На перекрестке миров (СИ) - Кандела Ольга (книги TXT) 📗
— А вас не учили, милочка, что входить без приглашения невежливо?
Я с трудом удержалась, чтоб не скрипнуть зубами от злости и не поинтересоваться в ответ, кто же учил даму не обращать внимания на посетителей. Ладно, нам еще месяц делить одну крышу, да и она, похоже, специально меня подначивает. Не дождется, не куплюсь.
— Ну, раз уж я все равно вошла, — весело сказала я, пытаясь перевести все в шутку, — разрешите передать вам письмо.
Настоятельница попытки примирения оставила без внимания и язвительно усмехнулась:
— Я занята.
Ага, вижу, чем она занята. Вон, на столике чашка дымится. Рядом с корзиночкой печенья. Вкусное, наверное.
— От генерала Эдана, — вежливо, но с нажимом произнесла я и с невозмутимым видом протянула отцово послание.
Селедка поморщилась, но письмо взяла. Прижала бровью монокль и принялась читать. Все же, что ни говорите, быть генеральской дочкой бывает очень удобно. С другой стороны, если бы не папенька, шакала лысого я бы тут оказалась.
Вздохнула поглубже, стараясь прогнать раздражение, и, пока Мать Луиза изучала послание, огляделась. Строгая, скорее, даже аскетичная обстановка. У Рилла кабинет, и тот уютнее будет. А тут — шкаф со стеклянными дверцами, доверху забитый книгами, потертый стол с одиноким чернильным прибором и остатками чаепития, мрачное жерло прокопченного камина да длинная голая скамья вдоль стены. И никаких тебе занавесок на узком окне, больше похожем на бойницу.
— Если вы закончили глазеть по сторонам, — вырвал из размышлений скрипучий голос, — возможно, соблаговолите ответить на один вопрос?
— Да? — Я обернулась и вновь встретила неприязненный взгляд, от которого попросту захотелось выскочить в коридор. И как только эту злюку послушницы терпят? Даже странно, что Анна называла ее Матушкой.
— Здесь, — настоятельница щелкнул пальцем по письму, — ничего не сказано, чем вы занимаетесь.
— В каком смысле? — поначалу не поняла я, а после вспомнила, что за повод привел меня в этот негостеприимный кабинет. — Если вы имеете в виду, работаю ли я в какой-нибудь гильдии, то нет. Я воспитанница женской Общины.
— Я так и думала, — трагическим голосом изрекла Луиза и кинула страдальческий взгляд в потолок. Призывала Мать Прародительницу в свидетели, не иначе. — Вы обслуживаете мужчин.
— Смею заметить, что с этим делом прекрасно справляется дом удовольствий, — едко процедила я и удивилась, наблюдая, как дряблые щеки настоятельницы заливает краска.
— Постыдились бы произносить подобные слова в этих стенах!
— Это какие?
И, пока старуха пыхтела и открывала рот, словно рыба без воды, поспешила перейти в наступление.
— У меня к вам, анья настоятельница, тоже есть пара вопросов. С чего вы взяли, что я стану следовать вашему внутреннему распорядку? Обетов я не давала, к служению мало пригодна. Скажу по секрету, я даже готовить не умею.
К концу моей тирады Мать Луиза вполне взяла себя в руки и даже иронично подняла одну бровку.
— Зато, полагаю, кушаете вы за двоих?
Она шагнула навстречу, и я с трудом усмирила порыв отскочить. Терпеть не могу, когда кто-то незнакомый встает вплотную, так, что можно разглядеть каждую черточку на лице. А у настоятельницы еще и волоски над верхней губой.
— Слушайте меня внимательно, милочка, — нарочито ласковый голос просто истекал ядом. — Пока вы здесь, вы будете работать наравне с другими. У наших девушек нет ни высокопоставленных отцов, ни содержателей, обеспечивающих безбедное существование. Есть только вот эти самые руки, — старуха растопырила пальцы перед моим лицом, и на минуту показалось, что она в него вцепится. Голос ее изменился, стал взволнованнее, выше, и у меня даже мелькнула мысль, что Мать Луиза слегка не в себе. — Зато в нас живет понимание, что все мы здесь одно целое! Единый организм, работающий во благо Матери нашей Прародительницы! И нет в нем такого органа, который бы оказался главнее остальных и требовал к себе особого отношения!
Я изумленно хлопала ресницами. Никак не ожидала от провинциальной аньи подобных сентенций.
— Впрочем, — она сбавила тон и, сделав шаг назад, окинула меня насмешливым взглядом, — возможно, вы предпочитаете выживать самостоятельно. Что ж, за монастырской стеной есть поле. Вполне возможно, где-нибудь там, под снегом, осталась картошка или морковь. Могу попросить Джоса в любой момент открыть для вас ворота.
Я с ненавистью глянула на старуху и почувствовала себя кроликом, угодившим в волчий капкан.
— Молчание я принимаю за согласие? — усмехнулась Мать Луиза. — Или все же пойдете к остальным девушкам, зарабатывать на порцию каши?
— Но отец платит немалые деньги за мое содержание! Я читала письмо!
— Он оплачивает только вынужденные расходы. И вообще, милочка, не думайте, что все на свете можно получить за деньги. — Настоятельница обиженно поджала губы. — У нас все девушки равны, и, если хотите остаться в монастыре, подчиняйтесь его уставу. Если нет — вас тут никто не держит.
Ну да, в этом я ей верю. Только вот, подозреваю, что обратно в Солькор мне пешком придется добираться.
Мать Луиза меж тем подошла к скамье, наклонилась и вытащила на свет плетеную корзину. Вынула какой-то сверток и сунула мне в руки. Я озадаченно развернула синюю ткань и с ужасом уставилась на убогое монастырское облачение.
— Впрочем, я уверена, что генерал Эдан мне в итоге только спасибо скажет. Потому что девицам требуется правильное воспитание. — Мать Луиза усмехнулась, а после, тоном, не допускающим пререканий, добавила:
— Чепец вам подберут позже.
Я влетела в келью, точно фурия, и с яростным воплем бросила сверток на постель. Сама навзничь плюхнулась следом и, запустив пальцы в волосы, закрыла глаза. Ну, папенька, ну удружил!
Нет, безусловно, в словах настоятельницы был определенный резон, но я же не послушница! И перевоспитывать меня поздно. Неужели, эта селедка сушеная думает, что я подчинюсь?
Перевернулась на живот и со злости ударила кулаком по подушке. Вот не верю, что настоятельница способна выставить меня из монастыря. Побоится. Ее ж потом папуля с землей сравняет!
С другой стороны, она с таким фанатичным блеском в глазах вещала о здешнем уставе. А что, если у Матери Луизы на самом деле с головой не в порядке? С нее станется осуществить угрозу. А отцу скажет, что анья Эдан сама сбежала…
Я уселась на жесткой постели и зябко обняла себя за плечи. Прилив возмущения потихоньку утихал, а вместе с этим возвращалось ощущение того, что в комнате холодно. Ведь Анна, уходя, загасила печку времянку.
Ну и что мне делать теперь? Наверное, нужно связаться с отцом. Интересно, у них тут телеграф есть? Хотя, отец, кажется, отправлял в монастырь курьера… в любом случае, нужно разузнать. А пока, наверное, придется уступить требованиям настоятельницы. Хотя бы вид сделать, время потянуть.
Я вспомнила ингирского Хана Тануша и усмехнулась. Мать Луиза не страшнее этого урода, справлюсь как-нибудь. М-да, вот только Рей меня отсюда вряд ли вытащит. Хотя, если тут все же окажется телеграф…
Значит так, на сегодня скажусь усталой — долгая дорога, заболевшая голова и тому подобное. Подожду, пока Анна вернется, а дальше по ходу дела разберусь. Тем более, что отдохнуть мне действительно не помешает, слишком волнительны были события последних часов.
Приняв хоть какое-то решение, я даже немного повеселела. Погрела дыханием озябшие кисти и неприязненно глянула на погасшую печку. А вот экономить на себе — уж увольте. Потому как нет большой разницы между тем, чтобы замерзнуть в степи и помереть от простуды.
Я поднялась с кровати и пошла раздувать печку. Потом немного помаялась скукой, наблюдая из узкого окна заснеженную долину с редкими черточками одиноких деревьев. И наконец, обнаружив в изголовье соседкиной постели толстую книжку, принялась читать. Книжка оказалась рукописной и нудной — о жизни основателей монастыря. В конце концов, поняла, что еще чуть-чуть, и меня сморит сон. Подбросила во времянку побольше дров и, поплотнее завернувшись в одеяло, не раздеваясь, завалилась спать.
