Неспетая песнь дракона (СИ) - Жданова Светлана "Лисавета" (список книг .txt) 📗
Но особо его бесило, когда Станислав брался смотреть на него в упор, глаза в глаза.
— А если бы нет?
— Не думаю, что было бы легче. — Заложив пальцы за расшитый кушак, дракон снова посмотрел на него тем ненавистным взглядом из-под ресниц. — Я вообще зашел спасибо сказать.
— За что?
Отложив кочергу, Нирран поставил на место кованную решетку, защищавшую пол от излишне ретивых саламандр, а комнату от пожара, и встал. Яркие отсветы почти оживили мрачную, холодную красоту его лица, подчеркнув и шикарные скулы, и к удивлению чувственный изгиб верхней губы, и линию обеспокоенно сведенных бровей. На мгновенье огненная искорка зажглась даже в серебристых, словно ледяных глазах дракона.
И этого мгновенья хватило, чтобы сердце другого сбило ритм, а тело начало наливаться свинцом. Таким странным, бурлящим как шампанское свинцом.
— За племянника. За то, что спас Александрит. — Станислав глубже вздохнул и поднял взгляд, смотря прямо в эти холодные, чуть матовые от усталости и одиночества глаза. Немного изменив тембр голоса, он сделал осторожный шаг и продолжил: — Мы должны были поблагодарить тебя раньше, но сам знаешь, то один вздумает умирать, то второй. Никакого постоянства с этими драконами.
Нирран с каким-то любопытством смотрел на то, как к нему медленно подкрадывается этот мужчина, в глазах, мимике и голосе которого не было ни капли подобной осторожности. Не было страха, не было опасений. Только голодная страсть и какая-то мягкость.
— Ваши полукровки волнуют меня, пока важны для Александрит. Так что можешь проваливать со своими благодарностями.
Даже сам не замечая того, последние слова он почти шепчет, подливая тем самым масла в огонь.
— Мы знаем. Но, — приподняв бровь, Стас ухмыляется, чуть приоткрывая губы и привлекая к ним внимание, — какая разница.
Он не отводил взгляд и даже не моргал, словно следил за собственным отражением в серых глазах, осматривающих его с длинных сильных ног, по стройному подтянутому телу, с узкими бедрами, рельефному животу и широкой груди, до видневшейся в распахнутом вороте рубашки яремной впадине, кадыку и тех самых приоткрытых губ. Нирран признал, что этот мужчина действительно красив и привлекателен еще в Цитадели, сначала наблюдая за ним через стекло, играющего на фоне хмурого неба роль зеркала, а потом и смотря на распластанное под ним тело, чей хозяин глубоко и чрезвычайно чувственно смеялся, затрагивая своим голосом что-то болезненное внутри. Затрагивая то, на что хотелось ответить самый злой песней, царапающей слух и разбивающей надежды. И вот теперь Стас стоял напротив него, слишком близко, чтобы не ощущать каждый ток, каждый миллиметр и каждый изгиб.
— Ты так и будешь молча меня взглядом раздевать, — медленно, суть слышно, проговорил Стас.
— Я жду, когда ты сделаешь это сам, — куда глуше ответил Нирран, уже почти не борясь с желанием выставить надоедливого дракона за дверь. Теперь его желания стали куда как лояльней.
Поведя плечом, Стас скинул с себя безрукавку, а затем через голову стащил рубашку, обнажая загорелое под южным солнцем тело. На которое тут же легли холодные широкие ладони, порождая дрожь и полузадушенный шипящий звук. Золотые глаза лишь на мгновение закрылись, но Ниррану словно того и надо было. Подавшись вперед он даже не поцеловал, скорее укусил Станислава, мстя за собственное желание и какую-то нелепую попытку от него уйти. Не пристало драконам бегать от своих страстей, особенно когда он в ответ глухо рычит и царапает клыками губы, чтобы зализать ранку, а столкнувшись с твоим языком в своем рту, начинает его выталкивать и ласкать одновременно. Он этого сносит крышу быстрее, чем от настойчивых рук, стягивающих одежду или трущихся друг об друга бедер. Слишком явный вызов, слишком сильные чувства и растущее, вполне определенное желание.
Битва была недолгой, и, наверное, заранее проигранной. Зашипев, Станислав выгнулся в спине, еще сильней обнажая чувствительное место у поясницы. С нажимом проведя по нему еще раз, Нирран дернул партнера на себя, на мгновение заглядывая в подернутые поволокой глаза. Расслабив губы, Стас позволил снова укусить себя, ощущая как вместе с горячим языком в его рот проникает соленая кровь. Для него не была удивительна хорошая осведомленность Ниррана, но в то же время страсть, с которой его ласкали, вселяла надежду.
— Зачем с такой чувствительностью тебе столько завязок на одежде, — недовольно, но уже не безжизненно прошептал один из драконов, пытаясь размотать кушак на бедрах другого.
— Чтобы не было искушения ее побыстрее снять, — закатывал он золотые глаза, от предвкушения и торопливых рук, задевавших пах.
— И что, помогает? — посмотрел в его лицо Нирран.
— Еще как! Еще немного провозишься, я кончу и пойду к себе. Ранис-с-с-с, что же ты такой кусачий?!
В этот момент кусок ткани, к обоюдной радости, закончился одной из штанин, которые были тут же откинуты в сторону. Устроив своего нового любовника на своей кровати, какое-то время Нирран рассматривал его, скользя кончиками пальцев по бедрам и бокам желанного тела, отчего по тому проходила волна сильной дрожи и возбуждения.
— Ранис, хватит! Я действительно сейчас уйду! Это же невыносимо.
Серые, значительно потемневшие глаза встретились с золотыми, уже без страха и ненависти проваливаясь в это странное ласковое ощущение принятия.
— Будет достаточно пару раз укусить и погладить, чтобы ты вернулся.
— А давай испытаем это средство на тебе? — ухмыльнулся Стас, переворачивая мужчину на спину и седлая его бедра. — Чувствую себя растлителем.
— У меня действительно давно не было мужчин. Так что заканчивай болтать, Стас, и исправляй это упущение.
Не ожидавший подобных слов от замкнутого дракона, Станислав действительно заткнулся. Во всяком случае, пока комнату не наполнили несколько иные звуки, смешанные со стонами и негромкими вскриками.
Утро приходило как-то по-особому лениво, в довольствии и тепле.
Уже в тепле. Полчаса назад, правда, так не казалось. Все же Ледяные Чертоги в то время были еще не отстроены и вообще, представляли собой полузаброшенный замок с несколькими достойными помещениями. Так что сквозняки и морозец в ближайшее время уходить отсюда не спешил. И к неудовольствию Ниррана, в такую холодину, когда даже пар изо рта идет, не спасало даже горячее тело под одним с ним одеялом. Хотя, надо признать, проснуться в одиночестве было бы еще более неприятно.
Стасу до холода явно не было никакого дела, он мирно посапывал, довольно улыбаясь и выставив из-под одеяла пятку. Поэтому вставать и подкидывать дрова в почти потухший камин пришлось именно Ниррану. Пол, хоть и устланный шкурами, все равно показался очень холодным и дракон в полной мере смог оценить качество жаровни в красивом мужском теле, оставшейся сейчас в тепле большой постели и не морозящий свой потрясающий зад на утреннем холодке.
— У тебя такая соблазнительная поза. Постоишь так еще немного, я полюбуюсь.
Ленивый, хриплый голос прошелся по телу дракона легкой дрожью. И это был отнюдь не холод. Дунув на свежие дрова, Нирран разжег на них пламя и, задвинув решетку, медленно пошел к кровати. Налитые мускулы играли под блестящей кожей, призывая коснуться их, очертить все рельефы, словно мастер у законченной скульптуры. Движения обрели новую грацию и плавность, а лицо невиданное ранее выражение — брови все так же оказывались сведены к переносице, но вот губы приоткрыты и чуть припухлы после борьбы за власть, да и в глазах, этих серебристых осколках вечности, появилось что-то… Что-то новое.
Едва мужчина оказался под одеялом, его обняли сильные умелые руки, и дрова в камине не успели разгореться, как запылал сам дракон. Станислав уже успел найти все самые чувствительные его места и теперь безжалостно этим пользовался, то кусая за ключицы, то поглаживая бедра, то вылизывая шею или дергая за волоски на груди. Ему и самому нравилось касаться этого тела, чувствуя, как оно жадно отзывается на каждое движение.
