Ух, началось! - Янук Елена Федоровна (книги TXT) 📗
Я поерзала на сиденье.
– Ну это я могу тебе разъяснить! Ты настолько привык в образе собаки действовать мне на нервы, что до сих пор не можешь остановиться. Это как рефлекс – видишь меня и начинаешь озорничать.
– Да, в этом что-то есть! – рассмеялся Тео, сворачивая к родительской улице. – Все равно не хочу тебя отпускать!
– Нет, я сейчас к родителям. Во-первых, они волнуются, а я уже вышла из возраста, когда думаешь, что они вечные. Во-вторых, мне лучше мыслится в одиночестве, в-третьих…
– Даш, мне и одного «нет» хватило, – печально вздохнул он и остановил машину напротив дома.
– Это хорошо. А белочке, облюбовавшей вон ту яблоню, скажи, чтобы выспался как следует.
– Ник сторожил? – Вот и серьезный тон вожака.
– Да каждую ночь. Уже соседи завидовать стали, что у нас на яблоне белки завелись, – устанавливая коробку с соком на переднюю панель под стеклом, ответила я.
– А почему? – Тео взял коробку и сунул ее мне в руки. Ладно, сок я люблю.
Повернувшись к нему, спросила:
– Соседи почему или почему сторожил?
Видимо, шутка не удалась – Теодоро не улыбнулся.
– Что-то случилось?
– Да. На нас напали…
– Кто? – всполошился Тео, сжав руку в кулак.
– Все равно едешь к Нику, у него и спросишь. – Заметив его неудовольствие, добавила: – И не спорь!
– Я Нику еще устрою, – хмуро пообещал Тео, положив сжатые кулаки на руль.
– Птичку нашу просьба не обижать! – голосом кота Матроскина сказала я. – Я думаю, что он просто не успел с тобой поговорить. Надеюсь, ты не обижаешься, что я не зову тебя к себе?
– Нет, я сам приду… завтра.
– Замечательно. Завтра… в три. Подходит?
Я согласилась только ради обещания родителям доставить «принца» на смотрины… Но, боже мой, как он серьезно настроен! Это ведь такой показатель серьезного отношения ко мне, но вместо радости я чувствовала себя виноватой, словно собралась его обмануть.
– А почему в три? – недовольно спросил он.
– Я завтра в полдень встречаюсь с девчонками, у Люды проблемы… Сам понимаешь – тебе со мной нельзя. Да и маме надо приготовиться к приему гостя, она это очень любит.
– О, уже чую, вкусненьким пахнет, – смягчился Тео. – А к подругам я тебя завтра отвезу!
Это мне так знакомо: то папа, то он… Контролеры… Вздохнула, какая я неблагодарная! Но все равно я не в восторге.
– Хорошо.
Расставшись с ним, я тоже чувствовала потерю. Так хотелось махнуть на все рукой и забрать его к себе в виде собаки… Но все его и свои поползновения пришлось отринуть. Я не могу его обнадеживать, пока сама ничего не понимаю. В голове настоящая каша из «хочу и нельзя».
На следующий день я вышла из дома в одиннадцать… Звонить Тео не стала.
За бессонную ночь твердо решила сказать ему, что у нас ничего не получится. Совсем. Никак. Я просто не могу себе представить, что в случае нашего брака он потеряет свой клан, в который вложено полвека и половина души. Нет, это невозможно. Он меня сам возненавидит через год-два. И это в случае, если клан отступится и признает наш брак, а если нет? Как в затертой до дыр поговорке о том, что моя жизнь последнее время бьет ключом – и все по голове…
Я после всех «ключей» уже верю, что могут и убить за брак с человеком, а что? Нет никаких оснований не верить – одно вооруженное нападение в кафе чего стоит?! Война оборотней, и никто не считается, что у людей сейчас мирное время и это вообще незаконно!
Опять меня куда-то увело. Это все хроническое недосыпание! Уже не помню, когда спала всю ночь. Вот и вчера до полвторого растолковывала родителям, что он просто хороший знакомый. Один-единственный поцелуй не делает его моим… моим… моим, не знаю кем! Потом полночи крутилась, не могла уснуть, решая задачку без ответа: «Как сделать, чтобы у оборотня и человека родился просто человек». Может, я и тороплю события, но мне кажется, что нет.
Проснувшись, я два часа красилась и пыталась что-то сотворить с головой. Потом еще три часа красилась… Наконец мама, пятый раз заглянувшая ко мне в комнату, тоном строгой учительницы спросила, сколько часов я затратила на одну ресничку, и мне пришлось собраться и уйти к подругам, пока я не свела с ума еще и родителей.
Выбравшись из дома, подошла к калитке и замерла. Джип Тео «под парами» стоял у входа. Вот пройдоха, будто знал, что я хочу улизнуть. Поджав губы, влезла в машину. Тео, взъерошенный, непохожий на себя, вредного, вместо «здравствуй» сказал:
– Даш, я забыл вчера уточнить, во сколько…
– Ничего, как видишь, ты вовремя, – буркнула я, плюхнувшись на сиденье.
– Как дела? Что случилось? – спросил он, выводя машину из проулка.
– Не обращай внимания, все в порядке. Не выспалась…
– Да, я знаю… Это чревато для окружающих, – усмехнулся шутник.
– Вот и хорошо, что знаешь! – обиделась я. И чего из-за него столько переживала? Да ну их всех! После такого «просветления» я пять минут сидела, нахохлившись, вспоминая, а чего я, собственно, обиделась. Нет, по ночам надо спать. Перефразируя Ломоносова, можно сказать: «Ночь, она для того нужна, что мозги в порядок приводит».
– Даш, поехали куда-нибудь, а?
Звучало очень соблазнительно. Просто до возмущения притягательно, но…
– Нет, прости, не могу. Девчонкам обещала – и не забудь, у нас впереди еще ужин с родителями.
Тео недовольно покосился на меня. Мне пришлось спешно пояснять, отстегивая ремень и приоткрывая дверь.
– У Людочки сейчас ужас что творится. Бабушка, у которой она снимала квартиру еще с института, умерла на этой неделе. Она к ней привыкла, как к родной; на работе увольнение светит… мне надо к ней. Пойми.
Он кивнул и со вздохом ответил:
– Я жду тебя здесь.
– Спасибо, – сердечно поблагодарила я и захлопнула дверь.
Конечно, не совсем правильно, ведь ехал он ко мне. И вообще… мы ведь на три договорились?! А сейчас двенадцать!
Голова не работает, настроение и мысли скачут, как разноцветные мячики. Успокаивая их бег, я пошла по хрустящему снегу к подъезду Люды.
Выбравшись через два часа от подруги, преисполненная грустных впечатлений, я села в машину. Тео спал. Тихо закрыв дверь, повернулась к нему. Мне хотелось погладить его по щеке, но в связи с предстоящим разговором это было подло, и я только спросила:
– Тоже не выспался?
– Нормально… – Он подтянулся, выровняв водительское кресло. – Как Люда?
– Ужасно. Плачет. Работу потеряла, у них сокращение… и я даже не знаю, чем ей помочь.
Это на самом деле было ужасно тяжело. Ну с жильем не проблема. Как только Ника Тео отправит назад, Людочку позову пожить к себе, сама побуду у родителей, пока она не подберет себе другую квартиру. А вот смотреть, как она переживает потерю, – просто невыносимо.
Тео всю обратную дорогу молчал, и я даже позабыла, как много всего нам сегодня предстоит.
Когда мы вошли в дом, мама успела исподтишка сделать мне большие глаза и показать на часы. Мы пришли на полчаса раньше, наверняка испортив какой-то из маминых замыслов. Родители вышли навстречу гостю.
– Мам, пап, это мой друг – Федор Георгиевич!
Папа энергично поздоровался с Тео, излучая такую деловитость, что казалось, что встречать знакомых дочери мужского пола – его ежедневный ритуал. Тео вручил маме цветы, за которыми мы заехали по дороге. Презент папе был у него с собой. Какой-то коньяк. Ничего в них не смыслю, но папе явно понравился.
– Это мои мама и папа – Михаил Николаевич и Ксения Александровна! – вежливо представила я родителей.
Оделись они по «парадно-домашнему» явно для гостя. Папа надел белую рубашку, мама – платье с запахом, чем-то неуловимо напоминающее халат. Картину довершали мягкие тапки с глазами и ушами, подаренные мною на последнее Рождество.
– Проходите, Федор!
Папа пропустил почетного гостя вперед.
Для торжественной встречи в комнате было все готово. Накрытый стол, нарядная скатерть, шелковое покрывало с ручной вышивкой на диване, купленное мамой для «особых случаев». Мама с радостью водрузила вазу с букетом на журнальный столик. Еще воздушных шаров не хватает, и вообще будет праздник из праздников.
