Дочь моего врага. Цвет горечавки (СИ) - Аваланж Матильда (серия книг .txt) 📗
— И какое же свойство он открыл? — я подняла на мужчину откровенный взгляд.
— Энибиум усиливает боль, — сказал Делл, отвечая мне таким же откровенным взглядом.
— Какое глупое свойство… Кому бы могло понадобиться это вещество?
— Мало ли кому… — усмехнулся моей наивности Делмари и сделал несколько шагов по направлению ко мне. — Например, палачу, который пытает опасного преступника… Или кому-то, кто любит, когда ему больно…
— Кто же может любить, когда ему делают больно? — удивилась я.
Преподаватель подошел уже очень близко, а я не предпринимала никаких попыток отстраниться, делая вид, что заворожена его словами.
— Таким маленьким девочкам не обязательно это знать, — проговорил Делл и вдруг отступил назад. — Зачем ты пришла, Маргери?
— Поблагодарить вас за подарки, — с готовностью ответила я. — Мне никто никогда не дарил такой красоты!
— Мне это приятно, — сказал Делмари и уселся в кресло. — Но неприятно, что ты выражаешь свою благодарность тогда, когда уже и не рассчитывал ее получить.
Ах, ты сукин сын!
ГЛАВА 19.1. Алая комната
— Простите, профессор, — молитвенно сложила я руки на груди. — Я действительно очень благодарна за все, что вы для меня сделали! Я хочу сказать вам спасибо, но не знаю как.
Я присела на краешек дивана, постаравшись, чтоб подол платья задрался как можно выше, и усилия мои увенчались успехом. Даже стала видна кружевная полосочка чулка. Но я будто бы этого не заметила. Зато заметил Делмари.
— Ты носишь чулки, Маргери? — вдруг спросил он, а я мысленно поздравила себя с прорывом.
— Д-д-да, — пролепетала.
— Мне не нравится, когда девушки носят чулки, — резко оборвал мужчина. — Это делает их похожими на распущенных потаскух. Ты же не потаскуха, Маргери?
— Нет, — я покраснела, как будто еще больше смущаясь.
— Я хочу, чтобы ты сняла их и больше никогда не надевала, — приказал Делл, и в его голосе явственно зазвучали властные нотки, совершенно не вяжущиеся с его обликом мягкого интеллигента.
Вот оно! Я должна показать, что мне нравится все происходящее, что он может расслабиться и повелевать мной! Должна убедить в том, что меня можно завести в алую комнату и делать там со мной все, что угодно.
Поставила носочек на диван, я задрала платье и стала медленно снимать чулки, сначала один, а затем второй.
— Ты расстроила меня, Марго, — хрипло протянул Делл, не отводя взгляда от моих оголенных ног. — Я не думал, что ты можешь носить чулки, как самая последняя шлюха…
Я медленно встала на колени и опустила ресницы.
— Так накажите меня за это… Господин.
Краем глаза я увидела, как затрепетали его ноздри, как будто он был хищником, почуявшим добычу, и как расширились его зрачки. Я попала в самую точку. Это была его любимая игра, от которой он не в силах был отказаться. Быть может, какие-то мысли об осторожности у него и проскользнули, и все-таки ему в голову не могло прийти, что я намеренно провоцирую его.
— Попроси, как следует, — проронил Делмари негромко.
— Мой Господин, умоляю, накажите меня за то, что я носила чулки, как последняя шлюха! — прошептала я.
— А теперь сними с себя трусики и ползи, ползи за наказанием, как побитая собака! — велел Делмари.
Что делать — я стащила белую кружевную тряпочку и поползла. Делмари задрал мое платье на спину и плашмя ударил меня ладонью по попе. От боли, пронзившей нежную кожу, я закусила губу. Он шлепал меня со всего размаха, и я вскрикивала от каждого его удара.
— Поблагодари за наказание, — сказал Делмари, закончив терзать мою несчастную попу. — Целуй руку, которая тебя била.
Я приложилась к губами к его пальцам, и смиренно сказала, глядя на него снизу вверх:
— Спасибо, что наказали меня, Господин!
Случайно скользнув взглядом по его штанам, я увидела восставшую под ширинкой плоть. Он страшно возбудился, пока шлепал меня!
— А теперь мы с тобой заучим несколько простых правил, которые ты должна будешь рассказать мне в следующий раз, — сказал Делл Делмари. — Первое правило: оголение. Снимай с себя одежду. Всю.
Я повиновалась, оставшись перед ним обнажённой, и не могла не отметить, что, хотя Делмари и строил из себя властного господина, он окинул мою фигуру восхищённым и вожделеющим взглядом.
— Хорошо, — кивнул Делл, чуть ли не облизнувшись на мои обнаженные груди с розовыми ягодками сосков. — Следующее правило: подчинение. Встань на колени и поцелуй мои ботинки в знак того, что ты беспрекословно мне подчиняешься и исполнишь все, что я тебе скажу.
Делать было нечего — я чувствовала, что нахожусь буквально в миллиметрах от алой комнаты, и останавливаться было нельзя. Скрипнув зубами, сделала то, что он велел.
— Очень хорошо. А теперь самое главное правило — боль.
И он что есть силы ударил меня тупым носком ботинка в лицо, из-за чего я отлетела к противоположной стене.
Я схватилась за нос, из которого тонкой струйкой потекла теплая кровь. Вроде не сломал… В клокочущей внутри меня ярости я готова была убить его, но каким-то железным усилием воли сдержалась. Еще чуть-чуть. Нужно потерпеть еще капельку.
— Сядь у моих ног и повтори все, что ты услышала, — приказал Делмари.
— Оголение. Подчинение. Боль, — проговорила я, подползая к его креслу и одновременно держась за свой бедный нос, из которого все ещё текла кровь.
Я уже знала эти три правила из дневника Юталии Ланфод.
— Что ж… — задумчиво протянул мужчина. — Ты хорошая девочка и заслужила доставить удовольствие своему Господину.
Моя богиня, да неужели? Делл Делмари вытащил из-за ворота своей рубахи маленький рубиновый ключик, вставил его в лоно статуэтки обнаженной женщины, которая стояла на каминной полке, и повернул.
В самом углу на лиловых обоях еле-еле обозначилась маленькая, едва заметная дверка.
-Заходи. И помни о трёх правилах Алой комнаты, — произнес он и в руке его возник черный широкий ошейник, который он надел на меня, когда я переступила порог.
Внутри Алая комната была не алой, а скорее красной — все стены и потолок тут были обшиты бордовой кожей. Кровати не имелось, но тут пол был сам по себе, как кровать. Я не стала разглядывать аккуратно развешанные по стенам плетки, хлысты, цепи, костюмы из какого-то блестящего черного материала, фаллосы разных размеров и даже искусственное лоно в обрамлении кудрявых пушистых волос. Мое внимание приковала стена с головами рабынь, которые были до этого у Делла Делмари. Разумеется, это не настоящие головы, а их призрачные образы, слабо колышущиеся за гладким стеклом. На шее каждой черный ошейник, такой же, что красовался сейчас и на мне.
Они были действительно пугающими, эти образы за стеклом, казалось, что это настоящие женские головы и от этого брала оторопь. И тут в самом верхнем ряду я увидела знакомый и выдохнула.
Круг замкнулся. Это была она — юная девушка с детским лицом и не по-детски печальными глазами с портрета в гостиной Аеска Ланфорда. Ошейник стягивал ее тонкую шею и смотрелся на ней нелепо и возмутительно.
Бедная, бедная девочка… Бедная Тали Ланфорд, ты была рабыней Делла Делмари, а не моего отца!
ГЛАВА 19.2 Алая комната
Внезапно раздался свист плетки, и резкая боль обожгла мою спину. Я с ненавистью обернулась и увидела Делла Делмари, сидящего, раздвинув ноги, в роскошном кресле посреди алой комнаты, и держащего в руках хлыст. Ниже пояса мужчина был обнажен, и его чахлый член бессильно покоился на гладко выбритой мошонке.
Кончик плети, как змея, извиваясь, пробрался мне между ног и слегка пощекотал мое лоно.
— Подойди, подстилка, и возьми в рот член своего Господина! — распорядился преподаватель зелий, видимо, уже совершенно войдя в свою роль.
— Бегу и падаю! — громко и четко сказала я.
— Что-о-о? — голос Делмари сорвался на рык. — Я сотру твою задницу в кровь, но ты затвердишь три правила алой комнаты: оголение, послушание и боль…
