В плену отражения (СИ) - Рябинина Татьяна (книга жизни .TXT) 📗
Энни! Вот оно!
У Тони были свои собственные причины относиться к ней, мягко говоря, не слишком хорошо. Но это была совсем другая история. А вот все, что Света рассказала ему о ней и Маргарет… Нет, он не забыл. Просто не думал об этом. Никак не связал с тем, что происходило сейчас. Может, оно и не было связано. А может, было.
Он вспомнил, как Энни посмотрела на них зимой, когда они приехали в Скайхилл и вошли в холл. Света вздрогнула, наткнувшись на ее ненавидящий взгляд, и даже живот рукой прикрыла. Но почему? Неужели она до сих пор настолько зла на него, что перенесла это чувство на Свету?
Анна Луиза Холлис — так ее зовут. Двадцать шесть лет, родилась в Скайворте. Школу закончила в Стэмфорде, где жил ее отец. Работала там в цветочном магазине. Потом лорд Роберт взял ее горничной в Скайхилл. Не замужем и, насколько ему известно, ни с кем сейчас не встречается.
Ладно, еще раз по пунктам. Света говорила, что Энни якобы обладает некой темной силой, поскольку находится в прямом родстве с теми, кто убил Маргарет. Кстати, девичья фамилия ее матери действительно Стоун, он выяснил. Но если следовать логике, эта самая темная сила должна была иметь отношение только к призраку Маргарет. Или нет?
Как говорила Маргарет, чтобы стать видимой, она должна была позаимствовать у Светы часть жизненной силы. Энергии, то есть. Но когда Маргарет в первый раз вошла в тело Светы, и они перенеслись в прошлое, рядом оказалась Энни. Которая могла их обеих этой энергии лишить.
Тони встал с дивана и начал ходить по комнате взад-вперед. Обычно так ему лучше думалось, но сейчас мысли словно разбегались.
Какая-то ерунда получается. Как Маргарет могла узнать, что Энни рядом? Ведь ее призрак в тот момент был в прошлом. Вместе с сознанием Светы. Или… не весь призрак? Может быть, какая-то часть Маргарет все же оставалась в настоящем? Ведь и Света сейчас в состоянии заботиться о Мэгги и по минимуму о себе самой. Значит, какая-то ее часть все же сознает, что происходит вокруг, пусть даже очень ограниченно.
Хорошо, допустим. Если он правильно понял, не успей Маргарет выйти, Света оставалась бы в прошлом до тех пор, пока в настоящем было бы живо ее тело. А сама Маргарет вернулась бы в настоящее и бродила рядом с этим несчастным телом, и никто больше не смог бы ни увидеть ее, ни помочь ей.
Тони чувствовал себя так, как будто сам бродит по зеленому лабиринту в Хэмптон-корте — в настоящем Хэмптон-корте, каждый раз сворачивая куда-то не туда и упираясь в тупик. Он почти не сомневался, что между кольцом Маргарет, Энни и тем, что происходит со Светой, есть какая-то связь.
В конце концов, что они знают о кольце? Только то, что Маргарет рассказала Свете. А Маргарет узнала о нем от дряхлой аббатисы, да еще из какого-то альтернативного мира. Потрясающий источник информации.
Но опять вставал все тот же вопрос: если Энни как-то связана с состоянием Светы, так стоит ли везти ее в Скайхилл? Не получится ли только хуже? Хоть монетку бросай. С другой стороны, Тони был уверен: если Света останется в Лондоне, вряд ли что-то изменится вообще. Просто сидеть и ждать неизвестно чего было невыносимо. Значит, все-таки ехать.
Рано утром Тони загрузил вещи Светы и Мэгги в машину, устроил дочь сзади в автокресле, жену усадил рядом с ней. Вера в последний момент решила ехать в Скайхилл на своей машине, поэтому ее можно было не ждать.
Сиделку посоветовал знакомый, у которого Вера работала два года, ухаживая за его престарелой матерью. Спокойная, уютно полная женщина за сорок, разведенная, с двумя взрослыми детьми. Обращаться с людьми, которые плохо или вообще не реагируют на окружающее, было для нее делом хорошо знакомым. Правда, основной специальностью Веры был медицинский уход за пожилыми дементными людьми, и приглашение к молодой женщине, которая к тому же вполне справлялась с грудным ребенком, ее очень удивило.
Однако, разобравшись в ситуации, Вера стала бесценной помощницей. Она оставалась со Светой все время, пока Тони не было дома, следила за тем, чтобы та умылась, оделась, поела, вышла в сад на прогулку. Большим плюсом было и то, что родители Веры приехали в Ирландию из России. Хотя она и выросла в Дублине, откуда потом перебралась в Лондон, по-русски говорила отлично. Тони попросил Веру говорить со Светой на ее родном языке, втайне — и, разумеется, тщетно — надеясь, что это хоть как-то поможет.
Ехать в машине со Светой, которая молча смотрела даже не на дорогу, а вглубь асфальта, было тяжело. Но когда она сидела сзади, Тони затылком чувствовал ее взгляд уже сквозь него, и это настолько выбивало из колеи, что пару раз он был на волосок от аварии. Возьми себя в руки, идиот, сказал он себе, у тебя ребенок в машине.
Словно услышав его мысли, Мэгги заплакала. Вообще она была очень спокойной и редко капризничала не по делу. Обычно ее плач означал какое-то серьезное неудобство или голод. Тони припарковался у обочины, чтобы Света не кормила дочь на ходу, и тут зазвонил телефон. На экране высветился номер Джонсона.
После прошлогодней истории и совместных вечеров за кофе и бренди он, как и Света, перешел с ним на ты — разумеется, когда рядом не было Питера, Люси или кого-то еще. Джонсон свято верил, что как дворецкий не имеет права на подобную фамильярность. Но особо приятельских отношений они не поддерживали, поэтому звонок был чем-то необычным.
— Привет, Эйч, — сказал Тони. — Что-то случилось? Мы едем, будем часа через полтора.
— Извини, что отвлекаю, — голос Джонсона звучал встревоженно. — Я, конечно, его светлости рассказал, но мне кажется, что тебе тоже надо знать. Еще неизвестно, когда мы сможем поговорить спокойно. Сейчас звонила графиня. Вчера вечером кто-то пытался вломиться в ее дом, пока она ездила в город. Разбили окно. В это время Мэри как раз вернулась из деревни, спугнула. Она видела человека, который удирал через ограду.
— Что-то пропало?
— Нет. Видимо, не успели забраться. Но это не все. Сразу после этого лорду позвонил преподобный Уилсон. Ему показалось, что он видел в деревне Хлою, решил на всякий случай предупредить.
— Неужели опять взялась за старое? — вздохнул Тони. Вот только Хлои сейчас не хватало для полного счастья. Эта чокнутая баба вообще угомонится когда-нибудь?
— Поговори с его светлостью, пусть он заберет дневники лорда Колина у нее. В конце концов, он имеет на них полное право, лорд Колин — его дед. Кто знает, что там еще в них может быть.
— Хорошо, Эйч, поговорю, — Тони кивнул, как будто собеседник мог его видеть. — Это надо было сделать еще тем летом, а мы успокоились, что все закончилось.
— Странно вообще, Тони, — задумчиво сказал Джонсон. — Не хочу сказать ничего дурного о лорде Питере, но… Мне кажется, ни ему, ни леди Скайворт вообще не интересно ничего, что связано с предками. Если б я знал, что от моего деда остались дневники, я бы не успокоился, пока не прочитал все.
— Ты историк, Эйч, для тебя это дико. Ты удивишься, но большинству людей абсолютно не интересно, что было до них. Даже тем, у кого не один десяток титулованных предков. И что будет после них — тоже.
— Я ничему не удивлюсь, — грустно возразил Джонсон. — Ладно, ждем вас. Как Эс, без изменений? Как малышка?
— Мэгги нормально, а Света все так же, к сожалению.
— Как все это печально, — пробормотал Джонсон и отключился.
Тони устроил сыто дремавшую Мэгги в автокресле и вырулил на дорогу. Настроение испортилось окончательно. Он не сомневался, что попытка взлома у графини и появление Хлои в Скайворте не может быть совпадением. Все одно к одному. Света наверняка вспомнила бы какую-нибудь забавно неприличную русскую поговорку, попыталась перевести ее на английский и объяснить, в чем смысл.
Черт, ну почему именно сейчас? То, что Хлоя снова появилась на горизонте, само по себе не было удивительным. Такие застревающие натуры, как маньяки из голливудских триллеров, не могут успокоиться, даже себе во вред. Во всех своих бедах она винит их с Питером и будет пакостить, пока не свернет себе шею. Или пока не сядет в тюрьму надолго. Ну, или — как вариант — пока не добьется своего. Чего, конечно, не хотелось бы.
