Порочные (СИ) - Вольная Мира (лучшие книги TXT) 📗
В изумрудных глазах горели злость, страсть, досада и еще куча того, что я не в силах был сейчас определить.
— Ненавижу тебя, — прошипела Эм, и сама подалась вперед.
— Знаю, — ответил, наконец-то скользнув языком внутрь ее рта.
Меня прострелило от паха до затылка, вышибло дыхание, выбило почву из-под ног. Я перестал соображать, кто я и где, перестал ощущать окружающее пространство, оно вдруг утратило свою значимость.
Вообще все могло идти к херам.
Я слишком долго этого ждал, я слишком долго ждал ее.
Я пил ее дыхание, смаковал и растягивал каждое движение, наслаждался тем, как Эм яростно, зло отвечает на мой поцелуй, дурел от вкуса и жара ее рта.
Какой к черту самоконтроль и сдержанность? Зачем?
Всего лишь укусить… Так просто…
Она прогнулась в спине, прижимаясь ко мне плотнее, сильнее сжимая меня ногами, царапая кожу затылка. С шумом вырывалось дыхание, все быстрее и несдержаннее становились движения.
Я спустился к шее, провел языком сбоку, вдоль вены к уху, прикусил мочку, и снова спустился вниз, нашел место между плечом и шеей.
Сладкая, желанная, яростная, свободная… Такая умопомрачительно вкусная, что хотелось сожрать ее, не оставить ни миллиметра не зацелованной кожи, не оставить ей другого воздуха кроме моего, самому дышать только ею.
Меня почти колотило. Скручивало. Раздирало на части.
Руки скользнули под толстовку, удлинились клыки, а пальцы наткнулись на шершавую ткань бинтов. Много бинтов. На левом боку.
Пульс под моим языком и губами частил, сходил с ума, казалось, что я почти слышу, как он бьется, слышу стук сердца Эмили. Неровный, судорожный, слишком быстрый.
Эм лежала на столе. Я чувствовал, как вздымается и опускается ее грудная клетка, почти лихорадочно, ненормально быстро.
Волчица простонала мне в шею, укусила куда-то за подбородок.
И меня снесло.
Такое простое движение…
Клыки надавили на нежную, мягкую кожу, я языком чувствовал, как она слегка натянулась… Еще чуть-чуть…
Очень простое движение.
Провел языком пару раз и надавил еще раз, сжимая девушку, поднимаясь руками выше, к груди. Еще…
— Нет!
Толчок в грудь. Резкий, сильный, неожиданный. Достаточный для того, чтобы я отстранился, поднял голову.
— Нет!
Она слетела со стола, выскользнула из-под меня, становясь сбоку стола. Взъерошенная, зацелованная и очень бледная.
— Эм…
— Даже не думай, Марк, — прохрипела Бартон. — Даже не надейся. — Она отступила на шаг, схватилась за край стола, прикрыла на миг глаза.
— Я сделал тебе больно? — я не двигался, старался даже не дышать, просто всматривался в девушку передо мной, в немного сгорбленную, напряженную позу.
— Нет… только… — она посмотрела на меня, облизала судорожно губы. — Просто прекрати. Перестань…
— Эмили, — я сделал осторожный шаг к ней. Не для того, чтобы снова поцеловать, чтобы просто быть ближе, чтобы…
— Не подходи! — Эм вскинула вперед руку, дернулась резко и почти болезненно, отступая еще на шаг, вжимаясь спиной в стену, длинно, но неровно выдохнула, пошатнулась.
— Эмили…
Бартон застыла, снова закрыла глаза и… и рухнула вниз.
Я успел поймать ее только потому что стоял рядом, в последний момент. Подхватил на руки, не давая удариться об угол стола.
Эмили обмякла, руки безвольно свесились вниз, откинулась голова.
Черт!
Я осторожно опустил ее на дурацкий стол, подложив под голову сдернутый со спинки стула халат, и выскочил в коридор. Где-то в глотке бухало сердце, во рту появился привкус кислоты, захотелось надавать себе под зад и навешать тумаков.
— Франческа! — крикнул в тишину больницы. — Мне нужна твоя помощь!
Я был уверен, что докторша еще здесь, что никуда не ушла, караулит Ленни в другом конце здания. Я чувствовал ее присутствие, тонкий запах.
Не дожидаясь ответа, захлопнул дверь, метнулся к раковине и намочил в ней полотенце, снова вернулся к Эм, прикладывая мокрую ткань к шее, запястьям, потом ко лбу.
— Ты звал, альфа? — раздалось от двери.
— Ты осматривала Эмили? — прорычал, не поворачиваясь.
— Нет, альфа, она не позволила. Полагаю, это просто обморок, Эмили…
И заткнулась, не договорив, все-таки вынуждая меня посмотреть. Фрэн стояла, уставившись себе куда-то под ноги, почти вжав голову в плечи.
— Что с ней? Что она сделала?
— Ленни…
Я выругался. Громко, от души, зарычал так, что Фрэн вздрогнула, еще сильнее съеживаясь, словно сама в себя старалась спрятаться.
— Дальше можешь не объяснять. Как ей помочь?
— Просто дать отдохнуть. Я…
— После, — дернул головой. — Когда Ленни оклемается достаточно, чтобы суметь самостоятельно позаботиться о себе?
— Все не так серьезно. Дня через четыре, может, пять.
Я кивнул, снова поднял Эмили на руки и направился к выходу из комнаты, потом и из больницы. Только пошел не к дому Эм, а к своему.
Одну я ее не оставлю, а у Бартон слишком узкая кровать, чтобы спать в ней вдвоем.
Очнется, выдеру.
Глава 8
Эмили Бартон
Мне было… спокойно. Даже как-то неправильно, непривычно спокойно и очень тепло. Давно так не было. Я вообще в последнее время редко испытывала это чувство — полного умиротворения. Как в мультике про панду: «покой и умиротворение, покой и умиротворение». Странное состояние. Не хотелось двигаться, куда-то идти, что-то делать.
Кажется, что так я ощущала себя только в раннем детстве, когда еще не было всей этой ерунды с моими способностями и прочим, когда от меня никто ничего не ждал и не требовал.
Мысли ворочались вяло, словно им тоже было настолько расслабленно, что совершенно не хотелось двигаться. Они плавали медленно и размеренно, как огромные рыбы в одном из тех больших аквариумов от пола до потолка в океанариумах, в которые младшеклашек водят на экскурсии.
Еще несколько минут, не больше пяти, и я вернусь к своему обычному состоянию, обещаю. Но… но эти пять минут мне очень нужны.
Я поджала ноги к груди, зарылась носом во что-то мягкое, все еще не открывая глаз, ощущая что-то странно тяжелое на талии.
Вкусно пахло.
Лесом и мятой травой, чуть влажной древесной корой.
Я не стала анализировать, пусть и с усилием, но все же отогнала от себя мысли о том, что это за запах. Просто лежала и дышала. Растягивая и смакуя этот запах, цедя его по капле.
Сквозь плотно сомкнутые веки пробивались лучи солнца, где-то там, за границами моего спокойствия, в другой параллельной вселенной что-то шумело, шуршало, слегка поскрипывало. Где-то там текло и переливалось бессмысленное время, почти никчемное.
А мне было просто хорошо…
И тихо.
И удобно, даже несмотря на что-то тяжелое на талии.
Губы сами собой растянулись в улыбку.
Какой все-таки приятный запах.
— Чему ты улыбаешься, Эм? — прошелестело над ухом летним едва заметным бризом.
— Не знаю, — ответила так же тихо. — Тому что я здесь, сейчас, вот так.
В ответ лишь какой-то непонятный отзвук.
И… черт…
Захотелось застонать, но я сдержалась. Улыбка тут же слетела, как шелуха кукурузных початков, глаза открылись сами собой.
Сбоку, нависая надо мной, обхватив одной рукой за талию, второй опираясь о кровать, лежал Маркус Джефферсон и почему-то был полностью одет…
Не то чтобы я особо возражала, но все-таки смотрелось странно.
Вся нега и спокойствие развеялись, рассыпались на мелкие осколки и исчезли, будто их смело ураганом. Завертелись в голове мысли.
Я рывком перевернулась на спину, рука взметнулась к шее.
Нет. Слава Богу…
Никаких следов, даже намека на след на шее.
— Я тебя не кусал, — чему-то усмехнулся Джефферсон, все еще нависая надо мной, что-то выискивая в лице.
— Это радует, — пробормотала, разглядывая золотистые искры в карих глазах. У него странные глаза, как вересковый или хвойный мед, только эти искорки делают их немного светлее. А еще он гладко выбрит сегодня. — Сколько времени?
