Теряя себя (СИ) - "Eve Aurton" (прочитать книгу TXT) 📗

— Хелен. Вы убили ее. Вы не могли знать о махинациях Аруша, но жизнь Хелен была в ваших руках.

— В твоих тоже, — Рэми резко перебивает, слегка поводя бедрами вперед и вынуждая меня нервно сглотнуть. Не хочу потерять нить столь серьезного разговора, но будто назло он вновь поводит бедрами, давая мне прочувствовать его просыпающееся возбуждение. Господи, ведь сейчас не время. — Но встреча с подругой оказалась важнее веры в тебя, Джиллиан.

— Я бы вернулась.

— Теперь я об этом знаю, но в тот момент, когда я приехал домой и не обнаружил тебя, подумал несколько иначе. А чтобы ты подумала на моем месте, la petite? — он замолкает, выжидающе смотря на меня, пока я мысленно ставлю себя на его место и действительно понимаю резонность его умозаключений. Предать веру легко — один необдуманный поступок, импульсивное желание, непростительная ошибка. Но… но ведь мы все ошибаемся, вот только не все ошибки приводят к таким последствиям.

— Я не убивала Хелен, не убивала, — повторяю это, словно уговаривая саму себя, а Господин, будто желая отвлечь меня от разговора, вытягивает руку вверх и переплетает наши пальцы, второй рукой начиная продвигаться вниз: к моей талии, затем бедру, по которому проводит прохладной ладонью и слегка сжимает его.

— Конечно нет, моя маленькая, ты не убивала. Это сделал я, только я, — он шепчет это томным голосом, склоняясь еще ниже и слегка прикусывая мой подбородок, после чего оставляет ласковый поцелуй на месте укуса и осторожно обхватывает мою нижнюю губу своими губами. Они мягкие, заботливые, нежные. — Так что, если тебе так удобно, ты можешь ненавидеть меня за смерть Хелен. Я не против, — всего мгновение он пристально смотрит в мои глаза, а потом целует, не пытаясь подавить, не сминая своим напором и не демонстрируя власть, а нежно и аккуратно, будто боясь сломить то, что еще осталось во мне, что едва теплится и чего он не хочет потерять. По крайне мере, я хочу так думать, хочу верить в то, что хоть что-то значу в этом отвратительно жестоком мире, так легко поглощающем жизни.

Рэми вновь поводит бедрами, на этот раз куда более откровенно, имитируя толчок и постепенно распаляя во мне желание. Я ощущаю грубость его брюк своей плотью и даже подаюсь навстречу, вызывая его несдержанный рык, который никак не вяжется с приторно ласковыми поцелуями, прикосновениями, осторожностью. Он прекращает поцелуй, просто зависая надо мной, и шепчет прямо в губы:

— Я так давно не был в тебе, Джиллиан.

Да, с того самого раза, когда секс между нами превратился в наказание. Я помню. И будто читая мои мысли, он продолжает:

— Я не причиню тебе боли, обещаю, — пару секунд смотрит в мои глаза, подтверждая обещание потеплевшим взглядом, и вновь целует, попутно сжимая бедро и имитируя толчки. Мурашки по коже от его прикосновений, и я не могу справиться с начинающейся дрожью, вытягиваясь под ним и изгибаясь. Закрываю глаза, свободной рукой зарываясь в волосы на его затылке, и чувствую поцелуи-покусывания на шее, ключицах, груди. С охотой обхватываю его палец, скользнувший по губам, а потом ахаю, когда этот самый палец касается самой чувствительной точки на моем теле и Рэми начинает ласкать меня там. Знаю, что Господин едва сдерживается, и даже на миг допускаю факт того, что за все это время он не был ни с одной женщиной, потому что его желание слишком откровенно, слишком сильно, слишком натянуто. — Ma fille, je ne te laisserai pas brûler, ** — говорит он, наконец отпуская мою руку и перенося тяжесть своего тела на согнутый локоть. Его пальцы последний раз проводят по моим уже влажным складкам, обводят вход во влагалище, и Господин подносит их к своему лицу, делая глубокий вдох и впитывая мой запах. Его ноздри дрожат, он прикрывает глаза, вновь вдыхая, и, когда открывает их, то напоминает мне учуявшего свою добычу хищника, готовящегося к нападению. Его движения становятся нетерпеливее, сам он дрожит от напряжения, пока расстегивает ремень и справляется с ширинкой.

А потом злобно рычит, утыкаясь в мою грудь лбом и тяжело дыша.

— Твою мать, Леви, скажи, что это дело не требует отлагательств, — он произносит это, раздраженно вскидывая голову и поворачиваясь в сторону двери, а я ошарашенно распахиваю глаза по двум причинам: первая из них — он услышал приближение Леви до того, как тот дал о себе знать, вторая — впервые за все время, что я нахожусь с ним, я слышу ругательство из его уст, и это никак не вписывается в образ утонченного аристократа.

— Простите, Господин, но к вам посетитель, — слышится за дверью, и Хозяин шипит сквозь стиснутые зубы, вновь переводя внимание на меня.

— Так пусть подождет.

Не могу не признать комичность ситуации и поджимаю губы, пытаясь скрыть улыбку, потому что Рэми в данный момент напоминает разгневанного льва, у которого хотят забрать добычу. Одно неосторожное движение, и он порвет каждого, кто посягнет на нее, поэтому я тоже стараюсь не двигаться, чтобы ненароком не оказаться в его лапах. Хотя я уже в них, даже намного ближе.

— Извините, но это особенный посетитель, — при этих словах Господин напрягается и нехотя встает с кровати, нервно поправляя расстегнутые брюки и приглаживая растрепавшиеся волосы. Я наблюдаю за ним, продолжая лежать в той же позе, в которой он оставил меня, и растерянно свожу колени, когда он кидает на меня полный злости взгляд. Радует одно, что причиной этой злости стала не я, а некстати появившийся Леви, настойчиво призывающий поторопиться. Лишь когда за Рэми закрывается дверь, я позволяю себе расслабиться и шумно выдохнуть, прикрыв глаза ладонью. Внутри еще пылает, и я проклинаю Леви, этого особенного посетителя, а заодно и Хозяина, оставившего меня наедине с возбуждением.

Мне лучше принять прохладный душ и успокоиться, воспользовавшись предоставленными удобствами, которых не было в подвале.

***

Я часто-часто перебираю ногами, силясь не отстать от Леви и одергивая до неприличия короткую футболку, которую едва успела натянуть на себя, услышав приказ Господина явиться к нему немедленно. Видимо, ждать Рэми не собирался, потому что преданный пес в лице Леви вынудил меня выйти из душа и, даже не обсохнув, последовать за ним. Именно поэтому футболка на спине, а также на груди промокла от сырых прядей, именно поэтому моя кожа до сих пор влажная и местами заляпанная капельками воды, именно поэтому, как только я спускаюсь на первый этаж, начинаю мерзнуть и безрезультатно обнимаю себя за плечи, пытаясь согреться. Прошло чуть более получаса с того момента, как Рэми покинул мою спальню, и я понятия не имею, что могло случиться за столь короткий промежуток времени. Быть может, всему виной тот странный посетитель, который наверняка уже ушел, быть может, какое-нибудь неожиданное решение, пришедшее в голову Хозяина.

Впрочем, мои предположения оказываются отчасти правильными, потому что как только я захожу в кабинет, понимаю, кто этот особенный посетитель и почему Леви был так настойчив. Растерянно мнусь у порога, натягивая футболку как можно ниже и попадая под прицел омерзительно прощупывающего взгляда, который неприятно касается моих ног, груди, лица и вынуждает меня испуганно посмотреть на Господина, гневно сжавшего челюсти при моем появлении. Он точно так же, как и его гость, осматривает меня с ног до головы и наигранно равнодушно откидывается на спинку стула, всем своим видом показывая, что мой выбор его нисколько не трогает.

Трогает, я замечаю это по опасному блеску в его глазах, когда он переводит взгляд на посетителя и замечает его ненормальный интерес.

— Добрый вечер, — растерянно шепчу я, опуская голову низко-низко и принимаясь рассматривать свои голые стопы, совершенно замерзшие. Ужасно неловкая ситуация, когда внутренний голос подсказывает мне вернуться в комнату и надеть что-нибудь более закрытое, а строгий порядок призывает стоять на месте и четко следовать приказам Господина.

— Сядь, — жестко говорит Рэми, и я непроизвольно вздрагиваю, улавливая явное недовольство в его голосе. Как можно быстрее дохожу до кресла и, бросив на присутствующих затравленный взгляд, сажусь, старательно вытягивая футболку и скрывая от глаз гостя свои обнаженные бедра. — Ты догадываешься, почему Вацлав почтил нас своим присутствием? — при этом вопросе я обращаю внимание на Вацлава, стоящего у окна. Его высокая сутулая фигура вызывает во мне что-то наподобие отвращения, смешанного со страхом, и я тороплюсь отвернуться от него в сторону Хозяина, инстинктивно ощущая опасность, нависшую надо мной. Она так близко, что стоит сделать шаг, как я провалюсь, сгину в зыбучих песках и исчезну, скрытая под тоннами песчаной массы.