Степанида и 7 женихов (СИ) - Шкот НатАша (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
С этим диваном у Ларисы были связаны все ее эротические фантазии. Именно здесь она мечтала заняться с ним любовью. Сколько раз проходила мимо кабинета ночью и останавливалась, представляя, как сделает то, что сделала пять минут назад.
Успела обозвать себя трижды дурой, что не нашла в себе храбрости раньше, но в этом момент мужчина снял брюки вместе с бельем. Так же ловко, как и оперировал. Женщина засмотрелась на объект своих телесных грез и потянулась к нему, уже готовая покориться до конца.
— Подожди, дай разглядеть тебя, потрогать, — мужчина ласково отвел ее руку, чтоб погладить женскую грудь, спуститься на подрагивающий живот.
— Н-нет, хочу сейчас, — почти выкрикнула, выгнулась дугой, раскинулась, приглашая сделать это сию секунду, — прямо сейчас, сейчас, сейчас!
Мужчина выдохнул сквозь зубы весь воздух и опустился на нее в старом, как мир, движении. Лариса закричала…
«Каков работник, такова ему и плата»
Степанида закричала и рухнула с кровати. Ушиблась головой о табурет. Загорелась лампочка и озабоченная Лукерья запричитала:
— Ты чаво шлепнулась, ушиблась небось?
— Бл-и-и-и-н! — простонала Степка, — даже во сне поглядеть не дали, гады! — сама не зная, кого гадами обозвала. Потерла ушибленную голову, села. Ощутила ломоту в теле от неудовлетворенности и боль над левой грудью. Обожженное место болело так, что в пору завыть.
— Что-то мне хреновенько, — добавила, — самогонку ключница гнала?
— Чаво?
— Не чаво! — Степка медленно встала, покачиваясь добрела до кухни, выпила две кружки воды, — пойду-ка я побегаю… приснилось такое…
— Так, ночь на дворе! Спи себе!
— Сон алкоголика краток и тревожен…
— Чаво?
— Таво! Хреново мне! Головой бахнулась, во рту какашка, — скривилась, — титька огнем жжет и мужика хочу-у-у-у-у! — последнее с подвыванием.
— Эк-ка развезло… Откат попер, не иначе!
— Какой откат? — Степка склонилась над умывальником и принялась брызгать воду на горящее лицо, — в холодный душ бы!
— Плохо дело, плохо.
— Да что ты опять каркаешь? Что в этот раз плохо? — выкрикнула женщина, — может хватит плохому случаться?
— А я тутачки не причем! Откат от первой сводни не от меня, стало быть, зависит!
— Что за откат? Бодун, да? Ох, нельзя мне пить, нельзя! Дура, наливочки, потом водочки, чем думала? — Степка села на табуретку, — и в туалет хочу… бедная я, несчастная…
— Эт еще ничаво, а как откатом накроет, чаво делать буш?
— Дай рассолу? — Степка сжала пульсирующие виски, борясь с тошнотой, желанием посетить удобства и ломотой в теле. Еще и ожог этот, с каждой минутой болел все сильнее.
Лукерью долго упрашивать не пришлось, она явила посреди стола целую банку рассола из-под огурчиков.
— С-спасибо! — жадно налакавшись поблагодарила, — теперь я пойду, пожалуй побегаю…
— Та куда ж ты, лоха, попрешься, первого встречного, аки муху разопнешь!
— В смысле? — теперь Степка еще и плохо слышать стала, из ниоткуда взявшийся туман застилал глаза и забивался в уши.
— Ох, суемудра я, как есть суемудра! Позабыла, что не можна до венчания творить-то… Ох, чаво делать, чаво делать? — завыла.
— П-почему? — Степанида поднялась на ноги и начала раздеваться, — Егорыч, не подглядывай! — по пути в опочивальню разбросала всю одежду, обнажившись донага.
— Так откат жеж, после каждой сводни-то… — едва не плакала охоронница.
— Лукерья, я не догоняю, рассказывай быстрее! Где мой мобильный? И почему все качается?
— Канда любовь у тех душ случается, частичка их страстюшки на Слагалицу накатует! — начала объяснять охоронница, а Степка, так телефон и не обнаружив, держась за стены, поплелась к выходу, — а от первого разочку особливо! Чаво делать-то… Егорыч, подсоби!
— Пущай идёть на Поляну! — ответил Егорыч, — иного не вижу!
— Так, а ежели встретится хто? — Степка, одним ухом слушая перебранку охоронников, нащупала старое бабкино пальто на вешалке, натянула на голое тело и принялась искать обувку.
— Ночь дурная, авось никого не встретится!
— Хозяюшка, ты до Поляны беги белочкой, ладненько? Не тормозь! — охоронница от переживаний сама на себя похожа не была.
— Мужика хочется, — выдала Степка в ответ, — ты мне виагры не подсыпала?
— Ой-ой-ой, бяда, бяда, теперича не сдюжает хозяюшка… — заголосила еще громче Лукерья, — откат завсегдась супружник гасит, торба дело… усе… Егорыч…
— Не ори ты, ветрогонка, не пужай барышню!
— Басалай и остолбень! — получил «порцию» обзывалок в ответку.
— Ладно, вы тут без меня ругайтесь, а я пошла… — Степка наконец натянула старые сапоги на босы ноги и вышла в ночь.
— Ты ж токмо в блуд не уходи, хозяюшка, — донеслось во след.
«Где мило, там глаза, где больно, там рука»
Темная, морозная ночь ударила в лицо холодным ветром. Это слегка остудило и развеяло туман в голове.
Степанида посетила удобства и еле-еле перебирая ногами, побрела к калиточке в конце сада. Меж ног тянуло и саднило, а в голове пульсировала единственная мысль… дотронуться бы до горячей мужской кожи. Позволить себе простое, легкое прикосновение, только лишь… Ну, может, поглаживание еще. «Нельзя, да-да, я помню, нельзя…»
Но ведь мечтать, можно? Она просто представит, как прижимается к мужчине, упивается его запахом, ощущает его руки на собственной талии… Они глядят спину, спускаются к ягодкам, выражаясь языком Лукерьи, а в том месте у нее, как оказалось, какая-то волшебная кнопочка имеется…
«Так, стоп! Не буду думать об этом! Вдох-выдох!» Отперла калиточку, сделала шаг, чтоб тут же очутиться в мужских объятьях, о которых вот только бредила. Сперва перепугалась, а потом обрадовалась, узнав.
— Панни…
— Митя, ты… почему здесь?
— С тобой что-то произошло! Я почувствовал… — сказал взволнованным голосом, бережно к себе прижимая, — чуть с ума не сошел!
— А что ты почувствовал? — в его объятиях до чего хорошо стало. Вот только теперь мечталось о поцелуях. Степка едва не заплакала, так тяжко сдерживаться было. Ведь вот он, живой мужчина, бери голыми руками.
— В районе сердца обожгло, а потом… ну… — водяник замялся с ответом.
— Это у меня метка от первого дела, ожог на груди…
— Я что-то слышал о таком, хочешь, помогу? — спросил, склонившись к уху и от его голоса мурашки побежали от шеи к ногам и обратно. Нет, это были не мурашки, а самые настоящие слоны страсти!
— А… как? — вместо ответа мужчина развернул ее спиной к себе и положил правую руку как раз на то место, где был ожог. Приятный холодок от его пальцев проник под пальто и боль понемногу ослабла, — о-о-о… до чего приятно, спасибо! — Степанида расслабилась в его объятьях, голову склонила на плечо и поглядела на звезды. Яркие, крошечные кристаллики на черной ткани неба. «Лучшая ночь для любви, разве нет?» Одной рукой Митя держал ее за талию, второй «холодил» место ожога и раскачивал из стороны в сторону.
— Здесь? — спросил, — меня в этом месте «зацепило».
— Интересно, почему и тебя?
— У тебя связь с нами, женихами. Мы все сюда с перепугу, явились, — ответил просто.
— Что??? — Степка дернулась, — здесь… все?
— Не бойся, остальные ушли, — мужчина вернул ее в свои объятия, — побродили под забором, как привидения, но увидев темные окна, ушли.
— И… лесник?
— И лесник. Он дольше всех был, рычал, ругался. Звонил тебе. Да что там, все звонили.
— А я телефон не смогла найти, — пожала плечами, — Мить, мне на Поляну надо… меня так накрывает…
— Угу… я чувствую, — хмыкнул ей в ухо.
— Что ты чувствуешь? — спросила испуганно.
— То же, что и ты, — водяник убрал прядь волос с ее шеи и бегло коснулся кожи губами, — отвести тебя к нему?
— К кому? — не поняла Степка.
— К тому, кого ты выбрала! К Гору.
— Я еще никого не выбрала! — возмущение слегка остудило желание в крови, Степка напряглась.
— Нет? — в голосе водяника удивление напополам с радостью, — но я думал, он… так, ладно, не важно!
