Зимняя сказка (СИ) - "Stacey" (читать книги без .TXT) 📗
— Остановился? О чем Вы?
— Я больше не хочу есть. Не хочу пить. И… мне это стало не нужно. Холод вытесняет из меня все мои естественные потребности, замораживая меня, будто какую-то тушку в глубоком погребе, — Маргарет горько усмехнулась и повернулась к мужчине. — Будь я здоровой, а Вы не столь робким… осмелились бы Вы?..
— Ч-что осмелился? — он внезапно заикнулся, и нервно сглотнул.
— О, ну конечно, нет, — Маргарет нежно ему улыбнулась и ласково провела ладонью в перчатке по щеке, отчего Элжерон окончательно закостенел от замешательства и смущения. — Вы так наивны и бесхитростны, что стеснение — неотъемлемая Ваша часть. Вы не способны на импульсивные поступки, такие, что могли бы раз и навсегда изменить Вашу жизнь не известным Вам образом. Но перед приближающейся смертью я поняла одно: наше стеснение, робость, оглядки на других людей, постоянное принятие во внимание их мнения и взглядов строят перед и вокруг нас непреодолимые стены, за которые мы прячем то, чего мы на самом деле хотим. Или даже сами от этого прячемся, не желая признаваться себе, и боясь того, что эти желания встретят чье-то осуждение, а наше решение приведет к событиям, что в дальнейшем нам не изменить. Но если не пробовать, не решаться разрушить эту стену — Вы останетесь, как я, в тишине, пустоте, в окружении лишь своих мыслей о том, как когда-то давно Вы могли бы поступить, и насколько все вышло бы иначе, не рискните Вы вытащить из своей стены хотя бы один кирпич и взглянуть, что находится за ней, ведь эти стены для Вас формируют отнюдь не уютный и безопасный дом, как Вы привыкли думать.
— Мой дом для меня… скорее как нора для зверя, — выпалил Элжерон, чтобы наконец произнести хоть что-то, отстраненное от печальных и тяжелых размышлений юной баронессы.
— Ну что Вы, граф, — Маргарет мило засмеялась, очевидно, чтобы окончательно отогнать от себя слезы. — Какой же Вы зверь? Когда мужчину сравнивают со зверем, представляется некто огромный и дикий, похожий на медведя или тигра.
Элжерон в негодовании вскинул брови. Баронесса откровенно умаляла его достоинства.
— Вы пытаетесь отомстить мне за сравнение с кошкой? Поверьте, я тогда не подумал, и был излишне встревожен, оттого неудачно пошутил.
— Я вовсе не сержусь на Вас за те слова. Просто мне подумалось, что Вы скорее…
— …паук, Вы уже говорили когда-то. Считали, что я ночью превращаюсь в рыжего паука, оттого живу один, и у меня столь непривычный питомец.
— Это было первое впечатление, и я вижу, что оно ошибочно. Я бы сказала… что Вы лис. Благородное, хитрое и довольно рациональное животное. Но никак не дикий необузданный зверь. Вы знаете, когда нужно замести следы, а когда — развернуться и показать зубы, хотя все же последнее произойдет наверно только в том случае, если Вас загнать в угол. В иной ситуации Вы вернетесь в нору, в свое самое защищенное в мире место, закроете глаза и просто будете ждать, пока беда или то, что Вас печалит, не минет. И это так грустно, ведь Вы могли делать много больше для самого себя.
— Вы сейчас пропагандируете вольнодумие, но Вы сами замечали, что делает с Вами Ваша мачеха, и как с Вами обращается? — возмутился граф.
— Я знаю, — грустно улыбнулась Маргарет. — Просто у меня нет сил. Совершенно нет сил противостоять ее поведению и доказывать, что заслуживаю иного, и не желаю безропотно ей подчиняться. Но для этого нужна энергия, а той, что у меня осталась, едва хватает на мое унылое и болезненное существование.
— Вы говорите такие вещи, что мне ужасно хочется Вас как-то приободрить и развеселить, — Элжерон взволнованно встал и отошел от баронессы, тоже уставившись в окно на мерцающий снег. — Чего бы Вы сейчас хотели? — он осекся и смущенно прокашлялся. — Что-либо такое, что выполнимо? Ведь еще многое Вам доступно. Вот сейчас, к примеру, Вы любуетесь красивыми рыбками в фонтане, окруженная зелеными цветущими растениями, что огромная редкость среди зимы. Такие оранжереи требуют больших трудов, и обычно за ними ухаживают целые группы профессионалов.
— Вы так любите хвастаться, — захихикала Маргарет. — Вы кстати знаете, что та косточка, что Вы посадили на днях, уже дала росток? Я взглянула из любопытства, и увидела три листика.
Элжерон подошел к тому месту, в которое закапывал косточку, и действительно увидел росток.
— Это ведь я посадил, — пожал он плечами. — Для меня это совершенно нормальное явление.
— Вы очень странный… — Маргарет тихо подошла к нему со спины и положила голову на плечо, вновь заставив замереть. — Но, знаете, по-хорошему странный. В Лондоне нет таких людей, как Вы.
Граф сосредоточенно смотрел в окно перед собой. Оба молчали, думая о чем-то своем, и мысли улетали куда-то далеко по зимним снежным полям, не оставляя на их поверхности ни малейшего следа. Элжерон заметил, как рядом с Маргарет на стекле появилась изморозь, будто она дышала сильным холодом, и пар, висящий в оранжерее, от него замерзал.
— Я хочу спать, — прошептала баронесса.
— Давайте я провожу Вас в спальню, — предложил Элжерон.
— Чью? — встрепенулась девушка, и насмешливо улыбнулась, увидев, как граф на нее нахмурился.
— На чердаке есть отличная самодельная спальня. Поверьте, проведя в ней хоть одну ночь, Вы получите незабываемый опыт и впечатления. Если, конечно, Вы готовы впутаться в толстую липкую паутину, и не испугаетесь, если ночью Вас придет проведать Франческа.
— Ваша паучиха вездесуща, — засмеялась Маргарет, неспешным шагом отправившись к выходу из оранжереи. — Куда я ни взгляну — кажется, что она неотрывно следит за мной. — Баронесса начала подниматься по лестнице, направляясь на свой этаж, сопровождаемая Элжероном. — Она сегодня ко мне забегала, перед тем, как Виолетта решила, что пора ложиться спать.
— Правда? Она мне не сказала, — удивился мужчина.
— Да, она спустилась с потолка, остановилась передо мной и начала издавать какие-то странные звуки… Будто скрипела, как дверь, и трещала как как… знаете звук, когда давишь жука?
— Знаю, — неодобрительно поморщился мужчина.
— Так вот, она пару минут это делала, потом помахала двумя лапами и убежала по стене.
— Она с Вами беседовала, — объяснил мужчина. Он подошел к спальне Маргарет и остановился, собираясь пожелать доброй ночи, хоть и совершенно не хотелось сейчас уходить. — Я обязательно спрошу у нее, о чем она с Вами говорила, и завтра Вам передам.
— Не беспокойтесь, это едва ли что-то важное, иначе, уверена, Ваш питомец бы с Вами поделился этим, — баронесса взволнованно замахала руками.
— Нет, меня теперь беспокоит, что она хотела о чем-то с Вами поговорить, — граф вновь нахмурился.
— Вы излишне суровы, граф, как и обычно, — Маргарет аккуратно коснулась пальцем, спрятанным под тканью перчатки, груди Элжерона. — Думаю, оставшиеся дни, что я проведу в Вашем замке, я буду изо всех сил так шутить, чтобы Вы только и делали, что регулярно заикались и смущались!
— Как пожелаете, — улыбнулся тот, расслабляясь, — жаль только, что Ваши шутки не слишком разнообразны и изощренны.
— Извращенны, Вы хотели сказать?
— Ох, увольте, Маргарет, если Вас услышит Филиппина, или Виолетта, боюсь представить, что они о нас возомнят, — граф все же рассмеялся.
— И только мы будем знать, что все это неправда и невозможно, — с грустной улыбкой произнесла девушка, возвращая графа с небес на землю.
— Доброй ночи, — произнес он, отворачиваясь. и пряча глаза. — Я проверил замок. Здесь никого нет, и все тихо. Так что можете спать спокойно. Если что — будите Виолетту, а там уже и Франческа скажет мне, если что-то произойдет. Она сейчас приглядывает за всеми комнатами.
— Спасибо за Вашу заботу, — Маргарет улыбнулась и и сделала легкий реверанс.
— Не беспокойтесь ни о чем. Просто отдыхайте, — посоветовал Элжерон.
Маргарет кивнула ему и скрылась в темноте своей спальни. Только после этого граф позволил себе также уйти в свою комнату.
— Нагулялся? — спросила его Франческа. Она сидела в своем углу, как Элжерон ее и просил.
