Вампиры – дети падших ангелов. Музыка тысячи Антарктид - Молчанова Ирина Алексеевна
Молоденькая крепостная показалась ему такой славной, свежей, как глоток холодной крови младенца, он позабыл о жжении во всем теле.
Девушка снова спросила: «Хотите воды?», а он сказал: «Хочу вашей крови».
Лайонел наблюдал, как сползает со стекла мыльная вода и снует тряпка под ловкой рукой Ксаны.
Почему-то эту кареглазую девушку никогда не удивляли его желания. «Берите сколько хотите», — ответила на его шокирующее заявление и просунула руку в забор. Он не взял, о чем потом бесконечно жалел.
Второй раз они встретились в тысяча семьсот пятидесятом году, во время вступления Российской империи в эпоху расцвета и могущества, когда он приехал с намерением сделать мрачный северный город своим. Как оказалось, с двадцать шестого года Петербург принадлежал пяти сильнейшим вампирам, явившимся из-за Урала. Не было ни централизованного управления, ни высшего общества, ни увеселительных мероприятий. Вампиры, как крысы, жили в подвалах, амбарах и боялись носа, казать даже по ночам из-за рыскающих повсюду охотников. Господствующая пятерка жила в свое удовольствие, не заботясь, что из-за их неосторожности все остальные вынуждены прозябать в голоде и страхе.
Лайонел улыбнулся при воспоминании, с каким удовольствием прикончил вампиров, стер преграду к ключам от города своей мечты. Когда еще впервые прошелся по улицам столицы, вдохнул сырой воздух с болот, у него возникло ощущение, что он вернулся домой. Раньше не было такого места, куда бы его тянуло, где бы хотелось остаться навсегда…
Правители жили в огромной грязной землянке на отшибе города. Трупная вонь от нее разносилась на многие километры. Вампиры приводили жертв прямо туда, там же разделывались с ними и частенько ленились закапывать тела.
Ксана насухо вытерла лобовое стекло своим платком.
— Вот, теперь хорошо. — Девушка попятилась и встала в стороне, как будто надеялась, что ее попросят еще о чем-нибудь.
— Благодарю, можешь идти, — кивнул ей Лайонел.
Он нашел ее в той землянке, оскверненную, среди грязи и разврата. Она уже была вампиром. От солнечной живой девчушки, чьей крови он когда-то возжелал, не осталось ничего, кроме потускневших глаз на мертвенно-бледном лице. Но он все равно забрал ее с собой, она ассоциировалась у него с Петербургом — домом. Поэтому создавая для себя жилище, хотелось украсить его трофеем в напоминание, как одним солнечным утром, изнемогая от невыносимой боли, он был пленен, очарован и бесконечно увлечен… Петербург стал первой и единственной его любовью.
На соседнее сиденье плюхнулся брат.
— Поехали! — рявкнул Вильям, с грохотом захлопывая дверцу.
Машина заехала в лифт, затем выехала во двор, из него на дорогу и помчалась по неосвещенной улице.
Спустя двадцать минут, когда они застряли на выезде из города, брат не выдержал и сердито накинулся:
— И чего тебе все неймется? Она же не в твоем вкусе? Мышь, сам говорил! Откуда же такой интерес?
— Зачем кричать? — удивился Лайонел. — Ты ведь знаешь, у меня прекрасный слух.
Вильям устало уронил голову на боковое стекло. И больше не разговаривал до самого замка, где устраивался бал.
У высоких чугунных ворот выстроились целых три очереди из дорогих машин, но вскоре перед золотистым авто образовался свободный коридор.
— Тебя любят, — язвительно прокомментировал Вильям.
— Уважают, — не без удовольствия сказал Лайонел, поглядывая на вампиров, прилипших к окнам своих машин.
— Если уж на то пошло, то скорее боятся, — буркнул брат и резко сменил тему: — Бедная Катя, ничего хуже, чем выставить ее перед всеми этими расфуфыренными дамочками, ты придумать не мог.
— Все будет нормально, — едва заметно улыбнулся Лайонел, — не такая она робкая, как тебе кажется… и очень находчивая.
Они подъехали к замку из ярко-оранжевого гладкого кирпича, подсвеченного разноцветными гирляндами. Купола башенок, окошки, лестница были из мозаики. Американец Бриан Джонсон обладал весьма специфическим вкусом.
Вильям взглянул на замок и скривился:
— Не понимаю, почему светлый праздник Рождество мы должны встречать в этом домике куклы Барби?! Похоже, Бриан Джонсон даже не подозревает, что новорожденному Иисусу может не понравиться его связь с тем типчиком из Бурятии… Как там его?
— Анчик, если я ничего не путаю. — Лайонел сдержал смешок и строго заметил: — Поумерь-ка свое презрение, главным извращенцем сегодняшнего вечера будет не Бриан с Анчиком, а ты со своей съедобной подружкой.
Молодые люди вышли из машины, и Вильям тихо спросил:
— Где Катя?
— Скоро приедет. — Лайонел взошел по лестнице из мозаики и пожал по-женски нежную руку хозяину замка, одетого в малиновый костюм и белую рубашку с пышным жабо. Грушевидное лицо было покрыто блестками, глаза жирно подведены черным карандашом, а губы смазаны малиновой помадой в тон пиджаку.
— Лайонел, какая че-есть, — слащаво мусоля губы, простонал Бриан. Он всегда говорил с полустоном, как если бы каждое слово давалось ему вкупе с оргазмом
— Рад встрече, — кивнул молодой человек.
Вильям проигнорировал протянутую ему руку и проворчал:
— Не знал, что сегодня маскарад.
Лайонел незаметно ударил его по спине и извиняюще улыбнулся Джонсону:
— Извините моего брата, он не в духе.
— Ну что вы, не извиняйтесь, — развел руки в стороны Бриан, точно хотел кого-нибудь обнять.
На подъездной аллее остановился черный «Мерседес». Георгий помог выйти из машины Анжелике в длинном норковом манто. Девушка по-свойски взяла молодого человека под руку и направилась к лестнице.
Лайонел поймал взгляд друга, украдкой брошенный в глубокий вырез манто, и не успел перехватить мысль: «А ведь она может ему нравиться, чертов Йоро…» Друг почему-то не отреагировал, все прекрасно слышал, но предпочел сделать вид, как будто не понял.
— Гости дорогие! — между тем воскликнул Джонсон, припадая в поцелуе к руке Анжелики, унизанной кольцами. — Счастлив… счастлив видеть!
Девушка брезгливо наморщила носик и, отняв свою кисть, приветственно кивнула Вильяму. Затем потребовала:
— Георгий, идем.
Лайонел нахмурился. Его самого первая красавица демонстративно проигнорировала на виду у главного сплетника Петербурга.
«Георгий, — мысленно позвал он, — жду тебя туч через пять минут».
Друг обернулся и подмигнул ему.
Бриан ошалело округлил глаза и, проводив парочку, шумно выдохнул:
— О-оу-у… Ну дела!
Подъехал белый лимузин.
— Джонсон, у нас сегодня особая гостья. — Лайонел сделал шаг назад, а брата подтолкнул вперед.
Брайан облизнул губы и, вытянувшись по стойке смирно, отрапортовал:
— Так точно! Понял! Все будет по высшему… — Он не договорил, дверца лимузина распахнулась и показалась нога в черном сапожке.
Вильям подбежал к машине и подал девушке руку.
Джонсон удивленно принюхался.
— Эта гостья для… — начал он, но Лайонел его оборвал — Нет, это действительно просто гостья.
— Мама Миа! — воскликнул модник Бриан, когда увидел девушку в сером пальто, белой шапочке и с пакетом руке.
— Надеюсь, это она не торт несет, — незаметно вернулся Георгий.
Лайонел усмехнулся, а когда встретил взгляд девушки, и мысленно спросил у друга: «О чем она думает сейчас?»
— Что-то про льды Антарктиды.
— Хм-м…
— Может быть, ее беспокоит глобальное потепление? — предположил Георгий.
Глава 14
Поиграем?
Замок в самом деле был оранжевым, он светился разноцветными огнями, как новогодняя елка.
Катя шаг за шагом приближалась к лестнице, где стоял полноватый мужчина в малиновом костюме, а чуть поодаль, возле колонны, Лайонел с Георгием Сердце стучало все сильнее и сильнее, ноги сделались тяжелыми, дыхание сбилось.
— Все будет хорошо, — тихо сказал Вильям, крепче сжимая ее локоть.
Когда она занесла ногу над первой блестящей ступенькой и подняла голову, чтобы взглянуть на молодых людей у колонны, там уже никого не было. У аркообразного входа остался лишь мужчина в малиновом.
