Снежных полей саламандры (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Какая жуть. Ане не могла дать оценку услышанному, слишком чуждым для её мировоззрения оказался приоткрывшийся кусочек иного мира. Зато стычки сестёр стали теперь прозрачны, как слеза, и понятны до дрожи. Тивиропи, фактически, выпрашивала себе смерть во имя возрождения Дома Типельв. Неудивительно, если вспомнить, как погибла их мать. Самопожертвование у них в крови.
— Но ведь, — тихо спросила Ане, — ведь для зачатия всё равно нужен мужчина? Или… можно воспользоваться донорским банком… как вот у нас это делается…
— И так можно, и так, — устало ответила Циссви. — Среди моих бывших пациентов-гентбарцев есть те, кто мне благодарен. И они искренне считают такую помощь равнозначной. Они не понимают ничего. И не поймут никогда.
Ане осторожно коснулась её руки, сочувствуя.
— Циссви, здравствуй!
Подошедшую тамме-отку Ане знала, она была одним из специалистов ожогового отделения.
— Сануой, рада видеть, — отозвалась гентбарка. — Что скажешь?
— Мало хорошего, — мягким, извиняющимся голосом ответила та. — Сама понимаешь… Тебе необходимо завершить ваше эмпат-партнёрство, Циссви.
Циссви покачала головой: нет.
— Да. Надо. Не глупи. Ты прекрасно знаешь, что происходит, когда умирает один из эмпат-партнёров. Некоторых сама оперировала.
— Я останусь с Тив до конца, Сануой, — твёрдо заявила Циссви. — Я не брошу её. Даже не проси.
— Глупо, — помолчав, сказала доктор Сануой.
— А я вообще глупая, старая, бесплодная сничаев, — горько ответила гентбарка. — Не беспокойся обо мне. Я… справлюсь.
Сануой положила руку ей на плечо. Ане смотрела на них, и сердце её сжималось от жалости. Вот две женщины, абсолютно разные: высокая тамме-отка со смуглой кожей в клеточку и нежная белая бабочка. Но общим для них обеих было неизбывное горе от потери близкого человека. Наверняка у доктора Сануой тоже кто-то ушёл до срока. Может быть, уходил сейчас, как знать. И ещё лежала в реанимации без сознания Энн, получившая паранормальный срыв, и неизвестно было, выживет она или нет. И те парни в форме планетарной полиции, которых Ане видела, когда враги вели её с собой. И другие павшие, что остались для неё безымянными и безликими, ведь Ане никого из них не знала. И те же ольры, погибшие в бою, вряд ли они шли на смерть с песнями и плясками, наверняка надеялись выжить и вернуться, как любой солдат любой армии любого мира и любой расы.
Жертвы.
Бесконечные жертвы, смерти, трупы, горе, и ни конца не видно тому, ни края.
Будь проклята война!
По дороге в своё отделение Ане встретила — внезапно! — капитана Дёмину. Выглядела капитан отлично, в коротких волосах не серебрилось ни единой ниточки седины, и вообще она была уже не капитан, а, судя по значкам на форме, майор.
Циссви заметно напряглась при виде Дёминой. Выпрямилась, расправила узкие плечики. В воздухе ощутимо сгустилось напряжение, как перед грозой. Дёмина коротко кивнула, здороваясь с обеими женщинами. Потом обратилась к Ане:
— Не уделите мне некоторое время, Анна Жановна?
— Да, конечно, — согласилась Ане, мысленно кладя в могилку собственный сон и засыпая его мысленной же земелькой.
Дёмина дёрнула уголком рта, оценив образ.
— Ко мне вопросы будут? — сухо спросила Циссви.
— Нет, — коротко ответила Дёмина.
— В таком случае, позвольте мне заняться своими делами.
— Позволяю, — без тени насмешки отозвалась майор.
— Благодарю, — с тихим ядом сказала гентбарка.
Она ушла, высоко неся голову и всей спиной показывая, насколько счастлива покинуть компанию Катерины Дёминой.
— Пойдёмте, присядем вон там, — предложила майор, никак не комментируя поведение доктора Циссви. — Я не задержу вас надолго… Вы ранены?
Ане посмотрела на свою руку в бандаже-косынке. Кивнула, сказала:
— Да, но несерьёзно, и мне уже помогли в отделении паранормальной медицины…
Дёмина расспрашивала о паранормальном срыве Энн. Её интересовало буквально всё, вплоть до запаха и цвета умноженного на ноль транспортника. В какой-то момент Ане предложила, чтобы Дёмина посмотрела сама, телепатически. На что та ответила, мол, пока не надо, достаточно ассоциаций, возникающих в сознании Ане при рассказе.
— А кто такой Кетам? — спросила Ане любопытно.
— Кетам? — удивилась Дёмина, и взгляд у неё внезапно стал острым, прицельным.
— Это их старший так сказал, — объяснила Ане. — Долеромрах, Кетам разберётся…
— Погодите, он с вами разговаривал? — изумилась майор. — Я должна это увидеть!
— Конечно, — с готовностью согласилась Ане, протягивая руку и стараясь вспомнить прошедшее максимально ярко. — Смотрите…
…Она снова шла по коридору вместе с Энн. На этот раз в сознании фиксировалось всё, на что падал взгляд или что слышали уши, и даже запахи легко разделялись на привычные, больничные — лекарств, озона и моющих средств от автоматических черепашек-уборщиков, и странные, еле ощутимые, привнесённые извне. Чёрные жуткие фигуры, отчаянная стрельба Энн.
— Ты. Я тебя раньше видел?
В этот раз Ане разглядела рисунок у него на плече — сложная, яркая, трёхмерная голограмма, отметила особенности брони, то, как он держал оружие, как двигался, какими жестами указывал подчинённым, что им делать, как встать, куда целиться…
— Долеромрах, — странный отряхивающий жест, знакомый и незнакомый одновременно (знакомый Дёминой, незнакомый Ане). — Кетам разберётся. Вставай.
Ане очнулась, застонала от резкой головной боли. Прижала ладони к вискам, долго сидела так, чувствуя, как затихает, успокаивается перед глазами слепящий океан. Звуки вокруг раздражали. Шаги идущих мимо. Голоса, пусть далёкие, но всё же. Чей-то злой разговор через терминал на тамешти, язык тамме-отов Ане уже начала различать, хотя ни говорить ни более-менее сносно понимать его еще не могла. Фоном — выпуск новостей через экран на дальней стене. Слишком далеко, слов не разобрать, о чём там речь, но по музыкальной вставке — всё-таки новости…
— Простите, — сочувственно сказала Дёмина. — Но почему же вы не начинаете обучение? Вы делаете успехи, по сравнению, скажем, с тем, какой вы были на Ласточке, но это всё несистематизированное, интуитивное развитие. Как сигнал-пульсатор с нуля разрабатывать, ей-богу!
— Я… я пока не знаю, — честно призналась Ане. — Мне нужно время… привыкнуть. Вы лучше скажите, вы этого типа узнали? Я почувствовала, что узнали!
— Да, — неохотно ответила Дёмина. — Это Миррари Иларийон катарг, из внешней разведки Четвёртого Объединённого флота Оллирейна. Человек Кетама, если можно, конечно, назвать человеком ольра…
— А Кетам — кто?
— Кемтари Лилайон ак-лидан сфагран леутирем дамэль, — морщась, как от зубной боли, отвечала Дёмина. — Глава внешней разведки Объединённого флота, неприятный, очень опасный тип. Иларийону вообще говоря не по чину было бегать по станции вместе с простыми штурмовиками. Но он попёрся в пекло за тем же самым, что и полковник Типаэск тогда в Лисичанске — проконтролировать лично и поймать себе очередную дозу адреналина. Эх, жаль, меня там не было! Я бы с ним… поговорила.
— Он в броне был, — сказала Ане. — Как бы вы с ним поговорили бы, майор?
— Предположим, я бы тоже была… в броне, — сказала Дёмина. — И разговор у нас состоялся бы очень коротким. Ну, да что уже теперь. Не срослось.
— Энн еще упоминала Шокквальскирп лиданум, — вспомнила Ане. — Когда рассказывала о том, как ей у них в плену жилось.
— Ну, это просто врач-ксенобиолог. Она не настолько интересна, как Лилайон, хотя перед расстрелом мы с ней побеседуем, конечно же.
— Добрая вы, майор, — заметила Ане.
Дёмина пожала плечами.
— А эта Шокквальскирп плазму в лоб заработала самым честным образом, — пояснила она, но рассказывать детали не стала.
— Меня не покидает такое чувство, — сказала Ане, пощёлкав пальцами, — что я действительно этого… как его там…
