Порочные (СИ) - Вольная Мира (лучшие книги TXT) 📗
— Брайана?
— Это второй оборотень. С ним немного легче, потому что привязка не так сильна, как у невезучей Стеф.
— Так повысьте еще, в чем проблема? — Джефферсон вроде бы смотрел на дорогу, но взгляд оставался немного рассеянным, слишком сосредоточенным на собственных мыслях.
— Нельзя. Сыворотка вызывает привыкание — это раз, а два — слишком большая доза может убить зверя.
— То есть… Эмили, ты понимаешь, что…
Ему не за чем было договаривать, я и без того знала, что именно Марк собирается сказать. Мы работали и в этом направлении тоже. Пока держали этот факт в тайне от совета и других лабораторий центра, в тайне от лаборантов и самих пациентов.
— Я понимаю. Но мы делаем все, чтобы не допустить подобного, чтобы создать вакцину, превысить дозу которой очень сложно. Знаешь, ведь если сожрать килограмм аспирина, тоже можно умереть.
— Ты тоже ее принимаешь? Эту вакцину? — вдруг повернулся волк ко мне, заставив вытаращиться на него, как на снег летом.
— Ты опять за свое, Марк, — вздохнула, отворачивая голову оборотня от себя. — За дорогой следи, пожалуйста.
— Твой запах чудесным образом меняется, так что не делай такое лицо.
— Мой запах тебя совершенно не касается, — ответила спокойно.
— Эмили, — прозвучало очень грозно.
— Я тебя внимательно слушаю.
— Просто ответь, черт возьми, ты принимаешь эту…. Эту вакцину или нет?!
Он явно хотел сказать «дрянь». Хорошо, что не сказал. Я оценила. Правда.
— Нет, Марк, я принимаю другую дрянь, — улыбнулась. Джефферсон зарычал. Очень глухо и почти страшно. Он явно злился: сжал губы в тонкую линию, вцепился в руль так, что побелели костяшки пальцев, утопил педаль газа в полу. И я, пожалуй, даже понимала причину. Марк злился, потому что ничего не мог с этим поделать.
Что ж… Это его проблемы.
Переживет.
Зато к Арту мы добрались за рекордное время.
Колдер выглядел вполне прилично, если сравнивать с тем, что я видела в первый раз. Синяки и круги под глазами стали значительно меньше, он двигался вполне уверенно и быстро, его не шатало и не качало из стороны в сторону, как ветку молодого дерева на ветру. Артур улыбался вполне привычно и отвешивал свои стандартные шуточки.
Его осмотр много времени не занял. Я не лезла в него, просто сняла общие показания: померила температуру и давление, посчитала пульс до и после того, как он отжался несколько раз, взяла еще немного крови.
Нормальной крови, а не той вязкой темной субстанции.
Он преувеличенно наиграно строил из себя обиженного и брошенного волка в заточении и опять просил «покер со шлюхами». Я строила из себя злобную докторшу и делала вид, что не слышу скрытого за этой наигранностью реального состояния волка. И пыталась не раскисать. Арт умел заряжать, даже когда сам чувствовал себя погано, даже когда его задница дымилась, он умел заряжать.
Маркус снова поменял в его комнате постельное белье, вызвался приготовить ужин, а, пока я делала анализы и брала кровь, съездил за продуктами.
Джефферсону, словно не сиделось на месте, словно было тяжело видеть Артура таким, хотя… Почему «словно»? Наверняка тяжело.
Когда волк вернулся и отправился на кухню, я кивнула Арту и уткнулась в ноутбук. Им надо было дать время поговорить: мальчуковые разговоры и все такое.
На улице быстро стемнело, хотя казалось, что еще минуту назад красно-оранжевый диск солнца едва-едва касался краем горизонта. Что-то скребло и шумело за окном, кажется, собирались тучи. А я все просматривала и просматривала те анализы, которые уже были готовы, стараясь найти сама не знаю что.
Ну не может быть все в порядке, когда на самом деле все не в порядке, когда зверь жаждет, но не может выйти. Такого просто не бывает, не может быть.
Но цифры оставались прежними: уровень гормонов, кальция, даже чертов холестерин. Все. Было. В норме.
И тем не менее….
— Эмили, — оторвал меня от изучения очередного анализа крови голос Джефферсона. — Присоединишься к нам на кухне?
— А?
— На кухню, говорю, пошли, — нетерпеливо дернул плечом Марк. — Есть разговор, — и скрылся в проеме, явно чем-то не очень обрадованный.
Я покорно прошла следом, прихватив ноутбук. И о чем таком они хотят со мной поговорить, что у обоих рожи такие, будто им нафциллин внутримышечно только что всадили. От души так всадили.
— Вы меня пугаете, — призналась, кладя ноут на стол и прислоняясь к раковине, переводя взгляд с одного оборотня на другого.
— Марк сказал, ты спрашивала о моих родителях, — чуть поморщился Колдер.
Я отрицательно покачала головой и моментально ощутила, как улетучивается все более или менее нормальное настроение. Не догадаться, о чем именно хотят поговорить эти двое, было чертовски сложно после этих слов.
— Мне просто нужна твоя фамилия при рождении, Арт, — вздохнула. На самом деле поймав себя на том, что удивлена поведением Джефферсона.
Это давно ли альфы стали заботиться о мыслях и чувствах других? Давно ли спрашивают согласия прежде, чем что-то сделать или, как в моем случае, о чем-то рассказать?
— Чтобы обратиться в совет?
— Да. Если не хочешь, ты можешь не рассказывать. Я понимаю, что это неприятно для тебя. Именно поэтому и не хочу…
— Я расскажу все, что помню, — не дал договорить Колдер. — Так мы сэкономим нервы, время и деньги налогоплательщиков, — широко, но совершенно невесело улыбнулся Колдер.
— Тогда я готова тебя выслушать, Арт.
— Окей. Моя фамилия была Нейлтон. Но после того, как меня взяла к себе тетя, проще и логичнее, казалось, стать Колдером и взять ее фамилию. Я на самом деле мало что помню об отце и его работе. И совсем ничего не помню о маме, только с его слов.
— Возможно, достаточно будет только информации о твоем папе, Арт, — как можно мягче проговорила. Хотелось почему-то куда-то деть руки, и я обхватила пальцами столешницу.
— Возможно, — согласно кивнул Арт, отворачиваясь к окну. Лицо превратилось в маску, — но я готов рассказать все, что знаю.
Джефферсон после этих слов сложил руки на столе, как в школе, и опустил на них подбородок, закрывая глаза. Был похож скорее не на волка, а на кошака. Но я знала, чувствовала, что эта его расслабленность показная.
Черт!
Да что за день сегодня мерзкий-то, а?
— Моя мама умерла во время родов. — заговорил Артур после недолгого молчания. — Она работала в совете, где именно не знаю, но вроде бы что-то связанное с поиском и обучением одаренных волчат. В совете она и познакомилась с отцом. У меня есть фотография мамы, если тебе понадобится. Ее девичья фамилия Мурин. Что касается отца… — Арт прервался на миг, тяжело сглотнул, словно проталкивая что-то внутрь себя, но через миг все же продолжил. — Отец умер, когда мне было три. И я очень плохо помню все произошедшее. Но все, что случилось, и то, как он умер, было странным, белых пятен гораздо больше, чем хотелось бы. Тетя никогда не распространялась на эту тему, никогда со мной это не обсуждала. Помню только, что она удивлялась тому, что отец работал на совет. Он по образованию был простым финансистом, работал года три или четыре в маленькой конторке где-то на отшибе Портленда.
Я кивнула, давая понять Артуру, что слушаю его, когда он перевел на меня взгляд, хотя самой хотелось заткнуть уши руками.
— Папу убили за то, что он был волком, нас схватили, потому что мы были волками, только как об этом узнали… — Колдер развел руками в стороны, снова уставился в окно, — никто не знает. На нас напали, когда мы возвращались домой из детского сада. Я не хотел идти, потому что погода стояла отличная: теплая, солнечная и мне хотелось на качели и мороженого. Рядом с домом был небольшой парк, и мороженое и качели там были просто потрясающие! Мне кажется, я такого мороженого никогда не ел, — Артур улыбался очень пронзительно и светло, говорил тихо, полностью погрузившись в далекие воспоминая, точнее, остатки воспоминаний, взгляд стал затуманенным. У меня в горле разбух морской еж, склеило челюсти. — Папа ничего не имел против качелей, зато против мороженого имел. Мне сначала надо было поужинать, на ужин были тушеные овощи и говядина. Я знал точно, потому что именно этим мы питались всю ту неделю. И я ненавидел тушеные овощи. В итоге их в тот вечер так и не случилось, — Арт оторвал взгляд от окна, сцепил сложенные на столе руки в замок.
