Записки средневековой домохозяйки - Ковалевская Елена (е книги .txt) 📗
Его светлость спешил по длинным коридорам движимый лишь единственной мыслью, и мысль эта была далеко не миролюбива. После всех сегодняшних событий у него было только одно желание — придушить Кларенса за все его выходки, а особенно за то, что он связался с этой девицей.
Горничные, встречавшиеся на пути, метавшему громы герцогу, затравленно шарахались в стороны и еще долго смотрели вслед, не рискуя сойти с места.
Кларенс находился у себя в апартаментах. Он в гостиной, лежа на софе в распахнутой на груди рубашке и бриджах и закинув ноги на спинку, с ленивым интересом просматривал какую-то книгу. Услышав шаги и стук трости, он даже не соизволил подняться и принять более приличествующую для беседы позу, а лишь повернул голову на звук.
— Дядя? — спросил он, на мгновение оторвавшись от книги и снова уткнувшись в нее, словно она была ему жутко интересна. — Чем обязан?
— Встань! — рявкнул герцог. Небрежный внешний вид племянника оказался последней каплей, которая переполнила его чашу терпения.
— Мы с вами не на плацу, — холодно заметил Кларенс, даже не думая менять положения. — Не вы ли как-то меня упрекали в солдафонстве, а теперь ведете себя точно так же.
— Еще пара слов в подобном тоне и я самого тебя в солдаты отправлю! — зарычал тот. — Отпущу кредитные вожжи, и ты у меня в долговой яме сгниешь или в пехоте последним золотарем служить будешь!
— Фу, — скривился маркиз, однако поднялся, и даже придал своему облачению менее расхристанный вид. — Если вы настаиваете…
— Настаиваю?! Да я требую, чтобы ты вел себя прилично! Я устал, что мне все, кому не лень, пеняют на твое поведение! О твоих выходках только и говорят столичные сплетники! Недавно мне высказал духовник его величества епископ Тумбони, как он в королевской часовне прямо перед тем, когда туда должен был прийти на моленье сам король, застал тебя с этой развратной девицей, где вы занимались…
— Не смейте называть Вивьен развратной! — взвился Кларенс, не выдержав.
— Так вы занимались ничем иным, как развратом! — еще сильнее напустился на него герцог. — А сегодня Хольгрим посмел позаботиться о твоем умственном здоровье и позволил заметить, что ты ведешь себя неподобающе! Да мне уже перестали докладывать, что ты вытворяешь, дабы не расстраивать!..
— Кто посмел позаботиться?! — как-то нехорошо спросил Кларенс. — Хольгрим?! Эта старая жирная свинья, которая тянет руки к моей…
— О-о-о! Я так и знал! Советник торгашей все же залез к ней под юбку! То-то он так желал спровадить тебя в деревню! Но хоть в одном он прав!..
— Я раздавлю Хольгрима как навозного жука! — рычал Кларенс. Лицо его приобрело дурную красноту, а жилы на шее вздулись.
Зато его дядя неожиданно стал спокоен. Он окончательно понял, что главный советник его величества по торговым делам всего лишь хотел заполучить эту девицу к себе в любовницы, и таким неловким способом пытался устранить Кларенса как соперника. Впрочем, все бы ничего, если б не это злополучное письмо, которое он по-прежнему сжимал в руке.
— Никого ты не раздавишь, — холодно ответил герцог и, проковыляв к креслу, тяжело опустился в него.
— Еще посмотрим! — продолжил угрожать маркиз.
Теперь он походил на разъяренного тигра в клетке, который мечтал вырваться на свободу, но его сдерживали прутья — его дядя. И с ним ему, увы, еще приходилось считаться.
— Посмотрим… — уже несколько неувереннее повторил Кларенс.
— Ничего ты смотреть не будешь, — спокойно возразил тот. — Ты немедленно начинаешь собирать вещи и завтра же с утра отправляешься за своей супругой. Можешь в ногах у нее валяться, как угодно прощенья просить, но чтобы к началу августа ты доставил ее в столицу. А после, как я хотел, вы отправитесь в свадебное путешествие к морю в Валиаццу, а потом оттуда в предгорья Соусенда, в эту глушь, где проведете не менее полугода.
По мере того как дядя высказывал свои требования, к маркизу вновь возвращалась уверенность.
— А больше вы ничего не хотите?! — с издевкой поинтересовался он.
— Еще я хочу, чтобы к тому моменту твоя супруга была беременна!
— Вам надо, вот вы и старайтесь! Я надеюсь, что к сегодняшнему дню она уже начала чахнуть и мне осталось ждать немного. Так что с полутрупами возиться я не намерен, дорогой мой дядюшка!
— Ах, ты не намерен?!
Несмотря на жару, царившую на улице, в гостиной, казалось, даже стало прохладней от стужи, прозвучавшей в голосе герцога. Кларенс вздрогнул в преддверии нехороших вестей.
— Тогда я отдаю тебя на растерзание всем дедовым кредиторам, раз ты теперь у нас ПОЛНОПРАВНЫЙ маркиз Мейнмор, а так же назначаю расследование по пропаже части векселей и залоговых бумаг из всем известного негосударственного трастового фонда. А еще я лишаю тебя прав проживания в моем особняке и с завтрашнего дня ты можешь ночевать хоть под забором. С утра я приостановлю выплату по содержанию подаренных мною же конюшен, конфискую всех жеребцов, поскольку они были куплены на мои деньги и на документах стоит мое имя, как лица оплатившего их. Отберу у тебя два ландо и экипаж. И не рассчитывай на материны драгоценности. Зная тебя, одну часть она положила в сейф в банк на мое имя, а другую отдала на хранение мне и они являются залоговым капиталом — то есть стоят столько, сколько ты мне должен.
— Если вы начнете расследование, то погубите и свою репутацию, — уже совсем неуверенно попытался возразить Кларенс.
Перспектива, нарисованная ему герцогом, откровенно говоря, пугала. Он не ожидал, что настолько много задолжал.
— Ты мне ее уже погубил, — мрачно заметил Коненталь и швырнул в племянника смятый листок. — Так что поздно опасаться…
Кларенс никак не отреагировал на бумажку, упавшую у его ног.
— А что я за это получу, если все же уеду из столицы?
Сейчас его интересовала только выгода. В том положении, котором он оказался, оставалось только торговаться. То есть продать себя подороже.
— Я оставлю все в прежнем состоянии, оставлю у тебя все подарки и заплачу часть дедовых долгов.
— Все долги!
— Часть, — отрезал герцог.
— Какую? — быстро поинтересовался маркиз.
— Треть — вполне немалая сумма от суммы всего долга. Ты должен быть и этому благодарен.
Кларенс задумался. Ему ужасно не хотелось уезжать из столицы. Не хотелось тащить сюда эту пришлую особу, которую он использовал, чтобы получить наследство. Да ему видеть-то ее постную физиономию не хотелось, не то, что заделывать ребенка! Хотя в тот раз на балу она показалась ему ничего, вполне сносной, хоть и тощей в отличие от привычных красоток. А тяжелая жизнь в усадьбе, наверное, превратила ее в совершеннейшее пугало.
Ах как все хорошо он продумал! И теперь дядя требует!.. Черт бы его побрал с долгами! Вот сдох бы он и его разлюбезный сынуля, от взгляда которого порой мороз по коже продирает, и тогда бы все деньги достались ему… А может, стоит над этим подумать?..
— Не слышу ответа, Кларенс?! Что ты решил? — вырвал его из раздумий вопрос дяди, заданный ледяным тоном.
— Хорошо. Я поеду за ней завтра же.
— Вот и отлично! — немного повеселел герцог. — Сейчас я оставлю все в прежней силе, а когда родиться твой первенец — уплачу треть долга.
С этими словами его светлость, опираясь на трость, с трудом встал и направился к выходу. А взглядом Кларенса наконец-то завладел тот самый злополучный лист, который и вызвал сегодняшнюю бурю. Резкими движениями, словно мог ими отомстить бумаге за случившееся, он развернул его и принялся бегло читать. Но что бы там бы не было написано, то, что произвело неизгладимое впечатление на герцога, совсем не задело маркиза. Он недовольно, как ненужную бумажку, отшвырнул письмо, и зло прошипев: 'Бредни все это, не посмеют! А Хольгрим не посмеет тянуть к ней лапы…', - подхватил со спинки камзол, вылетел прочь из гостиной, а потом и из особняка.
Спустя какое-то время дверь в гостиную маркиза отворилась, и в нее зашел мужчина хлыщеватого вида, но уже не молодой, с залысинами и несколько набрякшими веками. Обведя взглядом комнату, он подошел к диванчику, и закрыл небрежно брошенную маркизом книгу, потом наклонился и поднял с пола смятый листок. Расправив его, он начал читать:
