Дорогами Пустоши - Герасимова Галина Васильевна "oginen" (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
Подростковый возраст и гормоны сказались на магии. Контролировать себя стало сложнее, и в Академии уход в Пустошь чуть не закончился катастрофой. По ошибке аспиранта Соргесу на практике в качестве подопытного трупа достался убийца, получавший удовольствие, пытая жертвы. Пропускать через себя радость от убийства было отвратительно, и студента, оглушенного эмоциями маньяка, едва вытащил наставник. В тот день Соргес твердо решил, что непременно станет детективом, чтобы отлавливать подобную гниль, — и заработал стоическую неприязнь к Пустоши.
Но, как и любой страж, он знал, что рано или поздно окажется на ее дороге не как гость. Надеялся оттянуть этот момент, не лез на рожон, хоть и не чурался опасности. А когда рядом появилась Бенита, и вовсе захотелось жить, не просто ловить преступников, тяготясь выходными как чем-то бесполезным и заполняя пустоту в душе книгами, а завести дом и возвращаться туда, где тебя ждут. Целовать любимую по утрам, таскать детей на плечах и рассказывать им байки из своей суровой практики — забавные случаи, чтобы не пугать, иначе вторая половинка обязательно приголубит чем-нибудь тяжелым.
Почему-то Бенита в этой роли представлялась совершенно легко и правильно, словно местечко в душе завзятого холостяка дожидалось именно ее. Любопытную, уверенную в себе, любимую женщину. Жаль, он не успел ей этого сказать.
А подставился глупо! Расслабился, оказавшись в родном городе, и поплатился за это. Соргес вдруг осознал, что до сих пор сдерживает свои чувства, по привычке, будто надеется вернуться, и губы искривились в усмешке. Изо рта вырвался смешок, затем еще один, и мужчина, запрокинув голову, истерически рассмеялся и закричал, выплескивая обиду и боль. Почему именно сейчас, ведь в жизни все стало налаживаться? У него даже красиво умереть на дороге не вышло: сознание покинуло раньше, чем он сказал последнее слово или бросил прощальный взгляд…
Пустошь встретила пронзительным холодом, она белесыми змеями стелилась под ногами, подсовывая старые, давно забытые воспоминания. Она путала его, увлекая в глубины памяти, заставляя идти все дальше по туманным дорогам города. Реальность отходила на второй план, но боль, терзавшая душу, никуда не делась. Если на земле ада не было, то Соргес обрел его в Пустоши.
Чтобы хоть немного отвлечься, он заозирался, пытаясь понять, куда же его занесло в бесцельном блуждании. Невысокие домики, амбар с открытой крышей. Не так далеко и ушел в воспоминаниях, раз до сих пор видит сегодняшнее утро. Судя по стоящему на привязи дирижаблю, пассажиры вот-вот должны сойти на землю.
Отказать себе в возможности еще раз увидеть Бениту — пусть и такой, какой она осталась в памяти, — Соргес не смог. Мужчина поспешил вперед, по привычке лавируя в толпе, чтобы ни на кого не наткнуться — совершенно бессмысленное занятие в Пустоши. Бенита спустилась по трапу в тот момент, когда он сумел пробраться к ней, жадно вглядываясь в родное лицо, стараясь запомнить каждую черточку.
Шагнув вперед, он провел кончиками пальцев по ее подбородку, погладил щеку, будто девушка могла ощутить его прикосновения. Она беззаботно улыбалась, глядя, как его «прошлое я» пытается усмирить алабая.
— Прости, что так получилось, — прошептал Квон, боясь представить, что сейчас чувствует Бенита. Боль? Ненависть? Опустошенность?
— Не смей меня оставлять! — Голос прозвучал слишком громко, гневно и отчаянно для воспоминаний прошлого.
Соргес резко обернулся. Она стояла за его спиной, не укрытая дымкой Пустоши, настоящая, живая. Бледная до невозможности, с тем же яростным блеском в глазах, в который невозможно было не влюбиться. Шаг, другой… Бенита порывисто обняла его, вцепившись так, что захотел бы — не вырвался. Девушка тяжело дышала, ее била дрожь. Сейчас, практически без магии, ей было особенно опасно находиться в Пустоши.
— Бета, зачем? Ты же не вытащишь меня отсюда и сама заблудишься, — прошептал он, зарываясь в короткие волосы, целуя мокрые от слез щеки. Отчаянно, последний раз…
— Вытащу. Я не отдам тебя Пустоши, — выдохнула она, взяв его лицо в свои ладони, а затем решительно встряхнула головой, и мир вокруг стал меняться.
Туманная дорога, по которой он десятки раз возвращался назад и не надеялся увидеть вновь, мучительно медленно сплеталась под ногами. Каждый шаг давался невероятно тяжело для них обоих. Бенита тянула его за собой, ругала вполголоса работу, его, Пустошь и твердила, что не отпустит. Дурочка! Сама бы вернулась! Лишь бы с ней ничего не случилось… В какой-то момент она споткнулась и упала, и Соргес, превозмогая боль, подхватил ее, помогая подняться. Дальше они шли, шатаясь из стороны в сторону, крепко держась за руки.
Воспоминания менялись стремительно, возвращая их к первоначальной точке. Прилет на дирижабле, встреча с Алеко, посиделки в кафе… Паромобиль снова пронесся по дороге, и Соргес не удержался и посмотрел на водителя, узнав в нем сбежавшего охранника с маскарада. Вот только, судя по бессмысленному взгляду и окоченевшим пальцам на руле, к моменту аварии он был абсолютно и бесповоротно мертв.
Скоро к настойчивым рукам Бениты присоединилась знакомая теплая магия Алеко. Страж потянул их обоих, отдавая столько сил, что впору удивляться, откуда взял. И Соргеса выдернуло из мертвого мира, как пробку из бутылки. Он судорожно вздохнул, задыхаясь от боли и полноты накативших запахов. Еще никогда наполненный рыбным душком воздух приморского города не был таким вкусным!
Раньше Бенита считала, что знает, чего боится. Замкнутые помещения вызывали в ней панику, она терялась, не могла нормально дышать. А лишившись на время возможности колдовать, ощутила себя беспомощным слепым котенком. Но вся ее паника не стоила и мгновения кошмара, испытанного при виде окровавленного Квона, когда она не сумела различить его пульс.
Оказывается, до сих пор Бенита понятия не имела, каким бывает страх. До сорванного в хрип голоса, до отнявшихся ног. Она не то что не могла — не хотела дышать без Квона, и единственной мыслью было повернуть время вспять.
Мысль, что магии может не хватить, что сейчас, пока нейтрализатор действует, ей просто нельзя в Пустошь, даже не пришла в голову. А если и пришла бы, Бениту это все равно не остановило бы. Однажды она заплатила Пустоши высокую цену. Что та могла запросить еще? Ее жизнь? Бенита с радостью обменялась бы с Квоном, если бы Пустошь это позволила!
Глубокий вдох, погружение. Вместо привычного спокойного города Пустошь окутала ее плотным туманом, напоминая, что здесь ей не место. Дышать было тяжело, каждый вздох отдавался болью в обожженных холодом легких, словно вместо кислорода Бенита вдыхала яд. Пока она искала напарника, пробираясь сквозь белую муть, пока через силу тащила его сквозь воспоминания в реальный мир, наблюдала, как гаснут последние искры на браслете, — магия вытекала стремительно, как песок.
Позже, глядя в зеркало, Бенита со смятением осознала, на какой грани балансировала в тот раз. Пустошь пожалела ее, отпустив, взяв ничтожную плату. В русых волосах появились первые седые нити.
Когда Квон пришел в себя, Бенита была настолько измучена и дезориентирована, что не сразу сообразила, где находится и кто рядом. А осознав, захотела крепко обнять его и сказать, чтобы не смел так ее пугать. Что без него она больше не может. Что влюбилась в него до беспамятства — и ничуть об этом не жалеет. Но вместо слов девушка по-детски расплакалась, уткнувшись ему в плечо, и даже целитель не сразу смог оттащить ее в сторону.
— Дела-а, — протянул Алеко, когда Квон обнял Бениту в ответ, целуя, гладя по голове и шепча что-то совсем несвойственное суровому детективу.
Целитель, крепкий мужчина, только махнул рукой — раз обнимаются, значит, не так уж сильно нужна помощь. А свою работу он выполнил: и сломанные ребра срастил, и проткнутое осколками легкое. Повезло, что детектива удержали на грани и целитель успел справиться с самыми сложными повреждениями. С этими стражами вечно так, не помрут сразу — заживет как на собаке.
