Жрица богини Маар (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Судьи не стали тянуть с приговором и объявили его всего через три часа слушания. В этом я тоже видела влияние Императора. Ему хотелось поскорей покончить с этой историей. Ритуал с моего разрешения назначили на послезавтра.
Ингар не опоздал и, к моему удивлению, даже принес подарок. Набор красивых черепаховых гребней.
— Я должен попросить прощения за свое поведение, — сказал сарех, с поклоном вручая мне открытую коробочку. — Кричать на тебя после всего, что ты для меня сделала, было несправедливо.
Ингар говорил ровным тоном правильные вещи, вел себя исключительно почтительно. Поверить в такое резкое преображение порывистого воина было очень трудно. Прислушиваясь к его чувствам, отметила и построение фраз. Оно делало ложь невозможной, а переживания сареха виделись мне бледными и сильно приглушенными.
Это вызывало подозрения вплоть до того мига, когда я взяла из рук Ингара подарок. Оказавшись близко к воину, отчетливо различила знакомый запах успокоительного. Немудрено, что после всего случившегося оно ему понадобилось.
— Ты хорошо выступил в суде, — осторожно похвалила я, жестом пригласив Ингара присаживаться.
— Спасибо, — угрюмо кивнул он, заняв кресло у чайного столика. — Впервые в жизни не жалею о том, что не убил врага. Надеюсь, ты заберешь его душу.
— Я уже говорила, что не управляю собой во время ритуала, — напомнила я.
— Да, говорила, — сухо бросил он.
Повисла тишина. Я не знала, как продолжать разговор, и сомневалась, что Ингар готов к беседе. Он не смотрел в мою сторону, выглядел хмурым и ожесточенным.
— Вы узнали что-то новое? — прервал он затянувшееся молчание.
— Мы пока не знаем, насколько это важно, — уклончиво ответила я.
— Ты хотела обсудить со мной какие-то подарки, которые получал отец, — все еще не поднимая на меня глаз, напомнил Ингар.
— Да, хотела. Ты знаешь что-нибудь о чернильнице?
Он нахмурился еще больше, глянул на меня недоуменно.
— О какой чернильнице?
Я замялась, не представляя, как правильно указать время, не упоминая отравление. Выхода, щадящего чувства Ингара, не нашла.
— О той, которую ему подарили за несколько дней до смерти жены и сына посла.
Гость откинулся в кресле, сложил руки на груди, задумался.
— С опалами? — через пару минут уточнил он.
Я кивнула.
— Он рассказывал, что встречался с кем-то, кто приехал вместе с принцем Ясуфом, — начал рассказывать Ингар. — Это вряд ли был человек из свиты, потому что отец о соотечественнике говорил. Помню, он упоминал какие-то лекарства. Видимо, тому человеку нужно было лечение. Раз он дорогим подарком отблагодарил, отец смог ему помочь.
В рассказанную историю я не поверила, хотя для Ингара она была правдой.
— Если этот человек не был из свиты принца, где он мог останавливаться? Кто мог бы его знать?
Сарех вновь задумался.
— Если бы это знакомый отца проделал такой долгий путь ради встречи, я бы имя знал. Этот человек у меня бы останавливался, — рассуждал вслух Ингар. — Такого не было. Значит, не знакомый. Обычный человек остановился бы в «Белом лебеде», но сам бы приехал или с каким-нибудь торговым караваном. Не вместе с принцем Ясуфом. А отец это подчеркнул.
— Но ты все же уверен, что это не был кто-то из свиты? — уточнила я.
— Теперь уже нет, — он отрицательно покачал головой. — Хотя это и не так важно. Господин Далибор наверняка с ним встречался.
— Почему?
— Тот, кто путешествует с принцем, явно не простая плашка в заборе. Это кто-то поважней, — хмурился Ингар. — Отец был выдающимся лекарем, но чтобы ради лекарства через полмира ехать… Странно… Нужно поговорить с господином Далибором.
— Нужно, но не тебе, — твердо сказала я.
— Не думаю, что я настолько виноват перед тобой, чтобы ты могла мне указывать, — хмыкнул Ингар, вставая.
— Дело вовсе не в этом! Ты можешь спрашивать его, сколько захочешь, но правды не добьешься. Только спугнешь и дашь время придумать удобные ответы.
— О, мне он не осмелится врать, — голос сареха дрожал от скрытой угрозы.
— Ты ничего из него не выбьешь, — повторила я. — Успокойся и подумай, наконец! Твоего отца как-то вынудили приготовить и дать яд. Если посол замешан, он с честными глазами солжет тебе, а ты даже не поймешь, что тебе сказали неправду.
Он хмыкнул, сложил руки на груди.
— Доверься нам с сестрами. Нам он не сможет солгать, — как могла убедительно увещевала я.
— Ой да ладно, — презрительно бросил Ингар. — Это вы для тарийцев особенные. Для любого сареха вы простые бабы.
— Да, возможно, — я медленно, но верно закипала, держать себя в руках становилось все сложней. — Вот только простая баба Забирающая чувствует ложь. В этом суть ее дара. Нельзя обмануть Забирающую. Или тебе знакомые тарийцы не рассказывали?
— Рассказывали, — буркнул Ингар.
— Я прошу тебя, не ходи к нему. Ты его вспугнешь. Он уничтожит улики, бумаги… Ты больше навредишь, чем поможешь.
Он не ответил, только принялся расхаживать по комнате. Напрасно я понадеялась, что он так пытается успокоиться. Сарех лишь больше раздражался и злился.
— Ты хочешь, чтобы я ждал и бездействовал? — проорал он, остановившись рядом со мной. — Чтобы на женщин-иноверок положился? Вам же дела нет никакого!
— Ты ошибаешься. Нам есть дело, и мы…
— Как же! — перебил сарех. — Вам важней всего душу забрать!
— Успокойся, — процедила я, уже понимая, что достучаться до разума взбешенного мужчины не получится.
— Вот-вот! — чуть не ткнув пальцем мне в лицо, выпалил Ингар. — "Успокойся!", "Подожди!", "Не мешай, мы разберемся!". Вот и вся ваша бабская помощь!
Он рванул с места и, уже подбегая к двери, рявкнул:
— Действовать надо!
Он дернул на себя дверь, в проеме я увидела охранника.
— Задержите его! Если нужно, силой! — твердо велела я.
Не прошло и минуты, а воин повалил Ингара на пол лицом вниз и придавил коленом. Я повернулась к Суни, присутствовавшей при разговоре с сарехом, и попросила принести успокоительное. Она глянула удивленно, но просьбу выполнила быстро. Ингар крутился в руках удерживающего его охранника — безуспешно. Вывернуться из хватки воина, не вывихнув себе руки, сарех не мог.
— Это успокоительное, — сухо заявила я, присаживаясь на корточки рядом с дергающимся Ингаром. — Выпей.
Он фыркнул.
— Или вольют насильно, — строго добавила я.
— Ты издеваешься! — завопил он.
Я пожала плечами:
— Предлагаю последний раз. Выбор за тобой. По-хорошему или по-плохому.
Он притих и после недолгого раздумья решил выпить лекарство. С силой своего внушения я это не связывала, потому что почувствовала мысли Ингара. Согласие, по его представлениям, наносило меньший урон гордости.
Храмовый воин отпустил северянина. Тот встал, одернул одежду, стряхнул с плеча руку охранника и, выхватив у меня стакан, в два глотка осушил его.
— Все? Довольна? — зло бросил Ингар.
Я вздохнула и поманила вспыльчивого гостя в комнату. Он нарочито медленно последовал за мной, вернулся в кресло. Я молча налила ему и себе чая, жестом предложила пахлаву. Сарех смотрел на меня с вызовом, поджимал губы и водил челюстью из стороны в сторону.
— И зачем тебе понадобился этот театр?
— Мне нужно поговорить с тобой, а не с твоим гневом. Только и всего, — спокойно ответила я.
Он хотел огрызнуться, уже даже рот открыл, но передумал. Ингар взял чашку, потянулся за медом. Я заметила, что и его пальцы дрожали. Не только мне трудно было справиться с волнением. Напряженное молчание было нам обоим неприятно, но длилось, к счастью, не больше четверти часа — щедрая Суни не пожалела лекарства на сареха.
— Тебе не стоит сейчас впутываться в это дело, — заговорила я, когда ощутила, что лекарство притупило чувства северянина.
— Ладно, я подожду, — буркнул он и пригрозил: — Только недолго.
— Поклянись памятью отца и его местом в небесном чертоге, что ничего не станешь предпринимать, если я не разрешу, — потребовала я.
