Люди сумрака (СИ) - Герцен Кармаль (читать книги полные txt) 📗
Кажется, не прошло и часа, как я кинулся развешивать фотографии вновь, глотая слезы и умоляя Алессу простить меня за разрушение ее храма.
Говорят, у горя есть несколько стадий. Я прошел их все.
Отрицание было самым безболезненным. Со дня той роковой ссоры я сидел, стоял или лежал, уставившись в одну точку. И думал: вот сейчас откроется дверь и войдет Алесса. В светлом платье и кремовом плаще. Снимет перчатки, размотает шарф, скинет замшевые сапожки. Подойдет ко мне и прижмется холодной от ветра щекой. Скажет, что все это — лишь шутка. Или проверка моей прочности. Или проверка моей преданности ей.
Скажет, что я ее прошел, ведь думал о любимой каждое мгновение. После ее смерти я почти перестал спать, но даже в редких минутах моего сна царствовала Алесса.
А я даже не мог предать ее тело земле.
И тогда пришла ярость. Ярость, раскаленная добела, и тягуче-черная ненависть. На себя, за то, что погубил Алессу, и на тех, кто, в отличие от нее, остался в живых.
Злость судорогой сводила челюсть и сжимала руки в кулаки. Иногда я бил ими по стене, сдирая кожу на костяшках. Это помогало — пускай и совсем ненадолго — прийти в себя.
Говорят, последняя стадия горя — это смирение. Но я смириться так и не смог.
ГЛАВА 7
— Господи, — я поморщилась, хватаясь за голову. Я бы не удивилась, нащупав ободок с раскаленными шипами, воткнутыми в мой череп — именно так я и чувствовала себя сейчас.
— Боюсь, это не то место, где стоит его упоминать, — усмехнувшись, отозвался старший из Зеро. — Добро пожаловать в наш мир, дитя Сатаны.
Мои глаза расширились. Я кинула взгляд вниз, не обращая внимания на стрельнувшую в виске боль. Ни бинтов, ни крови, рана затянута тонкой, розовой, как у младенца, кожей. И вот от этого отказывались люди, не желая признавать наш дар?
— Я — целитель, — со странной усмешкой сообщил парень с эспаньолкой. — Некоторое время лучше не делать резких движений, но рана скоро заживет.
— Значит, все получилось? Моя магия снова со мной? — тихо спросила я. Что-то и впрямь во мне поменялось. Нет, я не чувствовала прилива магических сил — или магическую энергию, текущую по моим венам. Но барьеры, удерживающие мое сознание на протяжении одиннадцати лет, спали, и не почувствовать этого я не могла.
Я жива… Я впервые за долгое время была по-настоящему жива. Одиннадцать лет я жила — существовала — словно бы наполовину. Будто кто-то отмерил мне лимит эмоций, очертил границы, за которые я не должна была заходить. Я сузила свой собственный мир до своего дома, и везде, кроме него — даже в участке — чувствовала себя чужой.
А сейчас мне впервые захотелось пройтись по улице, ощутить свежий ветер и — быть может, если повезет — капли дождя на своем лице. Посмотреть на звезды, рассыпанные по черному бархату неба; потягивая на веранде коктейль, смотреть на закат или полную луну. Сумасшествие…
Освобождение. Вот что означало для меня — избавиться от клейма.
Я отдала Зеро обещанные деньги и простилась с ними. Позвонила Франческе и встретилась с ней и Лори на полпути к кафе. Все это я делала машинально, словно в полусне — до конца не могла поверить, что все происходящее — реальность. На прощание я крепко обняла Фран.
— Спасибо тебе… за все. О такой подруге можно только мечтать.
— Обращайся, родная, — улыбнулась она. Тут же посерьезнела. — Может, какое-то время мне лучше находиться рядом с тобой? Избавление от клейма — приманка для баньши. Она не устоит перед соблазном заполучить обещанный ей сосуд. У тебя вообще есть план, как ее остановить? Сила воли — это хорошо, Карми, но кому, как не тебе, знать, что ждать своего часа баньши может бесконечно. И все это время она будет пытаться пробраться в твое сознание.
— Я не собираюсь сидеть сложа руки, если ты об этом.
Франческа взглянула на меня долгим взглядом.
— Ты собираешься…
— Использовать свой дар.
— Ох, родная, только будь осторожна.
Фран осталась в городе — хотела обсудить с Зеро какие-то дела Руаре. Я купила два билета на ночной рейс в Дейстер. Я плохо помню дорогу домой — нет, сознание уже прояснилось, но слишком много мыслей роилось в голове подобно растревоженным пчелам. Жалили, жалили, ни на минуту не оставляя меня в покое.
Как только мы вернулись домой — уже полчетвертого ночи, я уложила Лори спать.
— Завтра не пойдешь в школу, — обрадовала я дочку. — Поговорю с мисс Кертис, скажу, что ты приболела. Посидишь дома с Эстер.
— Хорошо, мамочка, — сонно сказала Лори.
— Устала, зайка?
— Немного.
Она уже почти засыпала. Я нежно поцеловала теплый лобик, накрыла дочку пуховым одеялом до самой шеи и вышла, тихо притворив за собой дверь. Будут ли этой ночью ее мучить кошмары или усталость сыграет свою роль? Сколько времени понадобиться баньши, чтобы понять, что мое клеймо уничтожено, а значит, отныне я открыта для любой магии? И самой сильной из них — магии данной однажды клятвы.
Я приняла душ, выпила чашку обжигающего кофе — совсем скоро мне понадобится весь резерв моих сил. Несмотря на принятые меры, меня неудержимо клонило в сон — слишком много событий для одних суток. Но ждать я не могла. Каждый потраченный впустую час приближает меня к провалу. А ко встрече с баньши я должна быть готова.
Скинув полотенце, облачилась в деловой костюм — просто первым попался под руки. Обула туфли. Встав посреди комнаты, поймала себя на том, что невольно задерживаю дыхание — как перед прыжком с обрыва в ледяной поток. Впрочем, и чувствовала я себя соответственно — словно мне предстояло долгое падение в бездну.
Прогулка предстояла быть долгой, поэтому я решила подстраховаться. Легла на кровать, прямо в пиджаке и туфлях, и только после этого призвала дар. Открыла глаза — вокруг царила серость. Словно безликий творец-фотограф запечатлел мой дом на черно-белую пленку.
Получилось. Господи, получилось! Подумала, и тут же усмехнулась. Высвобождая дар — по верованиям фанатиков церкви, пробуждая в себе кровь Сатаны, — не стоит думать о боге.
Даже странно. После одиннадцати лет, когда мой дар был запечатан во мне же самой, вдруг так легко и непринужденно попасть в Сумрачный город.
Я не удержалась от соблазна — поднялась наверх, в комнату Лори. Посмотрела на нее — черно-белую, но все такую же прекрасную. И только после этого, ступая бесшумно, забыв о том, что слышать меня сейчас она не может, вышла из дома.
Сумрачный город предстал передо мной во всем своем мрачном великолепии. Живые люди в это время спали, ушедшие — не спали никогда. Меня одарили чуть удивленными взглядами. Сердце забилось чаще, когда я увидела Аннери Дики — молодую девушку, в прошлом году завоевавшую титул «Мисс Дейстер», а в нынешнем — сбитую насмерть пьяным водителем. Я хорошо ее знала — она дружила с племянницей Ала.
— Миссис Лунеза, вы… — Она не договорила. Судорожным жестом приложила руку к горлу, словно пытаясь задушить в себе невысказанные слова.
— Нет, не умерла. И… мне жаль, что это случилось с тобой.
— Да, да. Мне тоже. — Ее глаза, прежде чудесного василькового цвета, наполнились слезами. — Здесь все… не так, как я ожидала.
— Я жалею, что не рассказала тебе правду, когда могла, — вздохнула я. — Это бы оберегло тебя от разочарования. Но я и подумать не могла, что ты так скоро… уйдешь.
— Я понимаю, — прошептала Аннери. — Болтать о таком нельзя. Если пойдут слухи… Церковь не простит. Люди могут пострадать. — Она вскинула голову. — Значит, вы — одна из тех, о ком здесь столько рассказывают? Странница?
Я кивнула. Добавила с улыбкой:
— Если хочешь, буду изредка тебя навещать.
— Да, хочу! — с жаром откликнулась Аннери. — Здесь так… одиноко. Сумрачники нелюдимы — наверное, смерть накладывает свой отпечаток. Все мои друзья еще живы — и, надеюсь, будут жить еще много лет. Зато я нашла бабушку и дедушку! — Нежное лицо осветила улыбка, делая его красивее в стократ. — Они ушли, когда я была совсем маленькой, я едва помнила их. Бабушка сама меня нашла…
