучшее из того, что есть.
Знать бы еще, что — лучшее.
Тут лес. Темно и ничего не ясно. Так и везде, так и дома. Я знаю то, что происходит вокруг, с чужих слов, а всякая сторона гнет правду так и сяк — себе на выгоду. И никому не получается верить — и своим, и чужим, потому что свои и чужие из одного теста. И вот я посреди этого, слепая и глухая, как в чаще, пытаюсь сделать хоть что-то правильно. Чаще всего мои решения ничего не значат.
Иногда — они меняют все на свете.
От этого страшно и хочется пойти спать, а утром будь что будет, и пусть решают все остальные. Местные. Они, в конце концов, разбираются в этом мире поболее моего.
Мастер сидел неподвижно, все так же прижав руку ко рту. Я положила ладонь ему на макушку, погладила, опять вспомнила Китну.
— Пойдемте спать?
Мастер помотал головой, волосы защекотали мне ладонь. Я кивнула, хотя он не увидел, и пошла к деревьям, еле волоча ноги. Такое чувство, что не языком чесала, а таскала в баню воду.
Полла, приподняв одну из юбок, ходила по пепелищу и собирала в подол желуди. За ней ходила та самая некрасивая женщина со страшными руками, которую от меня спугнул Эбрар. Полла что-то говорила. Я прислушалась, разобрала несколько слов. "Вот видите, матушка…" Матушка? Так она приходила не ко мне…
Я потопталась и все-таки подошла. Тянуло лечь, но нужно было кое-что выяснить, иначе не усну.
Я, нарочито топая, приблизилась. Полла выпрямилась, тень за нею уставилась на меня. Я постаралась ее не замечать.
— Что вы так рано?
— Нужно добыть завтрак, леди, — улыбнулась Полла, одной рукой придерживала добычу, а другую трясла от золы. — Вы голодны?
— Нет, я… гкхм. В общем, я заметила на вас письмена.
Полла отступила на шаг, сжала ворот платья. Я сказала настойчиво:
— Я знаю, что они означают и для чего нужны.
Полла смотрела испуганно. Я ругала себя, что не подошла к ней иначе, деликатно. Но с другой стороны, а как тут еще?..
— А вы — знаете, что это за знаки, и чего они от вас потребуют?
Полла опустила глаза, закивала мелко.
— Точно? — спросила я подозрительно. — Вы знаете, что это… насколько это опасно? Какова цена?
— Я сама предложила выбрать меня для этой чести.
Я моргнула. Полла отпустила ворот, взялась двумя руками за подол с желудями. Глянула на меня из-под выбившихся прядок.
— Я не способная, — сказала она негромко, улыбнулась, словно просила прощения. — Батюшка хотел, чтобы была, проверял, но не вышло. Но во мне его кровь, на мне хорошо держится волшба, поэтому на что-то я сгожусь. — Я, видно, выглядела настолько сбитой с толку, что Полла принялась пояснять скороговоркой: — Когда матушка умерла, батюшка не взял меня в ученицы, потому что нету способностей, а королева любила матушку, поэтому ее и отравили, так говорят, что камеристки из зависти, но я не знаю, матушка была не такого благородного рождения, как они, а все же первая камеристка, и ей завидовали, так говорят, но я не знаю наверное, а напраслину возводить ни на кого не буду… а Ее Величество взяли меня потом и приставили к делу, и я всегда буду молиться за них Четверым, да пошлют они им…
— Стоп, — сказала я. — Стоп. Вы благодарны, понятно, но так-то зачем? Королева требует от вас жизни.
— Это все, что мы можем предложить королям, — сказала Полла.
Сумасшедший дом. Я переглянулась с тенью, которая роняла пену изо рта на носки своих туфель и выглядела не более собранной, чем я.
Сумасшедший дом. Ничего я больше не понимаю и не хочу понимать.
Я рухнула на одеяло, завернулась в него, как сосиска в тесто, и не успел мне присниться второй курс, когда за мною ухаживал староста Сереженька (все девушки называли его именно Сереженькой), как пришлось вставать.
На завтрак были желуди, какие-то вареные корешки и пахнущее аптекой питье. Я жевала и пялилась на Поллу во все глаза. Девушка прятала взгляд, краснела и, наконец, смутилась окончательно, убежала от меня мыть посуду. Я потерла лицо. Сумасшедший дом.
Мастер выглядел так, будто всю ночь по нему бегала футбольная команда взад и вперед. Он поспал, я слышала сквозь сон, как он ложится. Интересно, я так же потрепано выгляжу?..
На дорогу мы вышли к полудню. На широкую, мощеную здоровенными плитами дорогу, и сразу зашагалось легко. Стучали копыта Лиуфа, деревья поредели, солнце поглядывало сквозь них и ложилось нам под ноги желтым.
И все бы ничего, но на деревьях по обе стороны висели трупы, а скоро стали попадаться и на самой дороге, и пришлось их обходить.
Глава 11
Они валялись на плитах, на обочинах, они торчали из земли, как подберезовики, они висели на деревьях, распятые, разодранные на части, оплетенные ветками. Я, задержав дыхание, пригляделась к одному. С трудом, но можно понять: не люди.
