За границами легенд (СИ) - Свительская Елена Юрьевна (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗
На третий день после обеда мне обещали очень кратко рассказать о географии, но, увы, в тот день на завтрак припёрся мой отец. И на занятия остался. Смотреть на чернореченские танцы простонародья ему не понравилось. То, мол, скучно, да и платочком я, в танце идя, не слишком изящно размахиваю. То ему не понравились танцы, где надо подпрыгивать, топать ногами или ходить вокруг партнёра-мужчины, подбоченившись… И вообще он мне запретил подол платья подвязывать как штаны — для некоторых чернореченских танцев с притопами мне это пришлось сделать — ему не понравилось, что подвязанный подол подпрыгивал до колен или чуть выше — и учителям много всего было видно. Видны были только ноги. Но, оказалось, эльфийки всегда ходят в платьях в пол или до щиколоток. Отец уточнил, что для мужчины, если ему позволят увидеть хотя бы край женской туфельки — это уже роскошь. И что-то там нёс про красоту обнажённой шеи, когда волосы подобраны вверх. Короче говоря, я поняла, что красота у каждого народа своя. И что эльфы к женским грудям относятся полегче, чем их соседи из Белого края. Ну, ладно, у меня груди не пышные, да и я не слишком толстая. Для людей порою даже слишком худая. Но для остроухих, как выяснилось, сойдёт. У них вообще худые и хрупкие женщины ценились. Изящные. До изящной женщины мне, впрочем, было ещё далеко.
Заодно, из ворчания отца, узнала, что в Синем краю есть страны, где прямо на улице стоят голые или слегка прикрытые каменной тканью женские статуи. Я была в ужасе. Женщины! Голые! Каменные! Прямо посреди улицы, да и при свете дня! И дети там ходят и смотрят на эту срамоту! Хотя у меня возникло подозрение, что, хотя отец и говорил, что эльфам «нравится прикрытая красота и струящиеся силуэты женских одежд», ему те статуи в целом понравились. Ну как бы… взгляд у него на миг стал такой, какой-то мечтательный…
И, позанудствовав насчёт эльфийского понимания женской красоты, отец велел моим наставникам выучить меня эльфийским танцам. Сам сел на подоконник — дело было во дворе, точнее, в саду у моих покоев — и сказал, что будет смотреть за ходом обучения. Я, собрав волю в кулак, осторожно уточнила, нет ли у него срочных государственных дел. На что папаша невозмутимо ответил, что дела делами, но ему хочется присутствовать при том, как его дочь, причём, единственная его дочь, учится танцевать.
День был свежий, немножко прохладный, умеренно солнечный, тихий. Пока перистые облака деловито ползли по небу, пока птицы и обитатели Эльфийского леса радовались жизни, меня нещадно пытали. То есть, пытались научить танцевать какой-то древний традиционный танец.
— Ну, как так можно? — сорвался на крик король остроухих, — Я всю жизнь мечтал о дочке, но это… это…
Приличных слов, дабы описать мои способности к танцу его народа, точнее, полное их отсутствие, у него не нашлось. Он уже не первый раз срывался, пока с тоской внимал моим занятиям. А одарённейшие мастера закрытой эльфийской страны, которых он выбрал мне в учителя, с усилием прятали улыбки и желание закатить глаза к беспощадному небу. Торжественная встреча принцессы и подданных в который раз была отложена на неопределённый срок. Просто представить меня своим людям… тьфу, нелюдям, папаше было недостаточно: ему хотелось, чтобы на той встрече его единственная дочь сверкала ярче бриллиантов и солнца. К счастью для меня, ученицей я была крайне бестолковой. Хотя время от времени, наблюдая за искусством моих учителей и отца, я испытывала глубокую зависть и искреннее восхищение… Словом, уже не раз мне хотелось послать этот лес и его искусных обитателей далеко и надолго — и свалить к людям, но… но я заплатила своей свободой за ещё один шанс для Акара.
— Ну, как может девушка быть настолько… настолько… неуклюжей? — продолжал бушевать правитель Эльфийского леса.
Страшно хотелось ругаться, разбить что-нибудь… что-нибудь эдакое, значительное, прекрасное… Увы, легендарный королевский дворец кто-то уже разрушил незадолго до моего прихода. Мне порой хотелось самой найти разрушителя дворца и треснуть за такую подлость.
— Вот, смотри как надо! — нарушил мои тягостные раздумья отец.
Думала, он не сможет исполнить женский традиционный танец, но ему это как-то удалось, причём, красиво… Он не шёл под звуки флейты и каэрыма, он… летел… плыл… и руки его, кисти рук, пальцы плыли. А взмахи его длинных рукавов напоминали взмахи крыльями. Мне казалось, что ещё одно мгновение — и мужчина взлетит, поднимется в небо…
И я, кажется, начала понимать, зачем парадным одеяниям эльфов, мужским и женским, нужны такие длинные расширяющиеся или широкие рукава, шлейфы, зачем эльфийские мужчины носят рубашки до колен или даже накидки чуть ниже колен с разрезами по бокам, набросанные на штаны и опоясанную рубаху или сами опоясанные сверху. Чтобы все эти полы, подолы и рукава могли красиво развеваться в танце!
А Син, который обычно ходил в штанах и рубашке до середины бедра, опоясанной, с узкими или немного широкими рукавами, с узкими манжетами или без них, как поняла, носил будничные одежды. И вообще, как отец упомянул, Син иногда выполнял поручения вне Эльфийского леса. Но он относился к нему с уважением. Видимо, Син был не разведчиком, а послом. Послов эльфы уважали. И ещё, поняв, кем был этот «художник» и «ювелир», я поняла, почему именно его отправили ко мне первым. Видимо, он славился ещё и даром убеждения или заговаривания дам до полного их соблазнения. Хотя… наслушавшись от отца про таланты моих учителей — что-то я в первую встречу всё же расслышала и запомнила — я заподозрила, что профессия посла вполне могла дополняться у Сина и мастерством живописца, и ювелира и, может статься, чем-нибудь ещё. Так как, по словам отца, «красота — богатство эльфа». А эльфы отчаянно учились всему подряд, чтоб источать в мир как можно больше красоты.
Отец настоял, чтобы я повторила хотя бы пару его движений. Повторил их для меня. Несколько раз повторил. Я попыталась. И почувствовала себя ничтожеством. Мне это ощущение не нравилось.
— Если ты не можешь исполнить ни один из существующих танцев, не волнуйся.
Обернулась. Акар, босой, в одних только широких штанах, устало смотрел на меня. И, кстати, был отрок мускулистый.
Он очнулся! Выжил!
Музыканты и король помрачнели. Полагаю, Хэл согласился на уговор со мной из-за того, что шансов выжить у полукровки почти не было.
— Просто придумай свой танец, — парнишка улыбнулся, потом уточнил, — Кстати, ты кто?
Недоумённо представилась:
— Я — Зарёна.
— Заря моя, — улыбка стала шире, — Приятно познакомиться, красавица!
Хотела спросить спокойно, но мой голос задрожал:
— Ты… совсем меня не помнишь?
— В голове какой-то хаос… Заклинания не удаются, лица не вспомнить… — Акар задумчиво потёр лоб, долго вглядывался в лица молчавших остроухих, — А почему вы так на меня смотрите? Я что-то сделал не то?
Последовала долгая гнетущая тишина. Видимо, от него ждали извинений, раскаяния, бурного проявления желания жить дружно и не посягать на законы обоих народов. Впрочем, может, оно и к лучшему, если он забыл. Может, его если и не простят, то хотя бы дадут ещё шанс.
— Тут смотрю, не то праздник друзей какой-то, не то прекрасную деву танцам учат, — невозмутимо продолжил подросток, — Я бы с удовольствием посмотрел, как танцует огненная красавица, — дружелюбная улыбка, — Какой у тебя танец любимый, Зарёна?
Смущённо призналась:
— Я не умею танцевать. Ну, эльфийских танцев не умею.
Да, собственно, я и человеческие танцевать мало умела. Каким-то танцам меня мама выучила: мы танцевали у нас дома, где нас никто не видел. Часть танцев я подсматривала, когда танцевали другие. Меня никогда не приглашали присоединиться к праздникам в деревне. Да я и не просилась. Всё равно любое моё действие расценивалось как ещё одно проявление моей противной распутной натуры.
Эх, мама… мамочка… Зря ты не ушла оттуда, пока ещё была возможность! Может, и смогла бы найти другого любимого, если бы ушла, покуда была молодой. Но, увы, я видела, как порой она украдкой смотрела на того мерзавца, что выгнал её утром после брачной ночи. А он, скотина, на неё старался не смотреть. Будто пустое место было. И даже завёл себе новую жену, детей, а старой будто и не было вовсе. Хотя порою, не заметив меня, селяне о том шептались, мол, как он, при живой жене-то! Новую взял! Но в глаза ему о том не говорили. И замолкали, заметив меня. И жена его новая делала вид, будто первой его жены, точнее, настоящей его жены, у него вовек не существовало. И детям о нас не говорила своим. А года за три, как остановилось сердце мамы, и она упала, выронив кувшин с молоком, так, что будто слёз белые с лица её скатились капли, он погиб.
