Во имя Абартона (СИ) - Иорданская Дарья Алексеевна (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
Мэб открыла рот, и он удивительно ясно представил себе их диалог. А как же секс? А вам мало? Или Мэб хотела сказать еще что-то? Розовый язычок скользнул по пересохшим губам, и это, пожалуй, было последней каплей сегодня. Розовый язычок, повлажневшие губы и тревожно блестящие глаза Мэб в полумраке, разгоняемом вспышками молний. Реджинальд схватил ее, стиснул в объятьях, прижал всем телом к стене. Губы были искусанные, растрескавшиеся, но такие податливые, ответившие на почти грубый, жадный поцелуй. Они раскрылись, позволяя языку скользнуть в рот, исследуя, дразня. А потом Реджинальд окончательно потерялся в этих поцелуях, которых, оказывается, давно жаждал.
Он опомнился только когда послышался треск ткани, попытался отстраниться, но Мэб не позволила, ухватив за пояс.
- Моя… комната… - сказала она сдавленным голосом, а потом вдруг с шумом выдохнула. - Боже мой. Что мы делаем?
У Реджинальда, в принципе, был тот же вопрос, но все нужные слова уже прозвучали. Разрешение было получено, а пакт давным-давно нарушен. Еще в первое утро, пожалуй. Он сжал горячую руку Мэб, нашарил дверную ручку, шагнул. Раскат грома заглушил и скрип половиц, и стон, с которым он снова припал к ее губам. Обрывки платья он смахнул на пол, оставив Мэб в одном шелковом бюстье, сдвинутом, обнажающем грудь. Реджинальд накрыл ее ладонью, чуть сжал, наслаждаясь упругостью плоти, второй рукой тронул узел на спине и замер.
- Что? - сипло спросила Мэб, сверкая глазами.
- Не хочу торопиться. Не сегодня.
В конце концов, что у него есть кроме этого «сегодня»? Реджинальд сделал шаг назад, обошел застывшую в ожидании Мэб, и, встав за спиной, положил ей руки на плечи. Кончики пальцев ощутили мелкие ссадинки. Нагнувшись, Реджинальд поцеловал эти царапины, лизнул, ощущая слабый железистый привкус крови. Следующим поцелуем припал к шее, и Мэб откинула голову назад, вскинула руку и вцепилась ему в волосы, не желая отпускать. Пальцами Реджинальд вновь нашел ее грудь, надавил напряженный сосок, губами прихватил мочку уха вместе с сережкой. Мэб всхлипнула, дернула его больно за волосы и пробормотала что-то невнятно. Кажется - «еще». Вторая его рука погладила по животу и легла на треугольник волос, играя с шелковистыми завитками, то и дело задевая возбужденную плоть женщины. Новый поцелуй — в другое ушко, где-то лишившееся сережки. Целая цепочка от нежной кожи за ухом по шее до плеча и вниз по спине, по лопатке. Прикосновение языком к позвонкам. Рука, мерно нажимающая на лобок. Вторая, прижимающая податливое, нежное тело к себе, так что впору самому стонать в голос от нереализованного желания, от предвкушения, от того наслаждения, что дарит это… давление.
- Мы… я… не… - прошептала Мэб между стонами, и на этот раз Реджинальд не понял, что именно она хочет сказать. Это и неважно было. Едва ли она, второй раз почти доведенная сегодня до экстаза, способна была сейчас мыслить связно. Она стиснула бедра, вцепилась в его запястье, не позволяя отнять руку, выгнулась, прижимаясь попкой теснее, и Реджинальд понял, что больше он не вынесет. Когда-нибудь потом он будет сожалеть, что не получил все, но сейчас он возьмет то, что сможет. Ее. Сейчас. Так, как есть.
Комната была мала, а кровать велика, поэтому достаточно было легонько толкнуть, чтобы Мэб повалилась на нее ничком, и с готовностью расставила ноги. Реджинальд сглотнул. Открывшееся ему зрелище было… чересчур. Если бы проклятые чары не подпитывали его силы, тут бы он и кончил, просто глядя на выгнувшуюся женщину, откровенно предлагающую себя, влажную, желанную.
- По-пожалуйста… Ре… Реджи…
С этой проклятой бальной одеждой было столько возни! Реджинальд кое-как справился с пуговицами, подтяжки попросту спустил с плеч, и вошел в подрагивающее от нетерпения тело. Кто застонал протяжно? Кто из них двоих всхлипнул?
- Да… - пробормотала Мэб удовлетворенно. - Так…
А потом это томное и почти жалобное: «Еще».
Реджинальд не видел смысла, да и не был способен сопротивляться своим и ее желаниям. Ладони легли на тонкую талию, удерживая, помогая задать ритм, который Мэб подхватила быстро. И они отдались общему безумию. То быстро, резко, почти грубо, а то вдруг медленно, дразня, и снова быстро. Рвано. Сумасшедше. Как не было у Реджинальда ни с одной женщиной, потому что ни одна не была для него по-настоящему недосягаема. Ни одна не была так желанна и так недоступна, как леди Мэб проклятая Дерован, стонущая, выгибающаяся ему навстречу, извивающаяся, царапающая ногтями вышитое покрывало и — черт, ну зачем?! - произносящая его имя. Реджи! Реджи! Реджи! Никогда оно, вычурное, нелепое, временами нелюбимое, не звучало так волнующе, так приятно, так уместно и правильно. И он сам выдохнул «Мэб», кончая, и лишь чудом не навалился на нее всем своим весом. Тело стало тяжелым, неподатливым, усталость вдруг опустилась разом, выкручивая каждую мышцу, но даже это сейчас было приятно.
Реджинальд нашел в себе силы отодвинуться, отстраниться, упал на спину и — такое глупое желание, такое опасное — накрыл пальцами руку Мэб, стиснувшую покрывало. Под его ладонью рука расслабилась.
Сейчас самое время было вспомнить про уговор и уйти, но вместо этого Реджинальд закрыл глаза и задышал ровно, спокойно, наслаждаясь каждой дарованной ему секундой, осязаемостью руки, теплом дыхания, которое долетало до его плеча и согревало кожу даже сквозь ткань рубашки. Сейчас он встанет… сейчас… еще чуть-чуть… вот… вот…
Гроза набросилась, обрушилась целым каскадом молний, страшным рокотом своих громов мстя магам за колдовство, но Реджинальд, утомленный и удовлетворенный, этого уже не слышал. Как, впрочем, и Мэб.
* * *
Сперва по коже пробежал предутренний бриз, вызывая мурашки и легкий озноб. Потом послышался шум дождя. Это и разбудило Мэб. Она открыла глаза. В сером рассветном свете комната казалась чужой, странной. А может, это сама Мэб была сегодня странной. Лежала, обнаженная, не считая бюстье, поперек кровати, и лень было пошевелиться. Тело все еще налитое истомой, трудно было сдвинуть с места. Нехотя, она села, вытащив руку из чужих пальцев, и посмотрела на своего… любовника? Реджинальд, в отличие от нее одетый, спал, и лицо его кривилось словно от дурных снов. Мэб протянула руку, коснулась осторожно щеки, ощущая покалывание щетины, виска, сами собой пальцы зарылись в густые, чуть вьющиеся волосы, в сером свете отливающие серебром. На солнце они казались скорее золотыми.
Поняв, что какое-то время уже перебирает волосы, лаская мужчину, Мэб отдернула руку и отшатнулась. Против воли покраснела, а когда в деталях вспомнила произошедшее накануне, еще и разозлилась. На Верне, на себя, на Эншо, который воспользовался ситуацией. Вскочила с постели, бросилась в ванную и уже там поняла, насколько последняя мысль несправедлива.
Если кто и воспользовался ситуацией, то это сама Мэб. Она не сумела усидеть на месте, хотя была удовлетворена, хотя чары, кажется, приняли те страстные ласки. Сама нагнала Реджинальда на лестнице, спровоцировала, ответила на поцелуи, затащила в свою спальню, и тут…
Мэб плеснула в лицо холодной воды и мрачно изучила свое отражение. Выглядит она, если забыть о мелких ссадинах, оставленных встречей с Верне, прекрасно. Довольной, даже счастливой. Не просто удовлетворенной, а именно, черт бы все побрал, счастливой.
Мэб присела на край ванны, разглядывая свои ноги. Все дело в чарах, и Реджинальд Эншо ей только из-за чар желанен. Сколько раз нужно это повторить, чтобы самой поверить?
Послышалась какая-то возня в соседней комнате. Мэб поднялась, осторожно приоткрыла дверь и выглянула. Успела застать тот миг, когда Реджинальд выходит из спальни, и это почему-то задело. Еще две минуты назад хотелось избежать с ним встречи, разве не за этим Мэб улизнула в ванную? А теперь взяла досада, что вот так тихо он ушел, потому что, должно быть, тоже хочет избежать встречи.
