Я сделаю это сама (СИ) - Кальк Салма (электронные книги бесплатно txt, fb2) 📗
Мальчик Лука отправился на рыболовлю с Гаврилой и Пахомом, а Фомка и Алёшка остались при Пелагее. Им мы и выдали все постельные принадлежности, чтобы помогли дотащить.
Господи, а ведь ещё нужна посуда – чтоб готовить и есть, и какие-нибудь корыта, чтобы стирать. И вёдра, чтобы мыть… Чтоб не бегать к Пелагее за каждой тряпкой и каждой сковородкой. Ладно, последовательно, всё последовательно.
Дом за ночь не изменился нисколько. Ой, нет, изменился.
Когда мы вошли в большую залу, где вчера заседали, то оказалось, что отмытые вчера стёкла и стены снова заросли копотью. Пол, столы и лавки остались, как были, а вот всё прочее – ой.
- Ну да, магией же чистили, - кивнула Пелагея. – С ней всегда так и бывает.
А я запомнила: если надо быстро, то сгодится магия. А если надо основательно, то всё одно руками. Понятно, что уж. Значит, сегодня наша задача – маленькие комнатки, чтобы можно было в них ночевать. Комнаток было три, четвёртую заняли самогонщики. Нас тоже трое. А если вдруг окажется больше – вот там и поглядим. Если нарисуется Трезон, то ей отдельной комнаты пока не полагается.
Пришёл вчерашний сержант – он привёл свежий десяток солдат, и сказал, что они готовы доделать мне забор. Приятно, что. И передал от генерала, что в течение дня или он сам заглянет, или кто-то из его ближних.
- У него нога-то как, ходит? – спросила я.
А то вчера он был местами хорош, конечно, но – только опершись на стену или сидя.
- Ему досталось, верно, - вздохнул сержант. – Он магией своей столько всего тогда помог сделать, и если бы не то проклятое бревно – то и вовсе хорошо было бы. Крышу-то мы перекрыли, как надо.
Вот так, у генерала тоже хозяйство. И немалое, уж наверное, больше моего дома.
Солдаты отправились в лес, мы принялись мыть комнаты, Фома с Алёшкой таскали мебель, Пелагея осматривала кухню – сказала, посмотрит, что там есть, а чего недостаёт. И только мы все впряглись, как прибежала Ульяна.
- Ну как, жива? А то вчера лица на тебе совсем не было, и ноги не держали.
- Ничего, справилась, - отмахнулась я. – Вот, делаем всё, чтобы переехать поскорее.
- Это правильно, сейчас ещё помощнички придут.
- А вот скажи, вы вчера сходили к жене того припадочного?
- К Дарёнке-то? Сходили, ей Дуня вчера помогла. Ну и ваши с горы осмотрели, сказали, что защита до света простоит, а ночью он не потащится.
- Так, а сейчас что? – мне это не нравилось, совсем не нравилось.
- А сейчас до ночи вроде спокойно, - Ульяна внимательно на меня смотрела.
Я подумала, что, наверное, должна это сказать.
- Послушай, а если мы позовём их сюда? Место тут есть, где спать – найдём. А здесь, как меня вчера заверили, такая защита, какую Валерьяну не одолеть.
Ульяна просияла улыбкой.
- Это будет замечательно, вот увидишь. Ты им поможешь – и они тебе тоже, вместе-то проще.
- А они согласятся? – мало ли, что там в голове у человека?
- Так спросим, вот хоть прямо сейчас пойдём и спросим.
- Пошли, - я отложила тряпку. – Так, девы, я к соседям. Мы с Ульяной. Скоро вернёмся.
24. Пропащий, да свой
24. Пропащий, да свой
В дом пропащего Валерьяна и его семейства попадали сверху, со стороны горы. Там прямо дорога была – конь с телегой проедет.
- Тут Егорка Лысый живёт, - сообщила Ульяна про ближайший ко мне с этой стороны домик.
Был он невелик, огорода при нём не наблюдалось, зато сараев – аж три штуки.
- Лодки у него, хорошие, несколько. Сам ходит и другим даёт, - рассказывала Ульяна. – Сейчас на севере, к холодам вернётся.
А следующий домик был даже и не домик, а покосившаяся избушка. Вот реально – будто этому домику много лет, и его не ремонтировали ни разу. И под снегом зимой стоял, и дожди его поливали, и солнце жарило, и землетрясения корёжили. Кстати, бывают ли тут землетрясения? В общем, мне в прежней жизни случалось выкупать такие вот домики, ради того, чтобы на их месте построить что-то другое.
Калитка не запиралась, Ульяна просто вошла, и я за ней. Огляделась – у дома грядки, пустые по осеннему времени, за домом вроде какие-то хозяйственные постройки. Кажется, куры там есть, а может, и не только куры.
Дверь открылась под Ульяниной рукой легко, и я увидела небольшую кухоньку – из серии «чистенько, но бедненько». Занавеска на окне вылинявшая и штопаная, посуда вымытая, но с трещинами и сколами. Печка местами облупилась.
А в маленькой комнатке на единственной кровати лежали, обнявшись, женщина очень измождённого вида, и маленькая девочка, кажется, спали. С первого же взгляда стало понятно: забирать нужно немедленно. В баню, кормить, одевать, и что там ещё нужно делать. На лавке рядом дремала Дуня.
- Дуняша? – прошептала Ульяна.
Та тотчас же открыла глаза.
- Это вы, хорошо, - прошептала. – С чем пришли?
- К себе хочу позвать. У меня там не то, чтобы большие богатства, но место есть, и защита, говорят, хорошая, - сказала я.
- Да, это будет правильно, - Дуня поднялась, провела рукой по своему неподвижному лицу… впрочем, оно осталось таким же неподвижным.
Кивнула нам на кухню, мы вышли, и задёрнули за собой занавеску. И Дуня ещё как-то пальцами пошевелила, я сразу же перестала слышать звуки улицы.
- Он же приходил ночью, - сказала, хмуро глядя на нас с Ульяной. – Об запоры мои зубы обломал, да принялся вдоль стены ходить и скулить – пусти, мол, домой, спать хочу, есть хочу. Хорошо, Дарья не слышала, спала, усыпила я её. А то поднялась бы да пустила.
- А ко мне не захочет пустить? – нахмурилась я.
- Даже если и захочет, то не сможет. Там ты хозяйка. Я слышала, о чём пришлые с горы говорили – у тебя там защита хорошая, и ты головы не потеряешь, если Валерьян среди ночи заявится да в окошко постучит.
- Я могу испугаться и запаниковать, - усмехнулась я. – Орать начну и бегать по дому.
- Да и бегай, сколько душа запросит, - отмахнулась Дуня. – Только в дом не пускай.
- Это, наверное, не сложно. Я готова попробовать.
- И слава богу, - кивнула Дуня. – Значит, пока светло, нужно помочь им собраться.
За занавеской зашевелились, туда тут же юркнула Ульяна.
- Сейчас я ей всё обскажу.
- Сделай милость. А то ещё ж откажет, с неё станется, - вздохнула Дуня.
- Слушай, а у неё что, больше нет никого? Ну там родителей, братьев-сестёр? – спросила Дуню я.
- Нет. Её сюда отец привёз – она совсем мала ещё была, вроде Настёнки сейчас. И утонул, ей лет двенадцать сровнялось, что ли. Жила в чужих людях – сначала с отцом, потом и сама. А потом подросла, да и Валерьян присватался. Он не гнался за приданым, у него самого-то кроме этого вот домишки ничего не было, и она подумала, что никого лучше уже и не будет. Да ещё и все, кто только мог, её подталкивали – мол, и Валерьян станет семейным человеком, и пить будет меньше, и ей уже пора.
- Пора – это, простите, сколько лет-то ей было?
- Шестнадцать, - пожала плечами Дуня.
Тьфу. Ладно, надо спасать девку, обеих – и мать, и дочь.
- Слушай, а чем она болеет? Явно ж нездорова.
- Валерьяном она болеет, - воздохнула Дуня. – Такие как присосутся, так хуже всякой болезни. Присосутся и тянут жилы, и силу жизненную тоже.
Ну, это я представляла хорошо – горькие пьяницы в семье случались. И у подружек пьющие мужья – тоже. Вроде сначала были хорошие, годные, а со временем портились.
- Пьяницу исправлять – дело гиблое, горбатого могила исправит.
- Ладно бы он бы только бражку пил да настойку горькую, он же ещё и жизнь её тянул, - вздохнула Дуня. – И вытянет всё, если сможет.
- А лечить её от этого дела можно?
- Сложно это, но я попробую. Сначала – кормить, в бане парить, давать спокойно спать. Хотя бы несколько дней. А дальше посмотрим.
- Давай пробовать, что ли, - улыбнулась я.
И заглянула за шторку.
Там Ульяна сидела на лавке, держала за руку Дарью, и говорила что-то тихо и ей, и проснувшейся девочке.
