Тень Эрфорода. Цена молчания - Иглис (читать книгу онлайн бесплатно без .txt, .fb2) 📗
– Пока мы расследовали дело Лемпара вы с господином Авваром находились в Гоаке, верно? – это было бы логично.
– То там, то сям, но в целом так и есть – согласилась я и оттолкнувшись от насиженного места играючи побрела к выходу.
– Когда вы будете готова поехать со мной? – вопросил мужчина мне в спину, заставляя остановиться на месте. Со своего возвращения, он стал более хмурым, отстранённым и в какой-то степени более злым, что ли. Это видно по глазам, как если посадить дикого зверя на цепь и не кормить его. Он возненавидит не только тебя, но и всё вокруг. Неужели мы более не поспорим как прежде? Это огорчает. Восстановление Аданара ещё не завершено полностью, его часто можно увидеть прихрамывающим из-за опасений, что боль может вернуться, он чаще сидит, нежели чем стоит и в целом, стал относиться к своему здоровью внимательнее чем прежде, хотя всё равно рвётся в бой.
– Смотря чего вы хотите добиться этой поездкой – вздохнула я всё же оборачиваясь к собеседнику. Как бы обидно ни было, уважение к вышестоящему в стенах Нердая, проявлять всё же больше необходимость, нежели чем желание, а меня никто не отпускал и вряд ли он осмелится пойти на это.
– Того же, чего и вся академия. Нам необходимо вернуть нашего человека домой – неожиданно серьёзно отозвался Аданар, не прибегнув к высвобождению своих бесконтрольных эмоций, на казалось бы глупый вопрос.
– Раз так, нужно было думать об этом в первые пару дней, мы можем вернуть тело вашего человека домой, исходя из метода работы Лемпара, девчонка наверняка уже давно мертва и если бы вы действительно пеклись о её сохранности, то не прерывали бы связи со стражами города. Работа гробовщика меня совсем не прельщает, да и "следующей" в прямом смысле этого слова, мне тоже быть не очень хочется, уж вы то должны меня понять. Мы едем хоть сейчас лишь в том случае, если речь идёт о поимке Лемпара… свою протеже, вы спасать будете сами, идёт? – подойдя к столу я доверительно протянула ему руку для рукопожатия. Если уж словесный уговор он в гробу видал, так может закреплённый рукопожатием игнорировать не станет?
– Вы не станете следующей жертвой Лемпара мисс Яшур, по внешним характеристикам не проходите – шлёпнув меня по руке оскорблённо фыркнул мужчина, вызывая моё удивление.
– Очень тонко – недовольно поморщилась я и наклонившись над столом внимательно взглянула на ректора – я не стану следующей дохлой девкой лишь потому, что Лемпар очищает улицы Гоака от грязи и как удобно, что один из подобных комочков, ты сам притащил в священные стены столицы флоры королевства, не так ли? Ты сам виноват в том, что случилось и будь на твоём месте Канирон, к вам отнеслись бы более лояльно. Собирай свои вещички лучший страж Нердая, Элерион Й'атруш прибудет к закату – презрительно фыркнула я и разогнувшись, всё же покинула его кабинет, вздрогнув когда в дверную поверхность позади меня, ударилось что-то стеклянное, осыпавшись осколками на гладкий каменный пол. Скорее всего настольную лампу запустил кто знает что там под руку первым подвернулось…
– Вероятность поимки крайне мала, он уже знает что Нердай взялся за его след, что бы кто ни говорил, среди терлитов репутация академии нагоняет хорошую жуть, что служит неплохим подспорьем вам в работе. Проблем будет много, сама должна понимать, стражи города особо не идут на контакт и наверняка из-за нашего особенного будут препятствовать твоей работе, однако иначе никак. Одну тебя никто не отпустит, а другие попросту не готовы взять на себя такую ношу. Не перечь, не пререкайся с ним, не зли и лучше молча выполняй свою работу. Это дневники Фагерия Керна, конечно вероятность мала, но всё же, может пригодиться. Мы не уверены точно, но есть предположение, что Лемпар работает на орден Орхап, так что тебе лучше время от времени обращаться к ним – Иссир резкими движениями сдёрнул с моего плеча сумку с письменными принадлежностями и кучей прочего ненужного хлама, выдаваемого ищейке при отправке на очередное задание. Два старых потрёпанных дневника скользнули в тёмные недра и сильные мужские руки туго затянули ремешок, возвращая сумку в мои руки – будь осторожна… Даже если тебе кажется, что ты на своей территории, не забывай: на неё проник хищный зверь, готовый перегрызть тебе глотку. Верни девчонку домой и… да, береги себя. – замешкавшись в раздумьях стоит ли ему меня обнять, мужчина всё же не решился и поджав губы, неловко погладил меня по макушке, спешно отстраняясь, когда на верху лестницы показался Аданар Лотрен.
Время отмщения.
Жизнь за жизнь – принятый закон ордена Орхап, которому решила следовать и сама Саяна, когда осознала факт смерти своего сына. Конечно, она была довольно слабой женщиной и мало могла сопоставить себя с крупного телосложения мужчинами, служившими защитниками её супруга, верховного предводителя ордена. Однако в момент отчаяния способность мыслить разумно покинула несчастную мать. Не броситься на того, кому она всецело доверяла и полагалась, уже не ради спасения, а теперь в отмщении – убитый горем мозг матери считал это самым низким из возможных поступков. Выскользнув из хватки стражей, подобно змее, и прежде чем сильная рука супруга схватила её за горло, грубые ногти женщины оставили багровые борозды на красивом худощавом лице, несколько разочарованном от медлительного эффекта принесённой им жертвы. Взревев от острой боли, так как безжалостная женская атака повредила не только нежную кожу левой щеки, но и глаз, мужчина, не выпуская из второй руки ритуальный кинжал, несколько раз ударил им упирающуюся в него женщину в область живота, прежде чем откинуть её в сторону, как бездомную надоедливую кошку. Когда участники ритуала оценили полученные их предводителем раны, они спешно решили вернуться в поселение, чтобы супруг Саяны в дальнейшем смог сохранить зрение. В густом лесу, готовящемся к скорому приходу осени, Саяна ощущала запах сырой земли, стальной привкус собственной крови и, наряду с тяжёлым, приносящим боль дыханием, слышала, как где-то вдалеке переливалось звонкое пение птиц. Саяна вспомнила обо всём, что успела сделать за столь короткий срок пребывания на территории Элафрида, и пожалела о своих ранних решениях. Возможно, она занималась бы самобичеванием до самой последней минуты, если бы не ощутила, столь же явственно, как своё угасающее сердцебиение, дрожь, зародившуюся где-то глубоко под поверхностью земли. Пульсирующая, она расходилась в стороны, поднималась до самой поверхности, обволакивала невидимой сетью всё вокруг. В миг осознания этого Саяна обратила внимание на оглушающую тишину, в которую стремительно погрузилось всё вокруг. Лес замер, и всё живое в нём затихло, в ожидании чего-то страшного. Краски леса померкли, словно вымытые со свежего холста, всё стало серым и безжизненным, а каменная плита, на которой покоилось бездыханное маленькое тело сына Саяны, покачнувшись, начала опускаться под землю. Где-то там, глубоко под землёй, нечто тянуло жертву к себе, сначала медленно, но ускоряясь с каждой секундой. Материнское сердце сжалось, однако полученная ею рана не позволила двигаться достаточно быстро, и женщина встала перед вопросом: прыгнуть на жертвенный стол вслед за сыном или остаться на поверхности и ожидать своего конца здесь. Удар о каменную поверхность стола оказался менее болезненным, и так, в обнимку с бездыханным телом, она погрузилась глубоко под землю. Когда чуть позже на это место вернулись члены ордена, дабы предать тела сырой земле, они первыми увидели то, чего не могли заметить в день жертвоприношения, а именно – будто обожжённые деревья на поляне. Год 2869 выдался не самым удачным для ордена Орхап из-за банальной глупости и лживых обещаний, что только набирали обороты. Люди начали сомневаться в способности Орхап вести простое население в светлое будущее, а известие о жертвоприношениях с участием невинных детей, на которых делалась ставка в дальнейшем развитии, стало окончательной точкой в расколе общества. Одна часть его осталась с Орхап, веруя в каждое их слово, однако другая, решившая мыслить более рационально, действительно начала организованно двигаться в будущее, не собираясь ждать чудес, которые и случатся вряд ли. Возможно, это было к лучшему, так как вскоре благодаря такому мышлению и жажде двигаться вперёд деревни стали сёлами. Люди стали более сплочёнными и целеустремлёнными, ряды ордена заметно редели. Отсутствие крупной миролюбивой живности на острове поспособствовало появлению новых решений… С конца 2891 по 2893 год группа изобретателей, состоящая из четырёх человек, сумела внести полезный вклад и облегчить жизнь простого населения Элафрида. Уже в 2894 году в обиход населения вошли первые разработки "Флорион" – механизированная карета, не требующая силовой тяги парнокопытных Линшеров, которые активно использовались на континенте Нуран, также известном как "старый свет". Топливом для Флорионов служила древесина, а так как в центре Элафрида густо росло это самое топливо, какое-то время всё было относительно спокойно. Использование Флорионов дало людям возможность ускорить постройку домов, так некоторые из деревень перерастали в небольшие города. Наконец, свою крышу над головой получил даже самый медлительный и, казалось бы, не способный преуспеть хоть в чём-то человек. Спокойная обстановка дала возможность подумать о том, кто мог бы стать отличным лидером, способным разрешать мелкие дрязги и крупные конфликты, разумно распределять роли между равными. В 2896 году Элафрид избрал своего собственного короля; им стал Кассиус Скалир, человек, что первым отважился взбунтоваться против порядка ордена Орхап и увести несогласных подальше от безумных фанатиков. К сожалению, Кассиус, со всеми его порывами построить лучший мир для своих подданных, людей, что отдали ему свою веру и возложили на него обязанность заботиться о них, мало что мог противопоставить последствиям деяний ордена Орхап. Первыми неладное заметили лесорубы, которые активно занимались обеспечением топлива не только для домов в своих городах, но и для Флорионов. То, что начиналось со столь малого, как единый круг выжженных по периметру жертвенной поляны, активно разрасталось. Лесники не раз жаловались на затхлый, гнилостный запах, витающий, словно где-то далеко, но в то же время повсюду. Разносимый ветром по всему лесу, он вскоре окутал весь Изугор разом. Дышать стало невозможно; люди, серьёзно взволнованные данной неприятностью, массово обращались к королю с требованием немедленно пресечь деятельность Орхап, который, вероятно, был причастен к неприятным запахам. Слух о том, что где-то там, в глубине Изугора, находится яма с жертвенными трупами, что с завидной регулярностью пополняется орденом, плотно засел в умах близлежащих городов. Сам орден, в свою очередь, наотрез отказывался признавать свою вину и всеми возможными методами открещивался от мысли, что жертвы до сих пор приносятся их владыке. Изугор, между тем, обрастал всё новыми и более ужасающими слухами, домыслами и просто предположениями, не на шутку пугая своим мрачным видом. С каждым днём некогда цветущий лес превращался в бледную копию самого себя: жухла и опадала на деревьях листва, осыпались иголки с вековых еловых деревьев, а голые сучья в потемках вырисовывали неясные угрожающие силуэты. Амидара Соррел, отважная женщина, занимающаяся выводом новых видов растений и семян в своих теплицах чуть южнее Изугора, не веря в россказни, дошедшие до Гаока, одним из летних тёплых деньков отправилась самолично убедиться и, по возможности, выяснить причину гибели, что настигла некоторые из деревьев единственного леса на Элафриде. Амидара не очень жаловала Флорионы из-за их чрезмерной прожорливости и не раз требовала у группы, изобретшей эти шумные паровые повозки, пересмотреть механизм потребления топлива, придумывая что-то более длительное в использовании. Однако, за неимением альтернатив, ей всякий раз было отказано. Возможно, из желания проучить тех, кто, как казалось, мудрой травнице смотрел на неё свысока, она и решилась на эту поездку, однако увиденное в Изугоре до глубины души её потрясло. Уже на подъезде к Изугору она ощутила знакомый ей не понаслышке запах. Не раз Амидара, при создании благоприятной почвы для своих семян, закапывала под землю облитую кипятком свежую траву и некоторые отходы со стола. Её маленькая внучка, однажды заинтересовавшаяся в поисках некоего скрытого любимой бабушкой клада, случайно наткнулась на не до конца перегнивший компост. Тогда, в слезах, напуганная девочка отпрянула прочь от образовавшейся ямы. Когда Амидара закапывала, перерубая полученный компост на более мелкие части, под остриё лопаты случайно попал пробегавший по своему туннелю подземный Арвас – мелкое существо с тёмной панцеревидной шкуркой, которая на свету отливает мягким голубым цветом. Так вот, тот запах, хоть и далёкий, но такой знакомый, встретил Амидару при подъезде к трактиру у кромки Изугора. Это был запах смерти. Несмотря на свою отвагу, женщина не бросилась в гущу леса только из-за времени своего прибытия. Вместо этого она начала активно расспрашивать жителей города Мидуа, находившегося на окраине ещё не поражённого Изугора, о времени, когда в город пробрался неприятный запах погибающего леса. Ответы не всегда сходились по датам: кто-то утверждал о полутора годах, лесорубы, живущие в непосредственной близости с лесом, упоминали целое десятилетие, кто-то клялся, что знаком с этим запахом всю свою жизнь. Всю ночь Амидара не сумела сомкнуть глаз. В зловонии её обоняние то и дело выхватывало всё новые запахи: от жуткого, пробирающего до дрожи смрада разлагающихся тел, о наличии коих предположил один из горожан, до слабого, едва уловимого, но невероятно насыщенного запаха корицы и жжёной карамели. Все эти запахи играли на фоне стенающего, жалобно всхлипывающего при каждом вздохе Изугора. Его деревья поскрипывали, сходясь в борьбе, хлестали и ломались, словно при яростном порыве ветра, осыпая сырую землю поверженными ветвями. Это происходило где-то там, глубоко в лесу, но слышно было даже из окна гостевой комнаты в трактире, в котором остановилась Амидара. Женщина напряжённо вслушивалась в необычайно жуткое для неё природное явление. Но стоило лишь первым лучам тёплого летнего солнца показаться из-за горизонта, как шорох и борьба в лесу вдруг стихли, что напугало ещё больше. Лес словно притаился, замер в ожидании, когда придёт темнота, позволяющая ему вольно проявлять признаки жизни. Невзирая на страх, который зародился ночью и уже успел развиться, пусть всего за пару часов до рассвета, Амидара собрала свои вещи и отправилась в лес, глубоко убеждённая в том, что дерево, несмотря на признаки жизни, разумным стать к счастью не может, поэтому и бояться леса ей не стоит. Она шла вглубь, не раз забредая на поросшие травой тропы, давно забытые из страха неизвестности неотёсанных лесорубов, и довольно быстро заметила, как бледные зелёные листья на окружающих её деревьях сменились сначала на жёлтые, какими они должны стать разве что лишь через пару месяцев, а после и вовсе остановилась у края выжженной части леса. Амидара знала, что до следующей кромки Изугора ей придётся идти не один день, что не шло ни в какое сравнение с теми двумя часами ходьбы по прямой до этой самой точки. Выжженный круг был идеально ровным, словно кто-то намеренно контролировал, распространяющийся огонь. По мнению женщины, она прошла катастрофически мало, чтобы паника не накрыла её в один, казалось бы, ничтожный миг. Дышать здесь и без того было нечем, а паника вызывала только порывы дышать глубже и как можно чаще. Но могла ли она сделать что-то столь неразумное? Опершись на ближайшее к ней дерево, которое явно не было поражено недавним пожаром, женщина вмиг отдёрнула свою руку, услышав, как что-то завозилось внутри здорового на вид ствола, протестуя и требуя немедленно прекратить тревожить покой убежища, коим служило это самое дерево. Сердце Амидары рухнуло в пятки, и она отступила назад, возвращаясь на тропу, по которой пришла в это гиблое место. В голове женщины пронеслась мысль: почему пожар? Никто не видел дыма, никто не видел огня, так почему же идеально ровный чёрный круг похож на результат страшного деяния пламени? Осторожно коснувшись тонкого белого ствола, росшего близ тропы, древа, женщина замерла в ожидании. Оно молчало, никаких признаков жизни – быть может, ей и вовсе показалось? Рука соскользнула с дерева, и когда касание задело ствол на уровне бедра, дерево дрогнуло, протяжным скрипом развернулось, и на напуганную Амидару осыпалась жёлтая листва со скудной кроны. Быть может, под действием своего секундного испуга, женщина извлекла из своей набедренной сумки нож для срезания полезных корней и забора материала, после чего вонзила его в ствол дерева. То, что не должно было пропустить удара человеческой руки с подобным незначительным по угрозе своим оружием, под тонкой, подобно шкурке яблока, древесной корой приняло в себя лезвие ножа с противным хлюпающим звуком. Чёрная зловонная жидкость просочилась наружу, густо потекла по стволу вниз, стремительно впитываясь в землю. Амидара, резво орудя ножом, разрывала ствол вплоть до самых корней и искренне не понимала, как дерево под весом собственного тела всё ещё не сломалось, рухнув плашмя на землю, ведь держаться ему было не на чем. Лезвие ножа, запятнанное чёрной жидкостью, что густела при соприкосновении с воздухом, накалилось и источало слабый пар; складывалось впечатление, будто сталь плавилась, но это было не так. Женщина собрала в пустую колбу зловонную жидкость и, закупорив её, убрала в свою походную сумку, поднимаясь на ноги. Всем своим человеческим естеством она ощущала на себе взгляды, но кто именно изучал её, она понять не могла. Ни единой живой души не было слышно, деревья перестали подавать признаки жизни, но Амидара была готова поклясться, что кто-то здесь, незримый и чужой взгляду, наблюдает за ней. Из леса она шла быстро, старательно прислушиваясь к каждому шороху, пыталась сравнивать звук своих шагов, вычислить того, кто мог бы её преследовать, но страх отпустил её лишь когда она вышла за пределы Изугора, к стенам Мидуа. Детальное изучение полученной массы, что успела загустеть, показало Амидаре всю неотвратимость грядущей катастрофы, которая, в случае неповиновения группы изобретателей, удобно устроившихся в столице Элафрида на попечении у самого короля, возведёт флору королевства в список того, что будет безвозвратно утеряно, без возможности дальнейшего восстановления. Жидкость твердела, нагревалась; температура не достигала слишком больших единиц, однако была достаточно высока, чтобы при длительном взаимодействии с древесиной начать коптить дерево изнутри. Оно изменяло форму, раз за разом подбираясь к пробке в попытке расплавить или же вытолкнуть её для получения свободы, словно действительно было наделено разумом. На собрании в королевском замке, куда женщина пробивалась чуть ли не с боем, так как стража короля сочла её излишне импульсивной и в некотором роде даже агрессивной, она предоставила свою находку Кассиусу. Вместе с находкой была выдвинута и цель её визита, а точнее – необходимость спасти нетронутую флору Элафрида. Предположение было основано на процессе, с помощью коего Амидара нашла паразитирующую жидкость; велика вероятность распространения по корневой системе деревьев, а значит, остановить "чёрную болезнь" возможно. Вскоре верные подданные короны получили тревожную весть: всем, кто имел физическую силу и способность рыть, нужно было оградить Изугор от остальной части острова. Объединившиеся люди рыли один общий канал, обрубали корни на окраине Изугора, всеми силами стараясь изолировать "чёрную болезнь" от здоровой флоры острова. На общую работу ушло практически два месяца. Использование заражённой древесины в топках стало нецелесообразным, поэтому группа изобретателей была вынуждена перебирать свои первые наработки, Амидара добилась своей цели.
