Сказки моей осени (СИ) - "Джиллиан" (читать книги без сокращений txt) 📗
Как-то очень легко успокоилась. Стало всё равно. Когда думала о тех, кто остался наверху и пропал для неё навсегда, просто вспоминала события, которые проходили совместно с ними. А потом и вспоминать перестала. Жила тупо от одного “дня” к другому. Просыпалась с кратким ритуалом: “Доброго утра, Ристерд”. Засыпала с тем же ритуалом: “Спокойной ночи, Ристерд”. Ещё один ритуал: ей принесли книги, и в самой толстой, которую, как надеялась, не сразу заберут назад, потому что в ней постоянно торчала закладка, она на предпоследней странице начала ногтем отдавливать чёрточки, чтобы считать дни, проведённые в самой настоящей темнице.
Читала первые два дня. Потом и книги опостылели.
Небольшое разнообразие вносили служанки, которые под контролем мужчин-громил приходили мыть полы в её комнатах и прибираться или менять постельное бельё. Но с ними даже поговорить не удавалось: кажется, им тоже строго-настрого приказали, чтобы не смели общаться с нею.
Раз, отчаявшись, она попросила Бераака хотя бы раз вывести её на воздух.
Он категорически отрезал:
- Нет. Такого не будет!
- А что будет? - безучастно спросила она.
- Ты всегда будешь подчиняться мне! - самоуверенно объявил он. - Что я ни скажу - сделаешь! Понятно?
- А если пропадёт дар Слушающей?
- Тогда ты… - Он ухмыльнулся. - Получишь нож в бок и будешь похоронена в дальнем углу моего двора.
Однажды, проснувшись среди ночи, Настя долго смотрела на огонёк свечи, которую зажгла перед сном. Голова чистая и ясная. Никакой тупости. Девушка встревожилась, но не сумела сделать нужный вывод, решив, что всё прояснится “утром”. А на завтрак снова выпила травяной чай и забыла обо всём, что коротко пережила ночью.
И снова её больше ничего не интересовало. Вскоре Настя, как ей показалось, научилась отключаться от своих переживаний. Могла сидеть на стуле или на кровати и бездумно смотреть в стену напротив. Сначала боялась клаустрофобии, но эта боязнь медленно утонула в том же безразличии.
Когда на предпоследней странице толстой книги накопилось четырнадцать чёрточек, Настя с трудом пробилась сквозь странную апатию и во время завтрака с Берааком монотонно сказала ему:
- Сегодня проводить ритуал не буду.
- Как это?! - вскинулся хозяин темницы.
- А вот так.
- Не хочешь объяснить? - разгневанно потребовал тот.
- Не хочу. Да и зачем?
- Твой кузен… - вкрадчиво и угрожающе начал Бераак, вглядываясь в её глаза.
Девушка пожала плечами.
- И что? Что - мой кузен? Убьёшь его, что ли? И? Мне от этого ни холодно, ни жарко, честно говоря. Можешь, кстати, и даму Летицию убить. И меня заодно. И вообще… - Она равнодушно посмотрела на него, с трудом держа глаза открытыми. - Мне спать хочется. Постоянно. Проводи сам свои ритуалы. Мне они опостылели. А я усну…
Она потянулась за привычной чашкой с чаем. Бераак неожиданно выхватил чашку из её вялой руки и зарычал:
- Потом выпьешь! А сейчас… - Он встал из-за стола и потащил её к входной двери. - И не смей звать кого-то на помощь, поняла?!
- А мы куда? - нисколько не удивляясь его внезапной активности, спросила Настя.
- Гулять!
Перед входной дверью он туго завязал ей глаза, а потом легко поднял на руки и вынес на улицу. То, что она оказалась на улице, стало понятно сразу: в нос ударил свежайший морозный воздух конца ноября с едва уловимыми ароматами промёрзшего дерева. Бераак, ругаясь, стащил с её глаз повязку. Настя, ёжась подняла глаза к ночному небу и замерла. Бесконечная чёрная синь с белыми искрами звёзд будто взлетела с земли. Девушка вдруг покачнулась и чуть не упала, когда небо резко поехало перед глазами, а ноги дрогнули от слабости. Бераак больно сжал ей плечи, помогая устоять.
- Хватит на сегодня, - угрюмо сказал он. - Завтра выйдем и постоим подольше. Но сегодня ты должна провести ритуал. Иначе я больше тебя сюда не выведу!
Учащённо дыша, боясь, что за сутки ей больше не глотнуть этого прекрасного воздуха, девушка позволила снова повязать тряпку на свои глаза и отнести себя в подвал.
И только в спальне, где отдыхала после проведённого-таки ритуала, додумалась и принялась отчаянно ругаться сама с собой: “Ты же была на поверхности! Почему ты никого на помощь не позвала, дура?!” И отчётливо сознавала - почему. Наслаждение от свежего морозного воздуха, от созерцания неба, от взгляда по сторонам, которые не были закрыты преградами в виде стен, перекрыло все давние мысли о побеге. “Ничего, - уговаривала она себя. - Он обещал и завтра меня вывести. Значит - время ещё есть!”
Дни покатились с новой частью обыденного ритуала: каждую ночь Бераак выводил Настю наверх, и она жадно всматривалась в окружающий её ночной мир. Но… не звала на помощь, как хотела. Три дня прошло, прежде чем она поняла. Нет в живых Ристерда. И ей не хочется туда, где кипит жизнь, но нет единственного человека, с которым хочется быть рядом. С некоторых пор любые мысли о Ристерде вызывали у неё слёзы. Горячие и, тем не менее, безразличные. Она оплакивала его, как будто оплакивала собственную жизнь. А как иначе? Он был её жизнью, хотя она только недавно догадалась об этом.
Чай ей продолжали подавать на завтрак. Где-то внутри она уже сообразила, что он лекарственный, что он успокаивает её, и даже была благодарна Берааку, что не может выплакать по-настоящему своё горе. Оплакать Ристерда.
После третьей недели в темнице она перестала отдавливать чёрточки на странице книги. Безразличие засело так глубоко, что она порой чувствовала себя исполнительной машиной. Больше не протестовала против проведения ритуалов и бездумно наслаждалась кратковременными выходами в открытый мир…
Проведя очередной ритуал и поняв, что наверху скоро утро, Настя неохотно поужинала - привычно в одиночестве, без Бераака. И прошла в свою спальню. Села на кровати и уставилась в стену. Пора спать. Правда, сегодня её что-то беспокоило. Но она недавно поняла одну мудрость: в жизни должен быть твёрдый распорядок дня. Так легче жить. Особенно, если скована рамками темницы. Жить от известного события к другому известному событию удобно… Так что она медленно подняла руки, чтобы снять с волос все заколки и начать готовиться ко сну.
Глаза необычно стремительно скользнули к стене слева.
Показалось, что там кто-то появился.
Нарушение её покоя. Уже давно такого не было. Даже склочную Мор заставили покориться для услужения “девицы из темницы”. И та больше неприятных сюрпризов не устраивала. Но что, если… а вдруг? Настя машинально встала и подошла к подозрительной стене. Не хотелось бы вляпаться в нечто грязное…
Но стена была пуста, и она вернулась к кровати. Сняв с волос все заколки, Настя опустила руки и посидела немного, думая о своём завтрашнем дне, известном ей досконально, до мелочи. “Как белка в колесе…”
Краем глаза снова уловила что-то странное с той стеной, но на этот раз не встала, а продолжала следить. Вскоре она поняла, что стена, которую, между прочим, плохо видно из-за свечей, поставленных только рядом с кроватью, время от времени покрывается вертикальными полосами, которые трудно увидеть, потому что они мгновенно исчезают.
Уже озадаченная, Настя снова заставила себя встать и подойти к загадочной стене.
Внезапно полосы заколыхались, а ещё внезапней наполнились цветом и формой, и перед девушкой появился страшно окровавленный Ристерд. Он покачался, напрасно пытаясь улыбнуться разбитыми губами, а потом прошептал:
- Ну и понаставили тут тебе… блоков от нас… Не прорвёшься…
Она бросилась к нему обнять. Вовремя - он закрыл глаза и повис на ней, чуть не свалившейся вместе с ним.
Семнадцатая глава
Но едва девушка укрепилась на ногах, как тело Ристерда отвердело, он перестал опасно пошатываться и давить на неё, стараясь устоять на ногах самостоятельно.
- Всё, всё… - прошептал он. - Не держи меня. Это только в первые секунды, а потом я уже сам… Я и правда не думал, что будет так трудно прорваться к тебе.