Драконов больше нет. Дилогия (СИ) - Ветрова Ветка (первая книга txt) 📗
— Тады няхай! Мы ж тольки пра лес клапоцтмся, а кали яму патравы не будзиць, то хай и змий жыве, кали з розумам и без свавольства.
Дракон на эти слова глубоко, почти по-человечески, вздохнул, переступил с одной лапы на другую и вдруг выпустил густую струю пара, которая не улетела в небо, а окружила его массивное тело плотным пушистым коконом, скрыв от посторонних глаз. Все уставились на это действо, ожидая обещанного перевоплощения. Даже я с усилием постаралась приоткрыть упорно слипающиеся глаза. Потом вспыхнуло пламя, вызвав шум и недоумение зрителей. Показалось, будто дракон решился на самосожжение, расстроившись через негостеприимный приём. Превратившись в гигантский факел, зверь взревел, словно бы от сильной боли. Послышался треск ломающихся костей, потянуло палёной кожей. Самые чувствительные из наблюдателей, в основном женщины, прослезились от жалости к страдающему гиганту. Я даже дышать перестала, замерла, распахивая глаза пошире. Когда пламя угасло, а чёрный дым рассеялся, перед нами предстал высокий рыжеволосый великан, обнажённое тело которого было облеплено серыми хлопьями пепла.
— Гор! — вскрикнула я, протирая глаза, решив, было, что хранитель скал мне просто-напросто приснился. Только я никак не могла вспомнить, когда же всё-таки успела уснуть так крепко. Дракон пошевелил плечами, смахивая с них пепел, робко улыбнулся мне и произнёс своим низким, хрипловатым голосом:
— Верна. Свитки забыла. Я прочёл. — Гор указал рукой на плечо Лордина. Лишь теперь обратила внимание на то, что моя собственная сумка висела на плече у кота. Лордин взял её одной рукой, так как другой крепко удерживал меня, и бросил Гору моё добро, словно он был его новым владельцем. Дракон лениво достал из сумки свою одежду: короткие штаны, безрукавку и оделся, совершенно не смущаясь наблюдающей за ним толпы. Заключительным аккордом была подаренная мною хранителю скал шапка Ждана. Когда я увидела её на макушке у Гора, поняла, что не сошла с ума — мой знакомый горный дух действительно оказался одним из драконов, которых, вообще-то, больше как бы нет. Очень трудно было расстаться с привычной верой в эту истину, которая, как выяснилось, была ложной. Тем временем, Гор, скользнув взглядом по магам и лесовикам, с некоторой досадой пробормотал:
— Люди. Снова. Кланяются и молят. Одно и то же. Всегда.
В ответ все, восприняв его слова, как призыв к действию, тут же принялись кланяться. Кто в привычном приветствии, с достоинством, а кто — подобострастно, унижено и с нескрываемым страхом. Лордин, не интересуясь больше ни магами, ни даже драконом, бесцеремонно прервал поклонение новоявленному идолу громким вопросом:
— Где я могу устроить Верну? Я, кажется, просил оказать ей помощь.
Астамир с готовностью шагнул нам навстречу, но Авэ опередила его. Она потянула кота за рукав, приговаривая скороговоркой:
— Я вылечу яе хутка, не впершыню хворав глядзець. А то, не давяраю я етим гаспадарам чаравникам.
— Ты права, девочка, — согласно кивнул кот. — Я вот тоже что-то им совсем не доверяю.
Пока он нёс меня следом за лесовичкой, бегущей по своим тайным тропам, я снова задремала, успев спросить прежде:
— Как ты узнал про Гора, ну что он и есть дракон? Лордин улыбнулся, склонившись к моим волосам, жадно втянул воздух, будто смакуя забытый запах, и прошептал:
— Завтра, Верна. Всё завтра. А теперь спи, милая. Теперь будет всё хорошо. Я обещаю.
Не знаю, поверила ли я ему, ведь всё ещё помнила о его способности талантливо врать. Очень хотелось верить, что все мои горести позади, и эти руки, обнимающие за плечи, будут сжимать меня в объятьях вечно. В тот миг я забыла, что счастье случается лишь в сказках или во сне. Не успела определиться в своём отношении к обещанию любимого, как уснула, наверное, надеясь обрести своё затерявшееся куда-то счастье, пусть даже это будет всего лишь сон.
6. Побег.
Несколько дней я наслаждалась покоем. В маленькой спаленке в доме у лесовиков, где совсем недавно возвращался к жизни Лестис, действительно почувствовала себя принцессой. Благодаря хлопотам Авэ, которая оказалась умелой знахаркой, я быстро поправлялась. Моя рана заживала буквально на глазах. Мазь, которую использовала лесовичка, по своим свойствам не уступала той, которую когда-то пожаловал мне старый знахарь из Странполя. Травяные отвары, приготовленные для меня Авэ, бодрили, придавали сил. Лесовичка оказалась также и весьма талантливой стряпухой. Её пышки, пирожки и кулебяки были просто волшебно вкусны. Устоять перед этим тающим во рту искушением мне никогда не удавалось. Часто случалось так, что ешь, наедаешься, а желание съесть ещё хотя бы кусочек всё равно не исчезает. Поздоровела и окрепла я мигом почти без всякого волшебства, если не считать чудодейственным сам лесной воздух. А вот им даже надышаться вволю не могла так же, как и насытится разносолами Авэ. Здесь, в этом лесном сказочном царстве под опекой заботливого народца я чуть ли не впервые почувствовала себя совершенно беззаботной, успокоенной, и, возможно, даже счастливой. Хотелось и дальше жить так, ни о чём не думая, наслаждаясь простой жизнью лесных жителей, радуясь их добродушному, бесхитростному отношению ко мне, как к обыкновенной девушке, а не дракону, избранному спасти мир.
Я привыкла просыпаться под пение птиц и весёлый голосок Авэ, которая спозаранку спешила поделиться своими незатейливыми радостями: удачной охотой, новорождёнными волчатами или небывалым урожаем ягод. Верилось, если бы могла остаться здесь навсегда, то, пожалуй, научилась быть счастливой, как и эта девушка. Если бы могла… Даже мой дракон радовался покою, забыв о гневном рычании. Он едва тлел во мне, умиротворённо ворча, больше не пытаясь бушевать и яриться, словно смирившись перед полной моей властью над ним.
Нужно, впрочем, сказать, что в совершенное уединение мне погрузиться так и не удалось. Заботливая Авэ старалась не оставлять свою подопечную надолго в одиночестве, да и Рануг заглядывал частенько, чтобы «наведаць хворую дзяўчыну», каждый раз не забывая принести новый гостинчик: сладкие ягоды, соленую рыбку или же кожаную жилетку, сшитую собственными руками специально для меня.
Кроме хозяев ко мне ежечасно наведывались и другие гости. Лестис по-отцовски целовал меня в лохматую макушку, справляясь о здравии своего любимого дракона. Он искренне радовался, что мне удалось избежать столь печальной участи.
Частенько прибегала малышка Мальва и, сидя у моего изголовья, рассказывала мудрёные сказки, которыми потчевал её когда-то мой дед Рэй, бывший на её попечении при своей жизни. Девочка часто вспоминала его с теплотой и грустью, никак не желая верить, что больше не за кем ей будет приглядывать. Она порадовала меня новостью о том, что украсила могилу старика живыми цветами и теперь взяла за правило поливать их каждое утро, слушая шелест калинового куста, в котором отныне поселился дух её любимого Рэя.
Каждый день приходила ко мне и безумная Эйлин. Магичка более со мной не разговаривала, лишь стояла у порога спаленки и пытливо вглядывалась в лицо, как и прежде, что-то пытаясь разглядеть в моих чертах. А может быть, она просто проверяла, сбывается ли её предсказание: жива ли я ещё, как было ею обещано, и не собралась ли вдруг беспричинно помереть, дабы опровергнуть её талант к пророчествам.
