Хищное утро (СИ) - Тихая Юля (читаем полную версию книг бесплатно .txt, .fb2) 📗
— Зря ты волосы остригла, — покачала головой Мирчелла. — Было так красиво!
Волосы действительно были неплохи: мягкие, светло-каштановые, они лежали раньше волнами, и моё тонкокостное лицо смотрелось с ними каким-то в хорошем смысле возвышенным. Потом, года четыре назад, горгулья намотала мою косу на шипастый хвост и так тащила через весь двор, пока я не сообразила рубануть заклинанием. С тех пор я безжалостно сбривала волосы машинкой под три миллиметра.
Я выбрала хорошую рубашку, — почти новую, кипенно-белую, жёсткую от крахмала, — и «выходную», менее закопчённую кольчугу. Лёгкие чары на тело, объёмный обруч на шее, кожаные наручи, плотные штаны; металлические наклёпки на ботинках я натёрла почти до блеска.
А закончив со всем этим, выдохнула — и привычным жестом закурила.
— Ох, Пенелопа, — засмеялась Мирчелла.
Я фыркнула на неё и затянулась поглубже. В конце концов, кого я пыталась обмануть, если все мои комнаты так или иначе насквозь пропахли дымом?
Когда я вошла в зелёную гостиную, — бабушка Керенберга тоже сочла, что роскошный вид на оранжерею и огромная хрустальная люстра должным образом продемонстрируют благосостояние Рода Бишиг, как будто бы по пути на второй этаж гостю не пришлось подниматься по скрипучим ступеням, — Ёши уже был там, стоял у рояля и нажимал то одну, то другую клавишу, едва заметно морщась.
Рояль был безнадёжно расстроен и давным-давно стоял в гостиной для красоты. В нём рассохся и треснул вирбельбанк, из-за чего просел весь строй; мастер, приезжавший его диагностировать, обнаружил также заплесневевший польстер, стёршиеся фильцы молоточков и износ прочих механических деталей, после чего выкатил такой счёт, что рояль остался стоять нечиненым.
Ёши выглядел рядом с этим роялем, как луноликое видение, неожиданно осознавшее, что сортиры тоже требуется иногда чистить.
Он был высок, — почти на голову выше меня, хотя я далеко не крошка, — и одет по моде детей луны, в два халата один поверх другого. Нижний, серо-белый и плотный, с размытыми зелёными узорами по подолу, он подпоясал расшитым бисером поясом; верхний, лёгкий и расписанный цветами и листьями, был из многослойного шёлка и свободно струился вдоль тела. Посоха при Ёши не было: видимо, оставил на входе, как и полагается по этикету. Впрочем, стремясь продемонстрировать добрые намерения, и я взяла с собой в сопровождение только одну небольшую горгулью.
На лицо Ёши был обыкновенный, мужик как мужик: уставшая от бритья бледная кожа, глубоко посаженные глаза с угрюмыми тенями под ними, жёсткая горизонтальная морщина на лбу. Растрёпанные тёмные волосы он стянул в нечто вроде очень короткого хвоста.
— Рад вас видеть, госпожа Пенелопа.
Голос был неприятный, завышенный и фальшивый.
— Мастер Пенелопа, — поправила я. — Добро пожаловать в особняк Рода Бишиг.
Что говорить дальше, я не знала: я трусливо понадеялась, что дипломатические функции возьмёт на себя бабушка. Но она то ли опаздывала, то ли сочла, что я и сама разберусь.
Ёши тоже разглядывал меня молча, и это был неприятный взгляд, — свысока и с некоторым налётом презрения.
— Старый какой-то, — поморщилась Мирчелла. — И тощий, ещё и вырядился, как церковник. Ты точно не можешь найти кого-нибудь получше?
— Он принадлежит Роду Се, — цыкнула Урсула. — Это очень древний и важный Род!
— К тому же, первичны духовные качества, — наставительно сказала Меридит.
С духовными качествами у Ёши была, очевидно, напряжёнка. Рассмотрев меня с ног до головы, — особое внимание он уделил причёске, и при этом у него, кажется, немного дёргался глаз, — он без приглашения сел на банкетку перед роялем, уложил вокруг себя волны шёлка и спросил:
— Вы подготовили договор?
— Он пока у юристов, мастер Ёши.
— Господин Ёши, — поправил он.
Я кивнула с ровным лицом и села в кресло, чувствуя себя шарнирной куколкой.
Тридцать один год!.. Старший Рода!.. И всё ещё не мастер!
О Тьма, в чём я провинилась перед тобой? Были ли я резка в своих суждениях, или не слышала Твоего голоса в крови, или предала один из твоих заветов?
— Там точно нет больше вариантов?.. — жалобно протянула Мирчелла.
Урсула гневно поджала губы.
— У вас есть пожелания по договору? — вежливо спросила я, чтобы хоть как-то занять затянувшуюся паузу.
— Их передаст мой юрист.
— Замечательно.
Вспомнив о гостеприимстве, я предложила ему напитки (он вежливо пригубил чай и отказался от закусок), затем экскурсию по дому, и какое-то время с натянутой улыбкой рассказывала о фресках в малой столовой и редчайших сортах суккулентов, которые завезла в оранжерею мастер Меридит Бишиг. Разговор катастрофически не клеился; на вопросы Ёши отвечал кратко, а свои задавал редко и странные.
Так, он заинтересовался скульптурой у лестницы:
— Артейское ар-нуво. Оригинал?
— Не знаю, — пожала плечами я. — Её преподнесли в дар как благодарность за стаю охранных горгулий, сделанных Бернардом Бишигом для усыпальницы Рода Рему.
— А, Рему, — разочарованно протянул он. — Вероятно, копия.
В музыкальной комнате я невзначай продемонстрировала порядочно настроенное пианино, и мы сели перед широкими распашными окнами.
— Как давно вы прибыли в Огиц?
— Недавно.
И на этом он снова, поморщившись и коснувшись виска пальцами, замолчал.
— Господин Ёши, — вспылила я, — ваше выражение лица граничит с неуважением. Вас что-то не устраивает?
— Прошу простить, мастер Пенелопа, — сказал мне жених и будущий возлюбленный супруг. — Я ни в коем случае не имел намерения вас оскорбить, вам не о чем беспокоиться.
И, чуть помолчав, добавил:
— У меня хорошая фантазия.
v
Сперва я не поняла, что он имеет в виду. А потом, — по отвратительному блеску на дне глаз и невозмутимому выражению, — сообразила, и кровь бросилась мне в лицо.
Мне показалось, — или мой потенциальный муж действительно только что сообщил, что планирует представлять на моём месте кого-то другого?.. Да он, должно быть, мазохист и суицидник, если говорит такое Бишиг.
— Фантазия? — медленно переспросила я.
— Врежь ему, — воинственно посоветовала Мирчелла, сжимая кулаки. — Нашёлся, вот ещё! Может, ему ещё девственниц в собственном соку подавай?!
Если бы я была девственницей, я немедленно отправилась бы искать любовника на одну ночь, — просто ради того, чтобы не видеть этого надменного высокомерия. Все развлечения сняла бы на видео и вручила ему в подарок, и затем ещё — так сказать, на закуску, — побрилась совсем уж налысо и нарисовала на скальпе зелёнкой похабщину. А все свои предпочтения этот… жених может засунуть в одно место и там пару раз провернуть.
— Расслабь челюсть, — велела Урсула. — Ты теряешь лицо.
И это, к счастью, меня отрезвило. Я украдкой досчитала до пяти, пробежала пальцами левой руки по воздуху, играя на невидимых клавишах хроматическую гамму, — и улыбнулась.
— Прошу простить, мастер Пенелопа, — церемонно сказала эта скотина, — это было неуместное замечание.
— Воздержитесь от них в дальнейшем.
— Обязательно.
И он прикрыл глаза, снова начав массировать висок.
Я отвернулась к окнам, — они выходили на двор, и сквозь лысые боярышниковые кусты было видно, как Ларион пытается усмирить химеру и подступиться к ней со сваркой. Химеру звали Малышкой, ей было никак не меньше полутора сотен лет, и она не так чтобы сопротивлялась, — но и не помогала, всякий раз будто бы невзначай поворачиваясь другим боком. Как это бывает со старыми чарами, в хитром сплетении силовых нитей давно уже завёлся довольно склочный характер.
Говорить с Ёши было не о чем. Я даже не могла понять, зачем он приехал. Ещё утром, когда я пыталась вымыть из волос дым, я полагала, что он захочет, — ну, допустим, познакомиться, сделать какие-то шаги в сторону налаживания наших будущих отношений. В конце концов, именно об этом думала я сама; если уж так сложилось, что мне жить вместе с ним, — пусть это будет жизнь во взаимном уважении и хотя бы каком-то понимании.
