Ветер перемен (СИ) - Волк Сафо (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
— Какой у нас острый клювик! — осклабился Гардан, склонив голову набок и затягиваясь поглубже. Его взгляда Лиара все-таки не выдержала и потупилась. Смотреть в глаза людям ей всегда было тяжело: словно удерживать на кончике пальца остро отточенное лезвие клинка. — А если я проверю твои слова у Рады? Она подтвердит, что давала тебе такой приказ?
— Поступай, как знаешь, — бросила Лиара, проходя мимо него и осторожно усаживаясь на траву, прямо под окнами, в стороне от наемника.
Некоторое время Гардан изучающее смотрел на нее и отвернулся к своей трубке, словно полностью потерял интерес. Однако он тихонько буркнул себе под нос: «Это становится занятно», и Лиара вновь ощутила неприятное раздражение. Она чувствовала за его словами какое-то любопытство, причем крайне сомнительного качества. Словно наемник наблюдал за ними с Радой, как за двумя домашними собачонками, резвящимися на ковре. От этого ее передернуло, но Лиара приказала себе не реагировать. Ее сейчас должна была интересовать только гостья Рады.
Поджав под себя ноги, Лиара расслабилась и затихла, прикрыла глаза, прощупывая атмосферу. Чувство это было странным: словно прикасаешься к окружающему воздуху оголенными нервами. Или как будто вся кожа сходит с тела, и остается только чистое восприятие мира. Это умение было у нее всегда, сколько она себя помнила, и с каждым новым прикосновением становилось только сильнее, только острее.
С закрытыми глазами она могла чувствовать все, что происходило вокруг нее. Раздраженного и напряженного Гардана, который был, словно сдавленная арбалетная пружина, готовая распрямиться в любой миг, сосредоточенного, холодного, спокойного Ленара, полного молчаливой решимости, и Раду. Лиара вдруг удивленно моргнула, едва не потеряв нить ощущений: Рада была веселой. Несмотря на то, что в доме царило напряжение, несмотря на опасность и беду, нависшую над ними всеми, Рада чувствовалась легкой, беззаботной и смешливой, и искорки золотистого смеха рассыпались вокруг нее, словно звездопад. Это было так красиво и так забавно, что Лиара ощутила, как сама улыбается. Казалось, на свете не существовало ничего, что могло бы сломать эту женщину или хотя бы задеть ее. Поистине, тебе благоволят Боги, Рада Тан’Элиан. И почему только глупые люди назвали тебя Черным Ветром? Чего в тебе точно нет, так это черноты. Только золотые искры и смех.
Атмосфера в доме изменилась, и кто-то другой вошел в парадный вход. Лиара не открывала глаз, концентрируясь на человеке, который приближался, ощупывая его, осматривая со всех сторон. Женщина, возраста примерно пятидесяти-шестидесяти лет, все еще очень молодая и живая в душе, однако, словно покрытая маленькими язвами. Они испещряли всю ее, и в каждой дрожала крохотная неправильность, как дергающийся червячок. Все эти неправильности собирались внутри во что-то темное и перекрученное, и Лиара ощутила: любопытство, нездоровое любопытство ко всему и всем, на котором наросла сухая корка чинности и показного благочестия. А внутри: вечные сомнения, зависть ко всем другим, желание свободы, вывернутое и выразившееся в стремлении лишить этой свободы других. Эта женщина не была злой, нет, но в ней было слишком много подавленного, упрятанного глубоко внутрь, выродившегося из-за невозможности развиваться, и оттого она и стремилась контролировать жизни других людей.
А еще от нее исходило ощущение тревоги и страха, сотрясающее ее с головы до ног. Снаружи держалась тонкая, хлипкая видимость спокойствия и самодовольства, а внутри дрожал почти что животный ужас, холодный и липкий, словно болотный ил. Лиара скривилась и непроизвольно отерла ладони о платье. И после этого ты еще думаешь, что боишься всего на свете! Вот, кому по-настоящему страшно.
Женщина приближалась, проходя через весь дом, и ощущение страха только усиливалось, а сквозь него прорастала лихорадочная, истерическая надежда. Лиаре не нужно было слышать звука открывшейся двери и отодвигаемых стульев, когда милорд и миледи Тан’Элиан вставали из-за стола, приветствуя гостью. Ей было достаточно того, с какой жадностью всколыхнулась в той надежда, а потом медленно опала, оставшись напряженно дрожать где-то в глубине.
Пока они приветствовали друг друга, обменивались причитающимися случаю любезностями, Лиара пыталась найти угрозу в гостье, но не могла. Та боялась так, что оставалось удивляться, почему от страха у нее до сих пор не разорвалось сердце, и она еще не упала замертво, однако крепко держала себя в руках, не демонстрируя этого ни одним жестом.
— Это такой страшный день! — в голосе ее звенела притворная печаль, под которой содрогался в конвульсиях ужас. — Наш прекрасный молодой король, скончавшийся так скоропостижно! Это черный день для всей Мелонии, а через нее — и для всего мира.
— Истинно так, леди Тайрен, — спокойно проговорил в ответ Ленар. — Дом Тан’Элиан скорбит о гибели короля. И нам остается лишь надеяться, что выборы нового правителя состоятся как можно скорее.
Ужас взметнулся в гостье (Тайрен?), затопив ее целиком, черной волной ударив ей в голову и едва не сметя все выстроенные ей барьеры. Лиара чувствовала напряжение, нарастающее с каждой минутой, и ее колебания. Женщина хотела сказать что-то, но не знала, как начать, не знала, с какой-то стороны подойти.
— Милорд Тарвен сказал мне, что вы не будете выдвигать свою кандидатуру на выборы, милорд Ленар? — в голосе ее был скорее не вопрос, а утверждение, но надежда почему-то стала сильнее.
— Выборы меня не интересуют, леди Тайрен, — отозвался Ленар. — Я вполне доволен своим местом в Совете и возложенными на меня обязанностями, я выполняю их тщательно и аккуратно и не хотел бы большей нагрузки, которая снизила бы качество моей работы на благо Мелонии…
Слова текли мимо Лиары, не касаясь ее, а она все упорнее шла и шла вглубь того, что лежало за словами, пытаясь понять, что же на самом деле хочет от супругов Тан’Элиан эта женщина. Она сейчас походила на поплавок на поверхности воды, вокруг которого во все стороны бежали круги. Чем ближе тема беседы подходила к тревожащему ее факту, тем сильнее поплавок начинал скакать, а круги — разбегаться в стороны. Однако пока еще она удерживала себя от каких-либо резких слов и комментариев. Они с Ленаром обсуждали политику при дворе, выборы короля, возможных кандидатов. Истерически биться поплавок начинал при именах Гелата Тан’Камардана и Аспара Тан’Самара. При этих же словах напрягались и остальные участники беседы. Лиара не слишком хорошо понимала, что к чему, однако эти двое явно беспокоили всех троих, и сильнее всего — их гостью.
Время шло. Солнце медленно ползло по небу, то и дело укрываясь за пушистыми боками облаков, шуршали на ветру отяжелевшие с лета листья деревьев. Мимо, любопытно поглядывая на них с Гарданом, то и дело слонялись садовники: судя по всему, в доме шло горячее обсуждение визита леди Тайрен и его истинных причин, и эти малые пытались хоть что-то разузнать. На каждого незваного любопытствующего Гардан смотрел такими глазами, что те сжимались в комок и старались как можно скорее убраться подальше, уже не рискуя ничего подслушивать. Остальную часть времени наемник просто тихо лежал на траве, изредка переворачиваясь, покуривал свою трубку и щурился на солнце, похожий на кота, мирно отдыхающего на полянке после плотного завтрака. Однако взгляд у него был сосредоточенный и погруженный внутрь, а уши едва не шевелились в густой немытой гриве кое-как собранных в хвост волос, почти что физически вытягиваясь в сторону окна.
Спокоен был и Ленар, ведя диалог с леди Тайрен так, словно у них в запасе было все время мира, а мнение того или иного лорда по поводу смерти короля действительно что-то значило. Однако Раде, судя по ощущениям, начало все это надоедать. Ее нетерпение и раздражение росло примерно с той же интенсивностью, как страх и дрожащая надежда леди Тайрен, и теперь она больше всего напоминала Лиаре готовый в любой миг взорваться вулкан. Они сидели друг напротив друга: одна все больше боялась, другая все больше бесилась, и спокойный Ленар в центре уж точно не мог их уравновесить. А это означало, что в любой миг должен был разразиться взрыв. Лиара, затаив дыхание, следила за тем, как растет это напряжение, пока, наконец, гнойник не прорвался.
