Искушение (СИ) - Комарова Инна Даниловна (читать книги полные TXT) 📗
— Простите, дорогая тётушка, не моя тайна, не велено говорить. Уговор был.
— Ну, как знаешь. Расстроила ты меня. Волнуюсь. Ниночка, душа моя, с тобой творится что-то странное, и на любовную лихорадку не похоже. Настаивать не буду, захочешь поговорить, выслушаю в любое время, ночью приходи — помогу. Пойми, я в ответе за тебя перед твоими родными. Не держи в себе, душа не резиновая. Выплесни наружу. Будь умницей.
— Благодарю вас, дорогая тётушка. Вы правы, это не любовь. Всему своё время, — ответила кое-как на ходу и ушла к себе. Знаю, этот поступок равносилен бегству, но открыться сейчас не было сил. Слёзы душили. Графу Гомельскому помогла, он обрёл друга в моём лице, но на свои плечи взвалила страдания, ибо понимала, что сковала себя по рукам и ногам этим обязательством. Переживания ворвались в мою жизнь внезапно и клевали душу беспрестанно. В документе будет фигурировать, что я — жена, стало быть, путь к любви для меня отрезан навсегда. По сути — мы чужие люди. И что мне теперь делать? К нему переезжать? Но это противоречит моим планам. Мысли отравляли существование, настроение пропало бесследно, с ним желания покинули меня. Жизнь в полном неведении — наказание.
Благотворительность
Я с трудом поборола в себе зависимость от Долинского — человека, который недостоин был моей любви. С радостью избавилась от навязчивых ухаживаний Ильинского, пожелавшего силой обратить моё внимание на себя. Насильственное и властное вторжение в мою жизнь графа Гомельского изрядно нарушило душевное состояние и чуть было окончательно не уничтожило уклад привычной жизни. Так много произошло событий, которые отравили мою жизнь, напрочь лишив её прежнего обаяния.
«С тех пор как горе нагрянуло, на моём пути встречаются непорядочные люди. Что бы это могло означать?»
Вопросы, сомнения терзали меня, искала спасение в чём-нибудь.
Как только я себя почувствовала лучше, начала заниматься благотворительностью, мне нужно было отвлечься от печальных мыслей. Душевное равновесие пошатнулось и немало, моё состояние требовало полной смены обстановки.
— Пойду по стопам матушки. Богоугодное дело. — Решение пришло своевременно и явилось спасательным кругом.
Но я выбрала путь трудный и рискованный. Осознавала, что только так проверю силы и себя на прочность. Я намеренно отправлялась в самые отдалённые уголочки России, чтобы оказать помощь людям, попавшим в беду. На Урале случилось наводнение после затяжных проливных дождей, затопило много деревень и сёл, люди остались без крова. Организовала группу врачей, которые согласились поехать со мной, подключила активистов, желающих участвовать в экспедиции. Собрала пожертвования, на них купила тёплые вещи, продукты питания, медикаменты. Особо тяжёлых больных и маленьких деток по завершении миссии экспедиции мы забрали в Петербург в лечебницу. Сообщения о бедствиях приходили часто. Так я исколесила не менее половины территории государства российского.
А однажды с группой помощников-добровольцев попала в далёкое заброшенное село в Тамбовской губернии. Люди вымирали, как мухи. Эпидемия инфекционного заболевания поразила все слои населения. Болезнь передавалась контактным путём, распространялась быстро, добралась и до города. Настоящая ловушка, из которой выкарабкаться невероятно трудно. Но я не теряла самообладания, и надежда на спасение людей оставалась со мной.
— Нина Андреевна, голубушка, вам придётся уехать. Здесь опасно, — предупредил доктор Лужин. — Останутся только врачи. А вы походатайствуйте в Петербурге, чтобы прислали врачей-лаборантов. Непременно требуется взять пробы у больных на анализ. В противном случае диагностика осложнится. Нам нужна уверенность.
— Коллега, позвольте вам возразить, — вмешался доктор Рогожин. — На мой взгляд, по клинике заболевания мы вправе диагностировать. Не спорю, лабораторные исследования необходимы. Но и сейчас можно начинать лечение. У больных довольно выраженная клиника дизентерии: поносы, обезвоживание, потеря веса, тенезмы, помните, с греческого — тщетный позыв.
— Ложные позывы, — подхватил доктор Лужин.
— Совершенно верно. Слизь и кровь в испражнениях. Что вам ещё нужно?
— Вы правы, доктор Рогожин, выраженная клиника присутствует и налицо эпидемия. И всё же я склонен придерживаться тех правил, которым обучали нас — студентов: «Доверяй своим знаниям, но проверяй и закрепляй результатами лабораторных исследований».
— Согласен, коллега, так наверняка можно выставить более правильный и точный диагноз, но время не ждёт — высокая смертность.
— Друзья, позвольте, я помирю вас, — обратилась к специалистам. — Если вопрос упирается в лабораторную диагностику, отправлю по телеграфу сообщение в Петербург, чтобы незамедлительно прислали группу врачей-лаборантов. Составьте список, какие лекарства срочно нужны, они привезут.
— Вы умница. Это было бы прекрасно, — сошлись в едином мнении оба врача. — В любом случае, дражайшая Нина Андреевна, вам здесь оставаться нельзя. Я категорически возражаю.
— Потерпите немного, у меня еще остались неотложные дела, закончу и уеду.
— Тогда, будьте добры, дома сельских жителей не посещать, ни с кем из населения в контакт не вступать, ничем не угощаться. Только сухие пайки, которые мы приготовили сами, и походный чай. И пожалуйста, мыть руки дустовым мылом.
— Постараюсь выполнять все ваши указания.
Но доктор Лужин всё же настоял, чтобы я уехала. Не пробыв там и дня, пришлось подчиниться.
Так сложится, что вместе с врачами-лаборантами я вернусь, а не надо было.
Чёрная полоса незаметно, крадучись, подкатывала ко мне на своей мощной колеснице. Издали точечными сигналами предупреждала. Колокольчик в груди вздрагивал — я замирала от неизвестности и удушливого страха, который накрывал меня с головой. Эти странные посылы судьбы уродовали сознание невыносимыми мыслями. Внутренний голос подсказывал — еще немного, и разразится буря. Колючие осколки воспоминаний пережитой трагедии поминутно угрожали, настойчиво предупреждая: не избежать того, что предначертано, — меня постигнет та же участь. Не знала, чего ждать. Предчувствия гигантской печали толпились в душе, одни наступали на пятки другим, вызывая в моём состоянии хаос. Они торопили события. Надвигалась беда.
«Вот — срок настал. Крылами бьёт беда,
И каждый день обиды множит,
И день придет — не будет и следа
От ваших Пестумов, быть может!»
Александр Блок
Наказание
Я быстро управилась в Петербурге и с группой врачей-лаборантов вернулась. Староста выделил отдельное помещение, мы расставили оборудование, и врачи приступили к работе. Больным начали проводить обследование и лечение. В близлежащем городе находился родник, специалисты проверили и подтвердили, что вода не заражена, можно употреблять. Я договорилась — оттуда привозили чистую воду. Мы её раздавали населению. Люди шли к нам целый день. Мои наставники настояли, чтобы я надела на себя защитную одежду, включая резиновые перчатки, на ночь мы опускали их в специальный раствор для дезинфекции. В один из дней ко мне подошёл молодой мужчина, что-то очень знакомое промелькнуло в его улыбке и озорном взгляде.
— Нина Андреевна, вот когда довелось свидеться. Не узнаёте меня? — Он, глядя на меня, опустил руку под рубаху и вынул…
— Ой, — воскликнула я, увидев свой волшебный ключик, который подарила мастеру на ярмарке. — Иван? Какая встреча, не может быть!
— Как видите, может. Что же вы так рискуете, Нина Андреевна? В селе очень много больных. Детей собрали в одной большой избе у старосты. А скольких наших односельчан уже схоронили! — Иван переживал эпидемию, как свою личную драму.
— Не вешаем нос. Общими усилиями справимся.
— Так-то оно так, но вам-то зачем рисковать?
— Вы ведь тоже не уехали, почему?
Он молчал.
— То-то.
— Мне некуда, тут мой дом, родные, семья.
— Не печальтесь, Ванечка, видите, сколько специалистов трудится, чтобы эпидемию ликвидировать. Справимся.
